Как же легко, оказавшись на бойне мясокомбината в разгар забоя, уверовать в доктрины вегетарианства! В сарай, куда только что доставили новую партию живого груза, зашли люди в белых халатах. Стоящий рядом со мной финансовый директор Таганского мясоперерабатывающего завода Александр Орленок с гордостью представляет сотрудников. В основном это — женщины, которыми руководит начальник «убойного» цеха Марина Владимировна Седых. В ее подчинении люди с многолетним стажем.

— Выходит, Александр Викторович, на российских бойнях могут работать женщины?

— Конечно.

— А как вы считаете, существует ли вероятность того, что человек, который на протяжении долгих лет убивает животных, может поднять руку на своего собрата?

— Не думаю. На бойнях работают доброжелательные люди. А работа у всех разная. Но пока люди едят мясо, кто-то должен это делать.

Примечательно, что во многих странах действует закон, запрещающий женщинам работать на бойнях. Мужчины могут трудиться здесь не более пяти лет, затем им рекомендуется сменить род деятельности. Все потому, что западные исследователи пришли к выводу, что забой скота пагубно влияет на психику работников боен.

…Редкие клочки сена, вода в поилках, медосмотр перед смертью. Коровье беспокойство нарастало. Страх усилился, когда в сарае появился человек в белом халате.

— А ну пошла! — крикнул боец заученную фразу и замахнулся на животину веревкой. Дружное коровье мычание стало напоминать похоронные рыдания деревенских баб. А рогатые словно вжались в стену сарая, приросли к ней.

— Если вы думаете, что корову сразу будут резать, вы ошибаетесь, — доверительно сообщил мне финансовый директор. — Сначала ее обездвижат.

И правда, жертву, и без того едва живую от страха, загнали в тесный загон. «Боец» снял со стены длинную палку, так называемый электрический стек, и несколько раз прошелся им по спине и бокам животного. Корова упала.

— Животное явно испытывает страх, когда его выгоняют из сарая, — заметила я. — Сородичи, на мой взгляд, боятся не меньше, что приводит к выбросу адреналина в кровь. Эксперты утверждают, что это не лучшим образом влияет на качество мяса.

— Да, коровы, как и свиньи, телята, чувствуют приближение смерти, — подтвердил Александр Викторович. — Но с этим ничего не поделаешь. Вы бы видели, как обращаются с животными на бойнях за рубежом. Там забой начинается прямо в сарае, животных выгоняют током.

Привязав к ноге обездвиженного животного цепь, бойцы московского мясокомбината потащили рогатое существо в забой. Подняв тушу вниз головой, они взялись за ножи.

— Вить, к телефону! — раздался зычный женский голос.

— Иду! — один из бойцов положил инструмент и обратился к напарнику: — Я скоро, а ты пока перекури.

Обещанное «скоро» растянулось на полчаса. Мне вдруг показалось, что подвешенное за ногу животное пошевелилось. В эту минуту в цех прибежали бойцы и в ту же минуту профессионально лишили корову головы.

— Сейчас позвоню начальнику цеха и узнаю.

Финансовый директор снимает телефонную трубку:

— Марина Владимировна? Подскажите мне, сколько вольт необходимо для того, чтобы обездвижить свинью? Не знаете? Хорошо, сейчас позвоним технологам:

— Александр Петрович, чтобы обездвижить свинку, сколько вольт необходимо? 36? Вы уверены? Не 360? У вас так написано? Ну вот, технологи говорят — 36 вольт. Хочу заметить, что на некоторых животных ток не действует, тогда приходится пускать в ход кувалду.

— Как вам кажется, Александр Викторович, животное может прийти в себя и чувствовать, как его лишают головы?

— Без этого не обходится.

— В основном это ток. В Великобритании свиней обездвиживают, применяя двуокись углерода (это очень дорогое удовольствие для российских боен). Свиней сажают в люльку, и они просто засыпают. Это так же гуманно, как и ток. Есть кошерный способ, который практикуют иудеи и мусульмане. Это обездвиживание животного с помощью перерезания ему горла, разрешенное во многих странах, в том числе и постановлением Европейского суда, гарантирующим такую практику как неотъемлемую часть свободы вероисповедания. Как-то один раввин привел к нам на завод корову, долго читал над ней молитву, после чего попросил забить животное. Мы сначала оглушили, затем забили буренку. Узнав об этом (а раввин хотел, чтобы мы перерезали корове горло, пока она находилась в сознании), наш гость обиделся и пообещал, что с нами он больше никаких дел иметь не будет.

Александр Орленок вздохнул:

— Вы не думайте — это не зверство. Это работа. Старожилы прекрасно понимают это, как, впрочем, и то, что мясо и колбаса — необходимые составляющие человеческого рациона. Такова жизнь, как ни банально прозвучит эта фраза в данном контексте.

Юлия БЕКИЧЕВА

«Трибуна»

НОМЕР ОТ: 8 ДЕКАБРЯ, 2004 ГОДА

"Трибуна"