На свой 85-й день рождения Калашников получил самый дорогой подарок в своей жизни — собственный музей. Даже самые выдающиеся зарубежные конструкторы не удостаивались подобной чести. А в Ижевске — пожалуйста!

Отгрохали комплекс с коллекцией оружия, мультимедийным тиром, где можно поупражняться в стрельбе, конференц-залом и, разумеется, с выставочными залами. Здесь есть и кабинет, где, по случаю, будет работать сам Калашников.

Стройка велась целых 8 лет, хотя ее планировали закончить еще в 2000 году. Первый взнос в благое дело внесли из бюджета города. Затем к Ижевску подключились республика Удмуртия, вся Россия. Последним и очень существенным оказался вклад главного энергетика страны Анатолия Чубайса, перерезавшего ленточку на открытии музея 4 ноября. Широкий доступ публики ожидается завтра.

За эти годы история с «оружейным» долгостроем обрастала шутками. Главную лепту вносил сам Калашников. «Если б с каждого произведенного автомата мне платили хотя бы по «пятачку» (а АКМ производится в 55 странах), то сам бы все построил!» — шутил конструктор.

Любопытно, что, увидев наконец творение московских и питерских архитекторов, рабочих из Екатеринбурга (последние недели они ночевали прямо в музее), «отец стрелкового оружия» и его дочь Галина впали в настоящий шок. Особенно их потрясли 3 огромных креста белого, красного и черного цветов — по цветам национального флага Удмуртии (уж не спрашивайте, почему).

— Я знаю, чего здесь еще не хватает — мавзолея! — выдохнул потрясенный Михаил Тимофеевич.

Но со временем архитекторы заразили его своей идеей. Это музей не оружия, не раскрученного бренда «Калашников», а живого, мыслящего, чувствующего человека. Оттого здесь так много бытовых вещей, вписанных во фрагменты рабочих помещений и жилых комнат. Звучит записанный на пленку голос самого Калашникова, ведь он — главный экскурсовод этого необычного музея. Подходишь, к примеру, к какой-нибудь, вроде, случайной для такого комплекса газонокосилке, а из динамика слышится:

— Я сам соорудил эту штуку и много лет убирал траву на даче. Это нынче такого добра хватает, а тогда не продавалось. Хоть за косу берись!

Кстати, Калашникова лишь недавно «пробило» на коттедж. Еще лет пять назад дачка у конструктора была самая простецкая — крошечный щитовой домик на берегу ижевского пруда. Рядом с домом он всегда сажал цветы, спасал погибающие растения. Выкапывал — и в багажник, на участок. Потом глядел, как деревце растет, распрямляется.

— А вообще, конструкторы, как и деревья, умирают стоя. Но до этого, надеюсь, еще далеко. Кто-то перепутал, что мне 85 лет. Я не верю этому! — говорит юбиляр.

И впрямь, какой там еще мавзолей! Голова все так же забита работой. Михаил Калашников по-прежнему работает главным конструктором, регулярно ездит в КБ на главный завод ижевских оружейников — «Ижмаш». На вопрос о здоровье отвечает: «Слава Богу!» Растянувшиеся на недели юбилейные торжества переносит стоически. Бодр, улыбчив, подтянут. Вспоминаю слова директора Музейного комплекса имени Калашникова Надежды Михайловой: «Не было бы у меня хорошего мужа, точно бы закрутила мужика! Таких мужчин — не ноющих, не развалившихся, самодостаточных — очень любят женщины!» А что любит Калашников? Он любит жизнь, и, в первую очередь, — свою работу.

…Через три года после Победы в штат оружейного завода был зачислен молодой сержант с боевым орденом Красной Звезды на гимнастерке. Придирчивые старики присмотрелись к новичку и решили: «А ведь этот самородок далеко пойдет!»

