Свою самую известную Седьмую симфонию Д.Д.Шостакович дописывал в Самаре, тогда Куйбышеве. На последней странице ее партитуры рукой автора было выведено: «27 декабря 1941, г. Куйбышев», а на титульном листе: «Посвящается городу Ленинграду».

Из осажденного Ленинграда Дмитрий Шостакович приехал сначала в Москву, а потом в Куйбышев с двумя чемоданами самых необходимых вещей. Как и артистов эвакуированного из Москвы Большого театра его разместили сначала в помещении школы № 81 на Самарской площади. Известная арфистка ГАБТ народная артистка СССР Вера Дулова, хорошо знавшая Шостаковича, так вспоминала об этом времени. «Митю я увидела, когда спускалась к титану за кипятком. Можете представить, какой он был измученный и подавленный. И длинной дорогой с ее тревогами, и невероятной теснотой и духотой. И самим фактом отъезда из Москвы, когда он всей душой рвался в свой любимый Ленинград».

После известия о провале немецкого наступления на Москву все эвакуированные воспрянули духом. Шостаковичу к тому времени дали небольшую двухкомнатную квартиру на первом этаже дома № 146 по улице Фрунзе. Он работал здесь ночами, потому что днем был занят общественной работой, организацией местного филиала Союза советских композиторов. В одном из предновогодних интервью газете «Волжская коммуна» композитор сообщал. «Что касается моей работы над 7-й симфонией, то я уже заканчиваю ее четвертую и последнюю часть. Писать ее я начал в конце июля в Ленинграде. Идея ее – наша борьба, наша победа. Писал я симфонию днем и ночью, с большим увлечением и так быстро, как, пожалуй, еще никогда не писал. Когда воздушные тревоги прерывали работу, я отправлялся на крышу — вместе со всеми ленинградцами отстаивать свой город от огня. Затем снова писал. Фронтовая обстановка стимулировала мою работу, подгоняла меня, создавала необходимое для творчества напряжение. Я работал так интенсивно еще и потому, что мне хотелось отразить в своем творчестве героическую борьбу моей Родины против фашистских варваров».

Во время проведения музыкальных вечеров в Куйбышеве Шостаковича не раз просили рассказать о своих новых работах, и он играл фрагменты незаконченной симфонии. Впервые целиком Седьмая симфония прозвучала на квартире у Веры Дуловой. На взятом напрокат пианино ее исполнили в четыре руки сам автор и пианист Лев Оборин. На звуки незнакомой музыки пришел живший рядом главный дирижер ГАБТ Самуил Самосуд, другие музыканты Большого театра. «Прозвучали последние аккорды. Мы, взволнованные и потрясенные, долго молча сидели, боясь разрушить нахлынувшие на нас чувства. А затем – бурный восторг, объятия, поздравления», — вспоминала Вера Дулова. Тут же началось обсуждение, когда можно приступить к подготовке концерта. Не было нотной бумаги, не было переписчиков. Но музыканты театра сами взялись расписывать голоса. А за бумагой в Москву был отправлен специальный самолет.

Репетиции проходили в фойе театра оперы и балета. Оркестр размещался между колоннами, за дирижерским пультом стоял Самосуд, а рядом сам Шостакович. За репетициями сверху, с балкона, часто наблюдали местные музыканты, работники культуры. Нередко среди них можно было увидеть писателей Илью Эренбурга, Валентина Катаева, Алексея Толстого.

Позже в газете «Правда» Алексей Толстой написал об этом. «Седьмая симфония возникла из совести русского народа, принявшего без колебания смертный бой с черными силами… Перед слушателями, облокотившимися о перила, прислонившимися к высоким белым колоннам, раскрывается величественный мир идей и страстей. Ради этого стоит жить и бороться… Красная Армия создала грозную симфонию мировой победы. Шостакович прильнул ухом к сердцу Родины и сыграл песнь торжества. Такие чувства и такие мысли владели нами, когда мы слушали в Куйбышеве, в Большом театре СССР, репетиции Седьмой симфонии».

5 марта 1942 года в Куйбышеве состоялось первое триумфальное исполнение Ленинградской симфонии. Концерт транслировался всеми радиостанциями Советского Союза. А через пять месяцев симфония прозвучала на весь мир из осажденного Ленинграда как предвестница грядущей Победы.