Шумит толпа, и поверх всех голосов плывет зычный призыв лотошника: «Кому сбитень? Сладкий сбитень!» Народ перетекает от балаганчиков к каруселям, от чайных палаток к водочным. Почти у самой набережной, на костре, на потеху публике готовят самое сложное угощение всех народных гуляний, и запах его на морозном воздухе приятно щекочет нос: жарят быка, в котором спрятан баран, в котором гусь, в гусе — утка, в утке — курица, а в курице — маленькая перепелка. Еды хватит на всех.

…Мне кажется, я все это помню, будто видела наяву.

Кукольный театр на Болотной площади. Тряпичные пастухи спят на краю ширмы, прикрывшись овечьими шкурами. Вдруг появляется белый ангел:

— Я пришел объявить вам радостную весть! Только что родился Сын Божий — Спаситель и Господь!

Потом появляются другие ангелы, поют тоненькими голосами, кружатся. А пастухи, посовещавшись, решают идти в Вифлеем.

Малыши в подвязанных поясками тулупчиках, разинув рты, глазеют на ангелов. Из-за ширмы раздается плач младенца…

В этот момент машины трогаются, и бесконечная пробка на Большом Каменном мосту оживает. Когда уже у самого Кремля я оборачиваюсь, на Болотной площади виднеется только неприступная громада Дома на набережной и сотни автомобилей.

Память поколений иногда открывает нам свои секреты. В том числе и о том, какими мы должны быть в те дни, когда (мы чувствуем это) на нас смотрят оттуда, с небес.

Наши предки справляли Рождество с X века — уже и не подсчитать, сколько десятков поколений. В день и вечер накануне Рождества — в сочельник — всегда говорили полушепотом. Это вообще был очень тихий день. И во дворцах, и в крестьянских избах все проводили его в хлопотах: кто наряжал елку, кто убирал дом, а кто готовил праздничную еду, а после все отправлялись на службу в церковь. К еде не прикасались: пост в сочельник становится строгим как никогда, и есть в это время практически ничего нельзя, одно только сочиво (его готовят из пшеницы или риса, добавляя к каше мак, мед, толченые грецкие орехи и сахар). За стол не садились, пока не зажигалась на небе первая звезда.

— Волхвов привечайте, святое, встречайте, пришло Рождество, начинаем торжество! С нами звезда идет, молитву поет! — тряпичные волхвы зажигают на игрушечном небе вертепа на Болотной площади вифлеемскую звезду. Звезду в честь рождения того, кто станет заступником за всех обиженных.

А во всех домах по всей России, поцеловавшись и поздравив друг друга, садятся за стол. Даже если провести месяц в архивах, не удастся составить точное описание традиционного рождественского меню. Потому что в этот день на стол выставляли все самое лучшее — к Рождеству, одному из самых главных христианских праздников, готовились целый год. Да к тому же накануне шесть недель постились. Летописцы сообщают, что в декабре в города вереницами шли обозы со свининой, поросятами, гусями, индейками, рябчиками, тетеревами и глухарями. Торговали прямо с саней. Ажиотаж был страшный.

Дома хозяйки принимались за дело. Готовили традиционную пшенную кутью с медом, черносливом, изюмом и леденцами, пекли пироги с сотней разных начинок. Всякой всячиной, яблоками и лесными ягодами начиняли поросят и уток. (Кстати, в простонародье объясняли преобладание свинины на праздничном столе довольно забавно: свинья, мол, в яслях мешала новорожденному Иисусу спать своим хрюканьем, так за то и наказана.) Во дворцах блюда были поизысканней: история донесла до нас описания фаршированного лебедя, представленного с таким мастерством, что птица казалась живой, императорских лабардана, фрикасе, стерляди с соусом из заморских раков. Но большая часть бесценного наследия, конечно, утеряна, ведь на царских ужинах дело доходило до ста пятидесяти перемен блюд! И память поколений по этому поводу молчит.

Зато мы все знаем, что начиналось потом. Потому что по сути за века ничего не изменилось. Петр I любил на Рождество вместе с компанией придворных объезжать дома вельмож и бояр (те должны были веселиться как следует, иначе тот, кто имел «кислую мину», был бит). Елизавета Петровна наряжалась (чаще в мужское платье), плясала и пела с девушками святочные песни. Екатерина II всем играм на Рождество предпочитала жмурки, фанты и кошки-мышки.

А в деревнях тем временем рядились в вывернутые тулупы, надевали смешные и страшные маски, пугали девушек и ходили по домам. Славили хозяев, пели им песни и собирали сладкую рождественскую «дань». Катались на тройках, водили хороводы…

Рождественские праздники — святки — продолжались двенадцать дней, и за это время многое успевало произойти. Это было шумное и радостное время, и никого не оставляло ощущение, что именно сейчас, в эти морозные веселые дни, начинается новая жизнь, в которой не будет места горестям и печалям. «Ведь раз мы здесь и снова вместе, — думали люди во все времена — это значит, что кто-то заботится о нас».

А значит, и сегодня нам не остается ничего другого, кроме как ждать первую звезду.

РЕЦЕПТЫ

Утка по-боярски с рябиновым взваром

Это блюдо приготовил Евгений Мороз, шеф-повар ресторана «Русский погребок» в грандъ-отеле Marriott. Мастер и знаток старорусских кулинарных традиций, Евгений создал и даже украсил свое блюдо по всем правилам боярской трапезы. Как ни странно, приготовить такую раритетную утку оказалось делом вовсе не сложным.

— Первым делом испечем четыре блина. В них мы завернем заранее приготовленные начинки. Из утки удаляем все кости, солим-перчим изнутри и укладываем вовнутрь свернутые трубочками блины с начинками и между ними — замоченный желатин (для того чтобы начинка в процессе приготовления не вытекала), затем зашиваем утку. Заворачиваем тушку в пластиковую пленку и варим в пароварке 40 мин. Можно не варить, а запекать утку в духовке, завернув ее предварительно в фольгу.

Начинки для блинчиков: 1) желток яйца с сыром «эдам», тмином и майонезом; 2) филе куриное отварное с паприкой; 3) чернослив с клюквой и каплей ликера «амаретто»; 4) шпинат, лук-шалот, укроп и несколько капель лимонного сока.

Для рябинового взвара (соуса): ягоды рябины измельчить в блендере, переложить в сотейник, добавить мед, коньяк, сок лимона, соль. Довести до кипения и протереть через сито.

Текст ЕЛЕНА ГОЛОВАНОВА

Фото КСЕНИЯ ФИЛИППОВА и РОМАН ШЕЛОМЕНЦЕВ

"Домовой"