Несмотря на то, что американцы категорически не советуют смешивать business with pleasure, я отдых от работы уже отделить не в состоянии. Как только попадаю в новое место, чтобы отдохнуть и расслабиться, рука сама тянется к блокноту, а глаз и ухо прицельно выхватывают из череды путевых впечатлений то, что может оказаться полезным или интересным читателю.

Впрочем, нынешняя моя европейская поездка началась, можно считать, с дела. В Париже, точнее, примерно в часе езды от него, в Российском культурном центре, открытом в специально купленном для этой цели Шато де Форже, устраивался благотворительный вечер. Его звездой были Дмитрий Хворостовский и Московский камерный оркестр (совместно с группой «Стиль пяти» – той самой, что участвует во всех его последних записях) под управлением Константина Орбеляна.

Хворостовский прилетел в Париж всего на два дня, и в первый, кроме репетиции, «втиснул» и собственный день рождения. Программа концерта была не слишком трудной для восприятия, хотя аудитория готова сегодня принять из уст этого певца любой репертуар. Сначала прозвучало немного приятной классики: увертюра к одной из опер Генделя, ария Дуранте (тот же барочный стиль), Серенада Дон-Жуана из оперы Моцарта и еще одно «соло» оркестра – финал симфонии Боккерини. А потом – русские романсы, неаполитанские песни, вариации на тему русской народной песни «Валенки», снова неаполитанские «хиты» и, на закуску, – сюрприз: дуэт графа Данило и Ганны Главари из «Веселой вдовы» Легара, который Хворостовский исполнил со своей женой Флоранс.

В этом концерте была та искра, которая должна присутствовать в любом «гала». Оркестр играл с блеском и легкостью. В отполированных неоднократным исполнением опусах не ощущалось ни грамма рутинности, в штрихах, темпах, динамике царили жизнь, огонь – без малейших уступок хорошему вкусу и точному ощущению стиля. Гендель был живым Генделем, Боккерини – живым, очаровательным, остроумным Боккерини. А в аккомпанементе оркестр становился партнером, о котором можно только мечтать. Недаром певцы так любят выступать и записываться с Орбеляном, а с Хворостовским у Московского камерного особенно долгое и удачное содружество.

Не помню в последние годы у Хворостовского выступления неудачного, небрежного, неотточенного что бы и на какой сцене он ни пел. Не был исключением и этот вечер. Кстати, для него специально был построен просторный павильон, вместивший человек четыреста. Большинство – русскоязычная публика: из России, из Франции. Приехала съемочная группа НТВ во главе с Татьяной Митковой, среди почетных гостей были Зоя Богуславская и Андрей Вознесенский.

Российский культурный центр в Шато де Форже, расположенный в красивейшем парке в предместье Парижа, был открыт в феврале 2003 года, во время визита во Францию президента Путина, дабы стать проводником и пропагандистом российской культуры во Франции. Открытие сопровождалось большим фестивалем искусств, а средства на покупку, реставрацию и функционирование центра дал Национальный резервный банк, правление которого возглавляет депутат Госдумы Александр Лебедев. Вопреки названию, банк – частный, причем весьма влиятельный, работающий в первую очередь на русский рынок.

Сам Лебедев, который приехал на вечер с красавицей женой и взрослым сыном – фигура на редкость интересная: профессорский сын, выпускник экономического факультета МГУ, проработавший 10 лет во внешней разведке, он ушел в запас в звании подполковника и вскоре после этого создал Русскую инвестиционно-финансовую компанию, которая и купила НРБ. Превратив банк в процветающее предприятие, Лебедев, оставшись председателем правления, с головой окунулся в политику, науку и благотворительность. Впрочем, о деталях биографии и взглядах Лебедева сообщает его сайт (www.alebedev.Ru), где, в частности, есть графа «Тезисы Лебедева». Почитайте, это любопытно.