Первые эскизные наброски АК-47 появились, когда сержант, получивший серьезное ранение, лежал в госпитале. Друзья по несчастью с горечью говорили: мол, немецкие солдаты вооружены автоматами, а мы идем в бой с пятизарядной винтовкой Мосина. Так неужели у нас нет таких мозгов, что додумаются до создания скорострельного оружия?

Калашников, который к тому времени уже слыл изобретателем, завелся: надо придумать простой и надежный автомат, да такой, чтобы смог изготавливаться в любой кустарной мастерской. И вот он берет школьную тетрадку, испещряя страницы непонятными другим солдатикам рисунками, причем каждая деталь меняется по двадцать раз на дню…

— До того как АК-47 был официально принят на вооружение, — рассказывает Михаил Тимофеевич,— было множество различных образцов, которые не берегли, уничтожали, хотя для музея сумели собрать около 150 модификаций.

— А сколько вообще раз вы брались за усовершенствование своего оружия?

— Да я только этим и занимаюсь! Автомат — родоначальник всего отечественного стрелкового оружия, а оно, как и человек, может совершенствоваться всю жизнь.

— Большую часть своей жизни вы были засекреченным человеком…

— Такая была судьба — сиди дома! Боялись даже фотографию в местной газете напечатать. В середине 80-х ездил на родину, в Курьинский район Алтайского края, на… открытие собственного бюста на центральной площади, у районной библиотеки. Земляки хотели услышать, как стал дважды Героем, узнать подробности. Но говорить о работе запрещалось. А в это время в США к 40-летию автомата выпустили большую книгу с массой снимков и подробнейшим описанием оружия! Конструктор, как говорится в известной японской поговорке, не может уподобляться лягушке, которая сидит в колодце и видит только часть неба. Хотя иногда он должен становиться отшельником, чтобы слышать свою машину. Сейчас все по-другому. Не успеешь что-то придумать, начать, а звон уже идет по всему миру. Но сенсаций как-то не происходит. Жду. Я обещал первым пожать руку тому, кто придумает более надежное оружие.

— А разве вам не жаль того, что слава могла прийти пораньше?

— Может, лет тридцать назад я бы рассуждал и думал по-другому, а сегодня знаю одно: историю на свой лад не переделаешь. Человек приспосабливается к тому, что имеет. И я ни о чем не жалею.

— Но ведь наверняка, когда речь заходила об автоматах, у вас возникало желание воскликнуть: «Это моя работа!»

— Да я и сейчас не говорю: «Это моя работа». Над оружием трудится не кустарь-одиночка, а масса людей — аналитики, технологи, целое конструкторское бюро. Просто весь коллектив, как водится, объединен фамилией главного конструктора.

— А вашу фамилию знали все генеральные секретари и, конечно, министры обороны. У вас дома есть целая коллекция открыток и поздравительных телеграмм от первых государственных лиц.

— Это правда. Наверное, я был единственным человеком в республике, который получал поздравления от генеральных секретарей. Мне было приятно, ведь для «закрытого» конструктора это своего рода лекарство, целебные пилюли. На первых порах, заходя в обком, показывал все открытки, а потом стал замечать ревнивые взгляды: мол, тебе присылают, а нам почему-то нет. И тогда я начал прятать поздравления в отдельные папки.

— А с чем вас обычно поздравляли?

— Ну, пять-шесть дат, в том числе День Победы, 1 Мая, годовщина революции, Новый год.

— И все эти даты остались для вас большими праздниками? Вы их отмечаете?

— Конечно, например, День Победы для меня, как солдата, просто святой праздник. Забыть 9 Мая, значит, забыть о том, сколько миллионов людей положили жизнь за Отечество. Ну и 7 ноября, как день большого сдвига в нашей истории, тоже помню.

— В какой период жизни вам успешнее, лучше всего работалось?

— Лучше всего мне работалось и работается… по вечерам. Засиживаюсь допоздна — так мне спокойнее думается, и я могу готовиться к следующему дню.

— Вы знаете, в скольких странах делают автоматы Калашникова?

