Сальма проснулась и уставилась в потолок, раскрашенный в нежно-голубые тона. Когда она задумала ремонт в этой комнате, голубой ассоциировался у нее с небом и свободой. Теперь он означал для Сальмы воду и смерть. Она закусила губу, подумала пару секунд и протянула руку к прикроватной тумбочке. Именно туда актриса положила недочитанный сценарий — вчера вечером она не смогла дочитать его до конца. Сейчас, увидев над собой голубоватое море, Сальма поняла, что дочитать ей все-таки придется.

Новый фильм, роль в котором Сальме Хайек предложил Джеймс Кэмерон, был историей известного ныряльщика Франциско Феррераса и его красавицы жены Одри Местре. Она уже трижды начинала читать сценарий, но останавливалась на том моменте, когда девушка погибала. Вся ее история: знакомство с горячим кубинцем Феррерасом, уроки дайвинга, помолвка, свадьба… казались ей до боли знакомыми. После того как Франциско научил Одри нырять, она побила его абсолютный рекорд. Читая сценарий, сама Сальма чувствовала себя немножко Одри. Все ее мужчины — и Эдвард Нортон, и Джош Лукас — отдавали ей себя без остатка. Один учил заходить в магазины без солнечных очков, ездить в метро и не обращать внимания на самые дурацкие сплетни в желтой прессе, другой пытался объяснить, что главное в жизни — простые плотские удовольствия и отсутствие переживаний по поводу и без… Но в какой-то момент Сальма, прилежная ученица, становилась сильнее своих учителей и моментально, в эту же секунду, теряла к ним интерес.

Дойдя до страницы, на которой Одри погибает во время очередной попытки нырнуть еще глубже, побить свой уже установленный рекорд, Сальма не могла сдержать слез. Так «умирала» и она, не в силах побить собственные рекорды.

Рекорд № 1

Ее первый «серьезный» парень, Эдвард Нортон, был человеком, как говорят, не от мира сего. Когда Сальма познакомилась с ним на светской тусовке, то только и могла подумать про себя: «Надо же, какой чудак». А он лишь раз взглянул на нее — жгучую брюнетку с черными глазами — и понял, что «попал». До нее Эдвард встречался с Дрю Бэрримор, недалекой, смешливой и капризной девчонкой, и с Кортни Лав, безбашенной и неконтролируемой вдовой Курта Кобейна. Они обе были полной противоположностью Сальме — веселыми, легкомысленными блондинками.

На следующее утро после их знакомства Эдвард позвонил актрисе: «Слушай, в кинотеатре по соседству крутят «От заката до рассвета», не хочешь пойти?» Сальма ответила резким отказом и бросила трубку. После, спустя несколько лет совместной жизни, Нортон узнает, как ненавидит она пересматривать фильмы с собственным участием.

Cледующее приглашение оказалось более действенным: Сальма-таки согласилась пойти с Нортоном «просто прогуляться». В тот далекий жаркий день они в солнечных очках, закрывающих их звездные лица, болтались по городу четыре часа и говорили, говорили, говорили без остановки. Сальма рассказала свою историю: как любили ее родители — отец-араб и мать-испанка, как она ссорилась с братом, живя в родном Коацакоалькосе, небольшом мексиканском городке, как мама отправила ее в католическую школу для девочек в Луизиане и как гордая и самоуверенная кроха довела монахинь до того, что те сами попросили миссис Хайек забрать дочь домой…

Нортон слушал сбивчивое повествование девушки и прятал улыбку в ворот свитера: именно такой он представлял Сальму, будучи еще с ней незнаком. Маленькой, ростом всего 153 сантиметра, но гордой, самоуверенной, пробивной…Привыкшей побеждать всегда, любой ценой. Кортни Лав, вне себе от злости (еще бы — Нортон предпочел ей какую-то чернявую мексиканку!), как-то обмолвилась в интервью: «Нортон никогда не женится на Сальме, хотя бы из-за ее жуткого акцента. Он не понимает и половины сказанного ею…»

Услышав это по телевизору, Хайек только поджала губы и подняла подбородок выше… С раннего детства она привыкла добиваться своего. Так и оказалось: через пару месяцев Нортон, нарядный и серьезный, как никогда, опустился на одно колено и протянул Сальме кольцо: «Стань моей женой. Это единственное, чего я по-настоящему хочу в жизни». «Да», — улыбнулась победительница Сальма. На церемонию было решено никого не звать, хотя актрисе, по правде говоря, очень хотелось поставить на место эту выскочку Лав.

Их брак просуществовал недолго. Привыкшая быть независимой, Сальма через какое-то время охладела к мужу. Тем более что он в последнее время стал часто критиковать ее манеру одеваться («Эти широкие яркие испанские юбки смотрятся как карнавальные костюмы!»), характерный акцент, политические взгляды и фанатичную любовь к мексиканским художникам…. Каждый раз в ответ на обидные реплики Сальма закатывала мужу грандиозные скандалы, а потом рыдала в одиночестве. В конце концов она приняла решение…

Знаменательную дату (4 года с момента первой прогулки в парке!) Сальма и Эдвард встретили с собранными чемоданами и натянутыми улыбками. «Ты уверена, черт возьми, что нам нужно расстаться? Не пробовать склеить эти идиотские отношения, не идти на компромиссы, не ждать, не терпеть, не верить, а просто взять и разойтись?» — не выдержал Нортон. «Да», — холодно ответила Сальма. Она чувствовала себя сильнее и умнее мужа, в котором еще полгода назад души не чаяла. И от этого на сердце было пусто.