В непосредственном общении Лебедев интеллигентен, серьезен, внушает доверие. В нашей короткой беседе он несколько раз упомянул, как озабочен поддержкой национальной культуры. Подтверждение тому – в длинном, на несколько страниц, списке культурно-образовательных акций, которые спонсировал и продолжает спонсировать банк. Кого и чего в нем только нет – от Мастерской Петра Фоменко до Фонда памяти Георгия Свиридова, от премии имени Юрия Казакова, которую курирует журнал «Новый мир», до выпуска компакт-дисков современных российских композиторов – Татьяны Сергеевой, Владимира Мартынова, Александра Бакши и других. Театр им. Леси Украинки, выставки в доме Нащокина, оркестры, стипендии молодым, создание архива русской эмиграции…

Но есть еще и другие «получатели» благотворительности – в частности, российская медицина. Здесь одна из главных акций НРБ – строительство Института детской гематологии и трансплантологии имени Раисы Горбачевой в Петербурге, совместно спонсируемое Фондом Горбачева и Благотворительным фондом НРБ. Вот в пользу этого института и был организован нынешний благотворительный концерт.

А кроме него в Париже был… Париж. Как всегда, здесь было что посмотреть. В Национальном театре Шайо, что на Трокадеро, впервые в парижской истории на несколько месяцев поселилась труппа японского театра «кабуки», и на ступенях можно было увидеть десятки людей с плакатиками-просьбами о лишнем билетике. Длинная очередь вьется к главному входу в Большой дворец: здесь проходит выставка «Тернер, Уистлер, Моне». В театре на Елисейских полях толпы, правда, не было – показ спектакля «Русские горки» с Аленом Делоном в главной роли только начался. К России спектакль отношения не имеет. По словам знакомого француза, его уже видевшего, это типичная «бульварная драма», но Делон по-прежнему хорош собой, так что успех обеспечен.

Признаюсь, однако, что, изрядно устав от концертов, выставок и спектаклей, я в эту поездку намеренно избегала всех предприятий культуры и отдыха, предпочтя им длинные прогулки. Благо, погода располагала: за три дня – всего два-три дождя. Для Парижа это ничто. А в последний день – хоть и осенняя прохлада, но солнце, чистое небо и аккуратненький молодой полумесяц в ночном небе над Эйфелевой башней.

Именно в этот, третий свой приезд в этот город я по-настоящему ощутила его чудо. На улицах и бульварах 16-го округа, где жила когда-то Мария Каллас и сейчас живут, среди прочих, Ростропович и Спиваков, мне то и дело казалось, что я – в картине Вийяра. Большие бульвары напоминали о Писарро и Коровине. Пройдя от Оперы (к счастью, снова слегка потемневшей и уже не напоминающей свадебный торт с гирляндами из крема) к Лувру, через Понт-Неф – к зданиям Сорбонны, миновав Музей Д’Орсе и глядя на фантастические тона заката где-то между мостом Александра III и Домом Инвалидов – с видом на Эйфелеву башню и Оранжерею, я как будто пережила несколько столетий истории, спрессованных во времени и пространстве. Гигантский город вдруг и сразу открыл передо мной все величие, красоту и логику своего уникального, на удивление легко обозримого (пусть только внутренним оком) архитектурного плана…

Между тем рядом с Триумфальной аркой, в самом начале респектабельной Авеню де Фридланд, в престижном 8-м округе, обнаружилось еще одно «русское гнездо»: отель «Наполеон». Название объяснимо: Триумфальная арка в начале Елисейских Полей была идеей императора, хоть и воздвигнута почти столетием позже. Здание отеля построили в начале 20-х годов ХХ века – в модном тогда стиле арт-деко. В 1929 году его купил Александр Павлович Клягин, бывший инженер Транссибирской магистрали, приехавший в 1913 году в Париж с тайным поручением от царской семьи для закупок оружия, да так во Франции и оставшийся. К концу 1920-х годов он был весьма состоятельным владельцем кораблей, зданий и промышленных предприятий. Но душа его принадлежала литературе (он станет автором нескольких романов), и в одном из парижских литературных кружков он встретил бедную студентку-француженку Клэр Робан. Отель стал его свадебным подарком невесте и вскоре – не только отелем, но и их семейной резиденцией.

Клягин (он дожил до 1954 года, оставив отель на попечение сына), поддерживал русских, оказавшихся в эмиграции, многих принимал на работу, молодежи помогал получить образование. Баронесса Клейнмихель, попавшая в Париж с парой бальных туфель в качестве единственного имущества, стала в семье Клягиных гувернанткой. Внук художника Маковского – Иван – в течение 40 лет был директором «Наполеона». В отеле собиралась русская литературная интеллигенция, не раз бывал Иван Бунин, живали Александр Колчак, внук адмирала, и Серж Толстой, внук великого писателя. На время ремонта своего дома сюда перебрались князь Феликс Юсупов и его жена Ирина (их номер 708 теперь стал специальным номером для новобрачных, в память о любви, которая связывала Юсуповых).