— Кажется, в пятидесяти пяти, причем в нескольких странах он изображен на государственных флагах.

— Знаю,что вас очень чтят американцы.

— Первый раз меня пригласил в Америку доктор Эдвард Клинтон Изелл на мое 70-летие (1989 год). Он же прислал часть ствола от американской винтовки М-16АЯ со штыком, флаг и герб США, а также целую библиотеку американских книг. В ней описывалось оружие 42 стран мира, в том числе СССР. 12 лет Изелл собирал материалы об АК-47 и его создателе. С тех пор несколько раз был в Америке, навещал тамошних коллекционеров. И мне приятно, что на самом видном месте висит автомат нашего производства. Они считают за большую честь иметь наше оружие.

— На ваш сайт в Интернете приходит множество писем…

— О существовании этого сайта, кстати, только в Америке и узнал. Несколько человек, например, рассказывают, что были ранены из нашего автомата. А на одной из встреч ко мне подошел один такой парень со словами: «Господин Калашников, счастлив пожать вашу руку: я был ранен из АК-47 и теперь служу живым доказательством эффективности русского оружия!»

— А старые солдаты, ветераны американской, израильской и арабской армий, Французского легиона без обиняков признаются: «Сэр Калашников, вы — гений!» Но особенно поразило письмо ветерана вьетнамской войны, который пишет, что во время боевых действий они старались подобрать или даже украсть у противника АК-47.

— Да, я знаю, что во время той войны американцы иногда выбрасывали свою капризную винтовку и охотились за АК, потому что в тех труднейших условиях он работал безотказно. Естественный патриотизм никогда не позволит дяде Сэму взять на вооружение русские образцы. Но когда человек воюет и собирается выжить, он хочет иметь надежное оружие. Поэтому наш автомат пользовался большой популярностью.

— И пользуется до сих пор. Хочу процитировать еще одно письмо из вашей почты, на этот раз от бывшего нашего пограничника: «Михаил Тимофеевич, хочу рассказать, что с вашим автоматом я пережил многое — замерзал на скалах, умирал от жажды, сдерживал караваны с наркотиками. А скольких друзей спасло ваше оружие! Знаю, вас часто провоцируют: мол, сколько людей убито из вашего автомата! Не слушайте никого! Вы создали его для защиты Родины. А меч сам по себе не несет добра и зла. От пограничников — низкий поклон!»

— Это очень теплое письмо. Мне неприятно смотреть, как с помощью нашего оружия проливается кровь, как с АК позируют террористы. Оно создавалось не для убийства. Это оружие защиты. Только я бы сказал, что тут и политики виноваты. Если они не могут договориться миром, значит, солдаты будут воевать и гробить друг друга. Не с автоматом, так с ружьем, не с ружьем, так с вилами. А с пограничниками у меня очень хорошие отношения. Я дважды объезжал большую границу и везде говорил о том, как работают наши оружейники. «Вы, — просил, — приглядывайтесь к нашим образцам, испытывайте и думайте — может, вы что-то сможете нам подсказать».

— Михаил Тимофеевич, скажите, вот с тех пор, как вы стали выезжать и рассказывать о своей работе, с тех пор, как ваш автомат был признан изобретением века, а на один из юбилеев прибыл президент, вы изменились? Прибавилось ли у вас денег или, так сказать, гонору?

— Что касается денег, то я никогда не гонялся за капиталами. Вы знаете, я воспитывался в СССР, и у нас не было принято иметь свой танк, самолет или, скажем, иномарку. Я жил на зарплату, на те премиальные, которые иногда выдавали, и считал, что неплохо жил. Помню, как получил Ленинскую премию и купил себе первую машину, «Победу». Этих «Побед» было на весь город штуки три, да и прочих автомобилей раз-два, и обчелся. Хоть бери и ставь посередине улицы — никому не помешает… Но, с другой стороны, наше поколение дорожит моральным поощрением. Скажите: кому из зарубежных конструкторов при жизни поставили памятник, построили музей? А в Ижевске он построен. К кому на день рождения приезжал президент? А ко мне приезжал! Разве это не ценности? Что же касается гонора, «звездной болезни», то я ею не болен. Остался таким, каким был. Я все время работаю. А суета только заботы придает…

— А как вы расслабляетесь?