«Прощай. И береги себя», — было последнее, что сказала Сальма, сбегая по лестнице. Внизу ее уже ждало такси.

Рекорд № 2

Однажды в юности начинающая актриса Хайек услышала историю о мексиканской художнице Фриде Кало. 18-летняя маленькая женщина попала в серьезную аварию: автомобиль врезался в трамвай, и прут токосъемника задел позвоночник девушки. Пять лет она не могла ходить, только лежала на кровати, рисовала бабочек на гипсе, которым было покрыто все ее тело, и ждала чуда. И позже, кое-как встав на ноги, уже не смогла перестать рисовать….

В то время, когда картины Кало были известны лишь среди мексиканских ценителей живописи, Хайек уже была страстной поклонницей своей землячки. Случайно услышав от знакомых, что режиссер Луи Вальдез собирается экранизировать историю ее любимой художницы, Сальма решила, что именно она должна стать экранной Фридой, тем более что внешне была на нее очень похожа. Актриса принялась искать возможности поговорить с режиссером. Искренне поразившись настырности барышни, без устали названивавшей ему в офис, Луи резонно возразил, что Сальма слишком юна. «Тогда вам придется подождать, пока я повзрослею!» — в сердцах бросила актриса.

Так в результате и случилось. В 2002 году роль Фриды стала ее. Она без устали репетировала, облачившись в железный корсет, пыталась представить: каково это — жить с мужчиной, который изменяет тебе каждый день на твоих же глазах (трагедией Фриды Кало стал ее муж, художник Диего Ривера, который не был ей верен ни одного дня). Ложась спать, Сальма долго ворочалась, представляя себе, что надо чувствовать, чтобы поставить на полочку в гостиной банку с собственным заспиртованным нерожденным ребенком, — Фрида, пережившая четыре выкидыша, так и не смогла иметь детей.

За время съемок фильма Сальма стала отзываться на имя Фрида, похудела на 6 килограммов и потеряла сон.

К Фриде, ее Фриде Кало, у актрисы появилось почти что физическое отвращение. Сальма со спокойной душой купила несколько совместных картин Фриды и Диего, развесила их дома и вздохнула спокойно: она пережила роль Фриды и, забрав всю ее боль, стала сильнее и старше своей «учительницы». И, как обычно, тут же потеряла к ней всякий интерес. Кассету с «Фридой» Сальма так больше и не пересмотрела.

Рекорд № 3

Джош Лукас был первым и последним, в кого Сальма серьезно влюбилась после разрыва с Нортоном. Молодой, красивый и ветреный, он казался Сальме началом новой, счастливой и легкомысленной жизни. Джош дарил ей пластмассовые кольца, назначал свидания в номерах отелей и слишком откровенно целовал на светских вечеринках. Но в их отношениях не было и тени настоящей, серьезной любви, которая была поначалу у Сальмы с Эдвардом.

«Ты скоро бросишь меня», — любил говорить Джош, лежа рядом с Сальмой на крахмально-белых простынях и накручивая на свой тонкий палец ее угольно-черные волосы. Сальма удивленно вскидывала брови: «Почему ты так считаешь?» — и по-матерински гладила его по голове. Джош неохотно принимался объяснять: «Я перестану быть тебе интересным… Ты возьмешь все, что тебе нужно, и уйдешь дальше… покорять мир… Вспомни свое детство — разве не так ты поступала всю жизнь? Разве не пошла наперекор родителям, став актрисой? Разве не оставила Нортона, когда поняла, что ваши отношения тебе больше неинтересны?»

Сальме было нечего ответить Джошу. В глубине души она знала, что он прав.

Так и произошло: в один прекрасный день она пришла к нему в нарядном платье, тщательно причесанная и идеально накрашенная. «У тебя праздник?» — улыбнулся мужчина. «Скорее, у тебя, — ответила Сальма. — Я поняла, что ты прав, и я ухожу. Мне с тобой больше неинтересно».

Джош прижался губами к влажному лбу любимой женщины, а сам незаметно проглотил комок в горле: «Сальма, пойми меня правильно. Но, может, тебе лучше завести собаку? Живого мужчину ты рано или поздно «перерастешь» — ни один не останется с тобой навсегда. А тебе уже тридцать шесть. Разве не хочется, чтобы кто-то ждал тебя в пустой квартире и любил «просто так»?

В словах Джоша была доля истины. Но, вместо того чтобы расплакаться, Сальма подмигнула ему на прощание, спустилась с крыльца и надела солнечные очки. Уже в вечернем интервью Сальма скажет: «Я разочаровалась в мужчинах… Взяла из отношений с ними все, что могла, и теперь не знаю, в чем искать новизну… Сейчас размышляю: может, мне завести собаку?»

Дарья ФРОЛОВА

Фото Рейтер, с официального сайта Сальмы Хайек

Аргументы и факты