Список постояльцев «Наполеона» полон имен знаменитостей: Хемингуэй, Стейнбек, Элла Фитцджеральд, Одри Хепберн (во время премьеры «Моей прекрасной леди»), Жан Габен, Дали, Жозефина Бейкер. Кстати, ее номер, похожий на просторную квартиру, до сих пор называется «Жозефина» в ее честь, хотя многие думают, что в честь бывшей французской императрицы.

О Наполеоне в отеле напоминает многое: многочисленные гравюры наполеоновских времен и копии знаменитых портретов императора, весь стиль убранства, в котором роскошная элегантность ампира сочетается с современным комфортом, фреска в ресторане, который называется «Бивуак» и пользуется огромной популярностью в качестве места для деловых обедов (здесь сегодня работает один из самых известных шефов Парижа, и, судя по десерту, который мне довелось попробовать, – жареный инжир в малиновом соусе с мороженым и веточкой красной смородины, – он свою известность заслужил). За интерьерами «Наполеона» следит художник-дизайнер, скупающий для номеров предметы старины, картины, ткани с аутентичным рисунком.

Рассказ об этих самых интерьерах должен быть отдельным. Кстати, они похожи друг на друга только удобством и тишиной. Как-то так все распланировано, что отель кажется совсем небольшим, почти домашним. К номерам ведут узкие коридоры, ничего геометрически заданного, «правильного», назойливо повторяющегося, ничего, что напоминало бы современные «Хилтоны» и «Шератоны». Недаром и сегодня здесь постоянно останавливаются те, чья профессия требует частого пребывания в гостиницах: Евгений Кисин, Вадим Репин, оперные звезды, модели и модельеры… Но и «простому» человеку (если он в состоянии заплатить пару сотен долларов и больше за ночь) здесь не просто приятно, но и удобно: все главные туристические «точки» – в пределах пешеходной досягаемости, и от метро – два шага.

В последнее время в «Наполеоне» появляется все больше русских. Во всяком случае в книге отзывов, которая встречает вас почти у самого входа, кроме надписей (все – восторженно-благодарные) на английском, французском и прочих языках, есть немало и на русском. С недавних пор в отеле появился и русский менеджер. Сергей Гусаров – бывший филолог, знаток, кажется, семи языков, выпускник Нижегородского (тогда еще Горьковского) университета, много чего перевидал и переделал: работал несколько лет в Анголе, был пилотом-радистом, учился на Западе бизнесу. Теперь успешно освоил совсем непростое дело ведения международного отеля. Как всякий русский интеллигент, не забывает об искусстве: придумал отвести часть фойе под салон (можно посадить человек сто) и проводить там художественные вечера. Несколько уже состоялось, впереди – чеховский вечер со сценами из его пьес. Захотите познакомиться – вот вам телефон отеля: 33-01-56-68-43-21 и его сайт: www.hotelnapoleonparis.com

Баланса ради закончу парижскую часть своих заметок сценкой, увиденной в богатом, буржуазном 16-м округе. В центре небольшой уютной площади Ламартина – зеленый сквер с двумя краниками воды на кирпичной стене. Краники – внизу, почти у самой земли, наверное, для садовников или собачек. Прогуливаясь около площади воскресным утром, замечаю у краников молодого человека славянской наружности, деловито наполняющего водой бутылки с этикетками «Эвиан». Тут же – кучка крышек. А к скверу уже приближается другой такого же типа гражданин – с новыми бутылками, видно, недавно извлеченными из мусорных мешков (кстати, вот замечательный способ борьбы с бомбами: урн на улицах нет, а есть мешки из плотного, но прозрачного пластика, подвешенные на металлических штангах – так, чтобы не доставали до земли). Скорее всего, бутылкам с водичкой из сквера суждено появиться в одном из лотков-буфетов на Трокадеро, под Эйфелевой башней или еще где-то. Приятного аппетита.

«Новое русское слово»

11.09 12:48 pm | Майя Прицкер, NRS.com

NRS.com