— Люблю природу, увлекаюсь рыбалкой, охотой. Об охотничьих приключениях писать — книги не хватит. И в лесу терялся, и чуть не утонул однажды, и бензином меня с головы до ног обливали, и шкуру неубитого медведя делил… С удовольствием занимаюсь дачей.

— На ком же лежат домашние заботы?

— Мне, конечно, помогают, но я могу сам постирать, погладить, приготовить обед, особенно для гостей. Есть у меня фирменный рецепт ухи — внуки лопают будь здоров! Мамы, говорят, такого не сварят!

— Вы довольны своей семьей?

— У нас была большая дружная семья, но с годами она распалась. Умерла жена, погибла дочь, остальные дети создали свои семьи.

— Не жалеете, что никто, кроме сына Виктора, не пошел по вашим стопам?

— Нет. Я считал, что необязательно тянуть всех в эту оружейную стихию. Сын работает, пытается обогнать отца…

— Обгонит?

— Вообще-то в его годы я уже был Героем… Кстати, я и книги написал для воспитания молодежи. Даже стихи «под Некрасова» сочинил: «Этой книгой не прославиться, подвести итог хочу. Знаю, многим не понравится, скажут, труд не по плечу. Труд не ради легкой славы, в нем хочу я показать, кто ковал наш щит державы. Молодежь должна ведь знать…»

Понимаю, что явно ослушался дедушки Крылова, который говорил, что сапоги должен тачать сапожник, а пироги печь пирожник. Но вдруг подумалось, что о конструкторах, рабочих, мастерах мы часто пишем, а вот о тех, на чьих плечах лежал весь груз оборонных заказов, о директорском корпусе — ни слова. Вот и решил о них рассказать. В четвертой книге.

— Вы пишете сами или вам помогают?

— Иногда советуюсь с детьми и внуками, но пишу сам, вернее, на машинке печатаю. А потом, я ведь еще в юности пытался сочинять стихи. Печатался в газете военного округа. А потом схлопотал выговор. Точнее, пожурили: «Чего ты все о железяках да о железяках. Пиши о руководителях партии и правительства!» Так я окончательно сделал выбор в пользу «железяк». Хотя, конечно, гордился страной, состоял в партии, шесть раз был депутатом Верховного Совета СССР. Историю, повторяю, не переделаешь.

— Михаил Тимофеевич, мой последний вопрос касается изобретения, авторство на которое принадлежит не вам. Однако его украшает ваш портрет — в генеральском кителе, с орденами… Как вы решились отдать водке свое имя?

— Я очень осторожно отношусь к людям, которые норовят прилепить мою фамилию к чему попало. И когда ко мне обратились с просьбой назвать водку «Калашников», был категорически против. Мало того, что меня постоянно спрашивали: «Мол, знаете, сколько людей перебили из вашего автомата?» — так теперь еще будут писать, что с моей помощью спаивают народ! А потом местное руководство все-таки уговорило — эта водка будет самого высшего качества, такая же простая и надежная, как ваш автомат. Видит Бог, как я сопротивлялся! Но в итоге согласился. А с прошлого года 40-градусный «Калашников» выпускается также в Англии (между прочим, на питерской воде), скоро его будут пить в Штатах. Вот, кстати, в кастрюлю с ухой надо непременно добавлять рюмку водки!

— Ну тогда ваш тост под «Калашникова»!

— За то, чтобы на планете жил мир, светило яркое солнце и спокойно росли дети. Чего же еще желать?

Ирина КЕДРОВА

«Трибуна»

10 НОЯБРЯ, 2004 ГОДА

"Трибуна"