О том , что в армию идут служить в основном те, кто не проявил должной смекалки и не сумел «отмазаться» ни по одному из 26 пунктов официальной отсрочки, не скрывают даже сами военные. Но состояние умственного и физического здоровья даже этих, «что остались», из призыва в призыв все плачевней. Корреспондент «Российской газеты» побывала на медкомиссии осеннего призыва.

Как попасть служить в пехоту

Дело пахло большим эротическим скандалом: я попала в коридор, где кроме меня сидели, стояли, а в основном мучились от похмелья еще сотни полторы полуголых мужиков. Все эти парни в трусах мрачно и не по-хорошему взирали на меня, по всей видимости, решив, что я очередной «доктор», который вопреки желанию сейчас отправит их служить, написав в карточке медицинского освидетельствования слово «годен». А у многих из них в душе, похоже, еще теплится надежда, что здесь, в Железнодорожном — областном пункте отправки призывников, у них найдут что-нибудь, что просмотрели врачи из местного военкомата, и тогда они с миром отправятся домой.

Железнодорожный — это своеобразный фильтр, на котором в последний раз перед отправкой на службу из числа призывников попытаются выявить и отсеять наркоманов, алкоголиков и гомосексуалистов. Иногда все же бывают случаи, когда здесь находят физические заболевания, не совместимые со службой в армии. Но это скорее исключение, чем закономерность, так как всяк, сюда вошедший, до этого уже прошел первичную медкомиссию у себя в райвоенкомате.

Самый первый кабинет (меня попытались убедить, что это случайность) — кабинет психиатра. Помимо непосредственно психиатра здесь заседает целый консилиум из врачей «смежных» специальностей — нарколога и невропатолога. А если учесть, что со мной туда вошел еще и полковник медслужбы, то можно представить, под какое наблюдение сейчас попадет призывник.

Итак, «первый пошел»: Саша (фамилии по просьбе призывной комиссии не называются) — худющий, с тоненькой жалкой шейкой и острыми коленками. Садится перед врачом нога на ногу, руки скрещены на груди, взгляд непроизвольно перебегает от окна к двери. Не нужно быть Фрейдом или Кащенко, чтобы понять — этот человек в свои восемнадцать лет по жизни чувствует себя некомфортно. Я бы даже сказала, что непросто ему жилось все его восемнадцать лет. Поэтому и такой затравленный взгляд, и эти торчащие со всех сторон ребра, и много полос от бритвы на правой руке.

Психиатр мягко, как и положено при его специальности, спрашивает, откуда взялись эти шрамы. Мальчишка врет, что порезался. Про себя рассказывает крайне скупо и неохотно: отца не помнит, мать где-то работает, а где, он точно не знает. Закончил 9 классов и больше не учился. Чем занимался все эти годы?

— А ничем не занимался, — смотрит на нас с вызовом. — Не хотел учиться — и все.

— Где бы хотел служить?

— В элитных войсках, — отвечает он. И здесь призывник впервые попался, что называется, сам подставился: у врача молниеносно возникает невинный с виду вопрос: «А в какие именно «элитные» войска?»

Слово «элита» в Сашиной голове означает что-то очень хорошее. Где наверняка не бьют и даже, возможно, досыта кормят. Но вот объяснить хотя бы приблизительно смысл этого слова, да еще в сочетании с другим, он не может. А от того еще больше замыкается и даже начинает грубить доктору.

На медицинском освидетельствовании у психиатра пунктом обязательной программы является тест, который призван выявить интеллектуальное и психическое развитие будущего защитника Отечества.

— Чем птица отличается от самолета? — спрашивает доктор.

По лицу парня пробегает тень: ну, конечно же, он знает чем. Что, мол, за дурацкий вопрос? Но вот так вот, с ходу, сформулировать на него ответ он не может. Примерно минута уходит у Саши на то, чтобы, призвав на помощь язык мимики и жестов, он смог объясниться с доктором.

— Самолет железный, — невольно расставив руки в сторону, объясняет парень, — а птица из перьев, — руки его в этот момент сами по себе складываются в комочек, как бы показывая маленькую птичку.

— А чем озеро отличается от реки?

На это вопрос вообще никакого ответа не последовало.

На этом собеседование у психиатра закончено. Нарколог осматривает его вены, нет ли там следов от уколов, невропатолог проверяет рефлексы.

— А есть ли у тебя мечта, Саша? — напоследок спрашивает его все тот же психиатр.

— Служить в элитных войсках.

— А еще?

Другой мечты у него нет. Он уходит из кабинета, прихватив с собой медицинскую карту, в которой рукой психиатра записано: «Годен с незначительными ограничениями». Это значит, что в заветные «элитные» войска его точно не отправят. Не отправят также служить механиком-водителем. Служба в войсках связи тоже пройдет без него, да и в штабе ему тоже не сидеть. На мой вопрос, куда он «годен» — такой призывник, один из врачей оптимистично отвечает: «Ура-то он вполне кричать сможет, так что для пехоты сгодится».

Скелет в шкафу

Ну, конечно, не совсем в шкафу, а здесь, передо мной, в кабинете терапевта, но курс анатомии по нему вполне можно выучить.

— Станислав Витальевич, — бодро рапортует очередной призывник, подходя к столу терапевта.

