(«Corriere della Sera»). Владимир Путин не замедлил все расставить по своим местам. Частичная отставка Андрея Илларионова, экономического советника президента и до вчерашнего дня руководителя команды по подготовке ежегодного саммита «восьмерки» (встреча в верхах группы восьми самых развитых стран мира состоится в России в 2006 году по предложению Италии), стала неизбежной после того, как неосторожный кремлевский чиновник назвал расчленение ЮКОСа делом рук «чудовищно неспособных людей». И для пущей убедительности подчеркнул в ходе пресс-конференции, что «украинские события помогут Москве освободиться от своего имперского комплекса».

Значит, Путин самовластный не потерпит расхождений во мнении и подтверждает инволюционный курс, избранный Россией? В данном случае это не так, и Запад не должен исключать более сложного объяснения.

Илларионов остается экономическим советником Путина, и это не может не вызывать удивления. Возникает вопрос: как много политических лидеров смирятся с публичной и резкой критикой со стороны своего сотрудника? И случай с Илларионовым не единственный.

Герман Греф, министр экономического развития и торговли, предупредил, что структурные реформы остановлены и международное доверие к российскому рынку сокращается. И публичный враг Путина номер один, Михаил Ходорковский, который был владельцем нефтяного гиганта ЮКОС и уже 15 месяцев находится в тюрьме, передал оттуда своего рода «политическое завещание», где сообщает, что не намеревается стать новым графом Монте-Кристо, но резко полемизирует с Путиным, который ограничивает экономическую конкуренцию и подавляет свободу слова.

Как такое возможно, что в авторитарной системе общественные деятели первой величины позволяют себе суровую критику в адрес того самого Кремля, на который работают? И с каких пор строго охраняемый заключенный может распространять политические заявления из российской тюрьмы?

После частичного удаления Илларионова московские политологи придерживаются практически единодушного мнения: власть Владимира Путина не настолько сильна, как думают на Западе, внутри властных структур вновь разгорелась беспощадная борьба между консерваторами и реформаторами. Со своей стороны президент, который хотел бы примирить взгляды одних и других, пытается гарантировать себе пространство для маневра, ограничивая влияние обеих фракций.

«После политического поражения на Украине, – говорит социолог Ольга Крыштановская, – у нас вновь возникли разногласия между западниками и славянофилами, как в XIX веке. В политической номенклатуре, как и в обществе, существует часть, которая считает Кремль врагом продвижения на Запад, в то время как другие – должна сказать, их большинство – считают себя близкими к власти, потому что отдают предпочтение национализму и ищут русский путь».

Конечно же, Владимир Путин не предполагал, что окажется в подобной ситуации в период своего второго срока президентства. Он заявлял о намерении восстановить российское государство, ликвидированное Ельциным, и стремился, как хочет и сейчас, «создать вертикаль власти». Добившись ее создания, по замыслу, можно было бы искоренить бюрократию, вести борьбу с коррупцией и восстановить авторитет России в мире. Но этот рецепт на практике не действует: назначение на высокие должности силовиков не снизило обструкционистской силы бюрократов, не уменьшило значительным образом коррупцию и оставило «русскую модель» на полпути к завершению.

В результате на вершине пирамиды, в ближайшем окружении Путина ведется война за власть в полном диссонансе с воображаемым единообразием процессов принятия решений.

С одной стороны – прозападные реформаторы, ослабленные наказанием Илларионова, но все еще рассчитывающие на Грефа и его персональные отношения с главой государства. С другой – националисты-консерваторы, возглавляемые премьером Фрадковым и главой президентской администрации Медведевым. Вместе с силовиками, которые во всех уровнях власти поддерживают вторую группировку и используют в своих интересах указы президента по созданию «вертикали власти», чтобы подтолкнуть Россию к настоящему, но еще несовершенному авторитаризму.

И если это сражение все еще продолжается, настаивают московские обозреватели, то только потому, что Путин не хочет предстать заложником одной из группировок. И потому, что президент продолжает стремиться к компромиссу: интегрировать российскую экономику в западный рынок, но в то же время использовать железный кулак против олигархов, которые могут представлять угрозу верховенству Кремля; сделать Россию союзником США и Европы, но другой рукой защищая влияние Москвы на бывшем советском пространстве, еще не поглощенном Западом.

Провозгласив себя сторонником прагматизма, Путин стал восприниматься на Западе как последователь Петра Великого, этакий русский Ататюрк или преданный крестник Юрия Андропова. Но сегодня ситуация изменилась по причине противоречивости курса, которым следует президент.

«Либералы», сумевшие остаться на вершине власти, имеют крайне слабую общественную базу в стране и не имеют политических отправных пунктов. Дума превратилась в ратификационную палату Кремля. Больше нет независимого телевидения, и теперь петля все туже затягивается на горле печатных изданий. После трагедии в Беслане было решено, что депутаты будут избираться исключительно по пропорциональной системе, а губернаторы назначаться из центра. Кроме того, приобретение государством юридическим путем ЮКОСа стало сигналом о ренационализации, которая может завтра распространиться и за пределы энергетического сектора.

Возможно, это и есть те гарантии, которые могут модернизировать российский рынок и привлечь иностранных инвесторов, как Путин продолжает заявлять и обещать, не решая задачи проведения последовательной стратегии?

Есть еще и Украина.

Если Путин оказывается очень популярным по итогам опросов, считает политолог Георгий Сатаров, то лишь потому, что воплощает в глазах людей миф о сильной руку, они оценивают не его действия. Но поражение российской фракции в Киеве, в том числе неумелое вмешательство президента, вероятно, нанесли его имиджу ущерб, по мнению многих, значительный. Это поражение может влиться в русло национал-консервативных тенденций, широко распространившихся в обществе, что повлечет последствия, неблагоприятные для Путина и немногочисленных «западников».

Но, к счастью для обеих сторон, мы слишком далеки от подобного сценария. Судите сами: Оксане Левандовской 30 лет, она украинка, живущая в Москве, и она видела все: Украину как любимую провинцию СССР, независимую Украину, все еще находящуюся на российской орбите, и вот исторический поворот во главе с Ющенко, сторонницей которого она является.

«Как ко мне относятся русские после победы Ющенко? Прекрасно относятся, и по очень простой причине: потому что для русских я тоже русская».

Вот так. Рано или поздно Владимиру Путину придется сделать выбор между Россиями, которыми он правит.

Франко Вентурини

Corriere della Sera

Переведено 05 января 2005

InoPressa.ru