(«Ъ»). В Башкирии в пятницу после опубликования в официальной прессе вступило в силу постановление Госсобрания республики, лишающее силы закона некогда основополагающий для местного законодательства документ — декларацию о государственном суверенитете республики. В башкирском парламенте это назвали «чисто технической корректировкой устаревшего законодательства». Однако независимые эксперты расценили постановление как окончательный «закат эпохи суверенитета».

________________________________________________________

Декларация о государственном суверенитете Башкирии, принятая Верховным советом Башкирской ССР 11 октября 1990 года, более 14 лет была основополагающим документом, на котором базировалось все местное законодательство. День ее принятия до сих пор является выходным днем и отмечается в республике как национальный праздник. Декларация объявила землю, недра и промышленный потенциал Башкирии исключительной собственностью ее народа и провозгласила договорный принцип взаимоотношений между РФ и Башкирией. На ее базе в 1994 году был подписан договор о разграничении полномочий между Москвой и Уфой, а текст декларации вошел составной частью в республиканскую Конституцию.

Однако с приходом к власти Владимира Путина декларация начала утрачивать свою особую роль. Законодательство республики по настоянию Кремля было приведено в соответствие с федеральным, местную конституцию кардинально откорректировали, заменив в ней раздражавший центр термин «суверенитет» на нейтральное «самостоятельность». Кроме того, львиная доля финансовых потоков была переадресована из республики в центр (по словам президента Башкирии Муртазы Рахимова, теперь в центр уходит 66% собираемых в республике налогов), что постепенно лишило местное руководство финансовой базы суверенитета.

Теперь же происшедшие де-факто перемены башкирский парламент был вынужден закрепить и де-юре. Вступивший в силу акт Госсобрания признал утратившими силу постановления Верховного совета республики «О первоочередных мероприятиях по реализации декларации о государственном суверенитете Башкирской ССР» от 13 октября 1990 года и «Об исполнении законодательства в республике» от 10 марта 1992 года в связи с тем, что, как пояснили „Ъ“ в секретариате Госсобрания, они уже исполнены. Еще из одного постановления Верховного совета от 1992 года — «О мерах по укреплению государственного суверенитета РБ» — была убрана ссылка на декларацию, а из пункта 10 самой декларации исключена фраза о том, что она имеет силу закона.

Все это в руководстве секретариата Госсобрания „Ъ“ назвали «чисто технической корректировкой, которая никак не повлияет на дальнейшее состояние законодательства». По мнению собеседника „Ъ“, декларация никогда не имела силы закона и не была полноценным нормативно-правовым актом, а потому должна восприниматься как «исторический, декларативный документ». Профессор-юрист Фанис Раянов (в начале 90-х годов — член конституционной комиссии Башкирии) расценил этот факт несколько иначе: по его мнению, с лишением декларации силы закона «все наконец встало на свои места», поскольку прежде законодательство было «слишком политизировано», а «роль политических деклараций ставилась выше Конституции».

В то же время доктор политологии Шамиль Еникеев считает, что проведенная корректировка означает «окончательную ликвидацию юридического верховенства законов Башкирии над федеральным законодательством», а утрата декларацией силы закона «превращает ее в листок бумаги». Последствия этого, на взгляд господина Еникеева, могут быть весьма серьезными. Так, положения декларации о том, что все богатства на территории республики принадлежат ее многонациональному народу, стали в свое время основанием для приостановления действия в республике указа президента РФ от 17 ноября 1992 года «Об особенностях приватизации и преобразования в акционерные общества государственных предприятий, производственных и научно-производственных объединений нефтяной, нефтеперерабатывающей промышленности и продуктообеспечения». В соответствии с этим указом в результате приватизации контроль над башкирской «нефтянкой» должны были получить не башкирские, как вышло в итоге, а федеральные структуры. Поэтому пересмотр суверенных законодательно-декларативных актов, по мнению господина Еникеева, может повлечь в дальнейшем признание недействительными и законов, фактически принятых, исходя из духа и буквы декларации.

В Госсобрании, правда, такую возможность считают ничтожной, а сроки давности для прошедшей приватизации — истекшими. Тем не менее для федеральных чиновников, в частности для аудиторов Счетной палаты, не раз заявлявших, что интересы центра при приватизации в Башкирии были ущемлены, корректировка республиканского законодательства вполне может послужить поводом к тому, чтобы снова поставить вопрос о пересмотре итогов башкирской приватизации.

ГУЛЬЧАЧАК ХАННАНОВА, Уфа

«Коммерсантъ» в Казани»

№21 от 08.02.2005, ВТ

"Коммерсантъ" в Казани"