Этот, несмотря на то, что с виду «бледная немощь», ничего не боится и, похоже, в армию идет служить охотно. На голове модное нынче среди тинейджеров мелирование, через все правое плечо красуется не очень понятная татуировка в виде чьей-то оскалившейся пасти.

— Ты что, сидел? — указывая на рисунок, спрашивает его доктор.

— Не-е, я не сидел, — добродушно отвечает мальчишка, — отец мой сидел.

— А чего ж худой-то такой, — заглядывая в карту, интересуется доктор.

«ИМТ» — индекс массы тела у Станислава Витальевича настораживает, он едва дотягивает до крайней минимальной точки — 19,5. А потому диагноз соответствующий: «пониженное питание» и как следствие этого — гастрит.

— Желудок, наверное, часто болит? — продолжает допытываться врач.

— Да это ничего страшного. Мамка говорит, что в армии я отъемся, — шуткой пытается замаскировать свое смущение парень.

— Ладно, иди, отъедайся, — машет рукою терапевт и отправляет призывника из кабинета.

Пока не вошел следующий, разговариваем с доктором еще об одной насущной проблеме современных призывников — ненормальном весе.

— Сейчас как раз поток деревенских ребят идет, — объясняет мне врач с бейджиком «Татьяна Евгеньевна Лихачева» на халате, — среди них редко встретишь кого-нибудь с нормальным весом тела. — В основном приходят с недостаточным весом, реже — с избыточным. Но это тоже не от хорошей жизни. Те, кто с избыточным, — рыхлые, неповоротливые. Да и что с них взять, они на одной картошке с хлебом сидят.

Но, по ее словам, это все же хуже, чем с недостаточным.

— Тем, у кого веса не хватает, мы даем отсрочку на полгода, — объясняет Татьяна Евгеньевна.

За это время местный военкомат обязан поместить призывника на амбулаторное лечение в стационар, где его вроде как должны «откормить», словно рождественского гуся. Сама по себе идея была бы замечательной и даже вызывала бы у многих слезу умиления, не знай, как обстоит дело с питанием в нынешних провинциальных больницах.

— Если мы видим, что у мальчика небольшое отставание в весе, — говорит доктор, — а рассчитывать на хорошее питание ему не приходится, то мы предпочитаем его все же отправить в часть. Солдатская пища хоть и не изобилует деликатесами, но все же сбалансирована.

Кстати, призывники из сельской местности идут в армию охотней, чем горожане. Там, в деревнях, еще сохранился дух патриотизма и преемственности поколений. Многих ребят отправляют в армию еще и для того, чтобы тот освоил профессию, которая может пригодиться в селе. Так, бывший танкист вполне потом может работать на тракторе.

— Армия для многих ребят из бедных деревень едва ли не единственный прорыв в другую жизнь, — рассказывает доктор, — придя в часть, многие из них впервые пробуют, например, йогурт или своими глазами видят компьютер. Так что если призывник еще не успел себе от голода нажить язву, мы стараемся его «забрать». С язвой в армию не берут.

Когда верстался номер

В ночь на 1 декабря в Краснодарском крае застрелился восемнадцатилетний дезертир. Парень сбежал этой же ночью из воинской части, прихватив с собой автомат Калашникова и шестьдесят патронов к нему. При попытке задержать вооруженного беглеца завязалась перестрелка, закончившаяся самоубийством солдата.

Самая страшная военная тайна

(в помощь призывнику)

Итак, пройдя вместе с призывниками по пяти кабинетам медицинского освидетельствования, я для себя сделала несколько выводов-наблюдений:

— не стоит «благодарить» судьбу за то, что она послала тебе такое заболевание, как «проллапс митрального клапана». Эта болезнь хоть и называется красиво и представляет собой почти что порок сердца, а от армии не «отмазывает». Хоть в штаб писарем, но заберут;

— не стоит перед призывом морить себя голодом и доводить до истощения. Ибо военные считают, что ничто так не способствует нормализации веса, как калорийная солдатская каша. Зато стоит надеть себе перед призывом брегеты. С проволокой на зубах в армию не берут. Если учесть, что процентов 60 нашего населения страдает от неправильного прикуса, то вероятность того, что вам удастся на полгода, а то и больше избежать маршировки по плацу, достаточно велика;

— не стоит уповать на то, что у вас плоскостопие. По нынешним временам очень сильно нужно «постараться», чтобы деформировать себе стопу до такой степени, чтобы оказаться «не годным» к строевой службе. Зато имеет «смысл» отрастить у себя на ногах какой-нибудь грибок. Да, заболевание неприятное, но в армии боятся инфекций. В казарму таких не пускают. Заставят лечиться на гражданке, а это все та же отсрочка;

— и уж совсем глупо в кабинете у психиатра демонстративно пускать пену изо рта или «непроизвольно» мочиться на ноги медкомиссии. Все эти фокусы с «псевдосумасшедшими» стары как мир и эскулапов уже даже не веселят. Но можно попробовать (предупреждаю, подходит не каждому) научиться манерно разговаривать, при этом красиво жестикулируя пальчиками. А в доверительной беседе с врачом намекнуть (здесь главное не переиграть) на свою нетрадиционную ориентацию. Хоть главноком еще не издал приказ о том, чтобы гомосексуалистов в армию не призывали, по негласному закону медики «таких» служить не берут.

Оксана Касаткина

Дата публикации 3 декабря 2004 г.

«Российская газета»

«Российская газета»