(«Новые Известия»). У каждой страны есть любимые новогодние фильмы, которые жители смотрят из года в год. Чехи предпочитают «Три орешка для Золушки» и, как ни странно, русского «Морозко». Французы открывают шампанское после черной комедии про бомжей «Дед Мороз – отморозок». Американцы предпочитают сентиментальную ленту «Рождественский пирог». На Руси же традиционно смотрят «Иронию судьбы, или С легким паром!» – шедевр, чью популярность не могут затмить многочисленные голливудские рождественские картины и прочие новогодние фильмы отечественного производства.

Все новогодние фильмы обычно похожи друг на друга – это семейные комедии, действие которых происходит в последние дни декабря («Интуиция», «Рождественская лихорадка», «Реальная любовь» и пр.). Это истории любви с обязательным хеппи-эндом, в которых закоренелые холостяки становятся примерными семьянинами, а ветреные красавицы находят свое счастье в объятиях случайного прохожего. Исключений из этого правила немного. Например, когда новогодние фильмы ставят Квентин Тарантино или Роберт Родригес, получаются комедии абсурда – например, «Четыре комнаты», между обитателями которых в новогоднюю ночь разрывается бедный портье. Но исключения лишь подтверждают правило. В Голливуде производство «новогодних комедий» поставлено на поток.

Наши кинематографисты, успешно осваивающие голливудский опыт, пока далеки от конвейерной продукции. Для сравнения несколько цифр: в Голливуде ежегодно на производство новогоднего кино затрачивается около 3 млрд. долларов (по данным базы IMDB), у нас – максимум 500–800 тыс., и это, как правило, продукция телевизионная и совместная (с Украиной или Белоруссией). Именно так, например, были сделаны новогодние «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Снежная королева», «Золушка», «Фигаро», новые «Три мушкетера».

В Штатах новогоднее кино возведено в ранг отдельного жанра и требует постоянного обновления – это 50–70 картин в год, причем редкие новогодние киноподелки остаются в истории. В разные времена определились лучшие фильмы этого жанра. Тут и старый фильм «Эта чудесная жизнь», и совершенно новый «Гринч – похититель Рождества», «Один дома» (в трех частях) и «Кошмар перед Рождеством». Шедеврами новогоднего кино обычно становятся фильмы для детей. Голливудские продюсеры давно поняли, как «украсть миллион» из кармана родителей, поэтому стараются это меню разнообразить. Дело того стоит, ведь только «Гринч – похититель Рождества» отбил свой сказочный бюджет в 123 млн. долларов в первый же месяц проката.

Однако постепенно Голливуд отходит от традиций и готовит зрителю эпатажные рождественские киносюрпризы типа «Плохого Санты». Терри Цвигофа, главный герой в опоздавшем к нам на целый год фильме, не добрый дедушка, а спившийся взломщик-алкоголик. Каждый год под Рождество Вилли (Билли Боб Торнтон) и его подельник-карлик проворачивают одну и ту же аферу – устраиваются в супермаркет ряжеными, чтобы под шумок взять сейф с новогодней выручкой. Пережить Рождество в прямом и переносном смысле грабителю помогает странноватый мальчик, который живет с чокнутой бабушкой и верит даже в такого Санта-Клауса. В картине Цвигофа Санта ненавидит детей, разносит в щепки картонных рождественских оленят, приводит на рабочее место шлюх и ни на секунду не выходит из запоя. Чем абсолютно разрушает привычное представление о Рождестве как о добром, милом семейном празднике. Фильм произвел на американских телезрителей убийственное впечатление. Кинокритики даже всерьез полагали, что не только дети, но и взрослые будут плакать и сбегать с просмотров. Но ошиблись. «Санта» взял неплохую кинокассу.

В свое время Голливуд купил права на постановку двух рязановских комедий: «Служебного романа» и «Иронии судьбы…». Но если «Служебный роман» еще так-сяк можно адаптировать для восприятия американцев, то «Ирония судьбы…» – вещь, трудно объяснимая для заокеанского народа. Ну как, скажите на милость, ему (этому народу) втолковать, почему улицы называются одинаково, почему дома и квартиры похожи как две капли воды, почему ключи подходят ко всем квартирам? Зачем еще до праздника «набираться» так, что родная мама не узнает. И как можно по ошибке, по чужому билету улететь в другой город? Пока идею перетащить «Иронию судьбы…» на американскую ниву голливудские продюсеры оставили нереализованной. Что же касается нашего зрителя, то если у него спросить, каков классический новогодний набор, наверняка в ответ услышишь: «оливье», «Советское шампанское» и… «Ирония судьбы…».

Каждый год, 31 декабря, мы с друзьями… нет, не ходим в баню, а смотрим, как это делают другие в рязановской «Иронии…». Иные же попытки российских режиссеров создать наше новогоднее кино можно по пальцам пересчитать. За 80 лет создано около 20 кинокартин этого жанра.

Во-первых, сам Эльдар Рязанов не раз обращался с «программным новогодним заявлением» к народу. Первым его опытом была «Карнавальная ночь». Та самая ночь нам подарила Людмилу Гурченко, выражение «Есть ли жизнь на Марсе?», песни «Улыбка» и «Пять минут». Некоторые критики считают, что и рязановская «Гусарская баллада» вполне себе новогодняя сказка. Налицо все составляющие: канун Нового года, снег и елки, маскарады с переодеванием, зло, которое должно быть наказано (имеется в виду армия Наполеона), песни-пляски, любовь-морковь и хеппи-энд.

В 1973 году вышла картина «Эта веселая планета» с Леонидом Куравлевым, Екатериной Васильевой и Виктором Сергачевым в ролях инопланетян. Эти прекрасные отнюдь «не зеленые человечки» попадали на Землю аккурат к Новому году, оказывались в Академгородке, пили с землянами, бузили и к утру изрекали: «Земля – самая веселая планета во Вселенной». Картина, несмотря на свою незатейливость, пришлась по душе зрителям, поскольку в ней затрагивался «животрепещущий» вопрос «есть ли жизнь на Марсе?».

Потом был «Старый Новый год», который запомнился отличным актерским составом (Евгений Евстигнеев, Александр Калягин, Вячеслав Невинный, Ирина Мирошниченко, Елена Ханаева и др.) и тем, что мужики (как у Рязанова) справляли новоселье и шли отмечать праздник в баню. А еще были «Чародеи», которые, кроме того что оказались посредственной экранизацией книги Стругацких «Понедельник начинается в субботу», подарили Руси песню «Три белых коня», которая вошла в застольный репертуар, и коронную фразу: «Главное, чтобы костюмчик сидел».

Новогодние российские картины последнего десятилетия удачами назвать трудно. В этом жанре стремились попробовать себя все, кто не считал сей жанр «низким»: Владимир Машков с «Сиротой казанской», Тигран Кеосаян с «Бедной Сашей», Олег Янковский с лентой «Приходи на меня посмотреть», Сергей Рогожкин с «Операцией «С Новым годом!», Вера Сторожева с комедией «Француз» и другие. Однако все попытки снять кино если не лучше, то хотя бы не хуже, чем у Рязанова, терпели крах. Зато зритель получал ежегодно 2–3 новых киноблюда к новогоднему столу.

И хотя новогоднюю тему закрыть невозможно (Новый год же, сами понимаете, он «каждый год настает»), нам наверняка еще очень долго придется ждать нового Эльдара Рязанова и новой «Иронии судьбы…». Уже почти 30 лет ждем. Такая вот ирония судьбы!

МАРИЯ ДУБОВА

«Новые Известия»

«Новые Известия»