"Новая газета" — о детях Беслана. Вика Ушакова: "Их всех убили?"

Жительница Беслана Фатима Ушакова делит свою жизнь на два этапа: до первого сентября и после. До первого сентября ее дочь, двенадцатилетняя Вика, танцевала, занималась баскетболом, брала уроки пения. После первого сентября у кровати Вики поселились костыли и инвалидная коляска. А лицо распухло настолько, что девочка с трудом может открыть рот.

– Как же я буду теперь петь? — иногда, начиная паниковать, спрашивает она. О «танцевать» никто пока и не вспоминает.

В школу семиклассница Вика отправилась одна.

— Я взяла с собой телефон, — сказала Вика на прощание. Это было еще в той, мирной жизни. Когда мама начала звонить на него через час, никто уже не ответил. Вика видела, как террористы расстреляли человека, спрятавшего мобильный.

Как потеряла сознание после первого взрыва, Вика не помнит. В памяти осталось только, как приходит в себя и видит, что сидевшие рядом подружка с мамой накрыты упавшими с потолка балками. Пытается встать, чтобы сбросить их, и не может: ноги не двигаются, не слушаются, не чувствуют.

Кости ног уже были раздроблены. Подружка убита. Ее мама тяжело ранена.

…Родители и братья искали Вику везде. Каждые несколько минут проверяли списки раненых. Обзвонили все бесланские больницы. Не нашли. Стало понятно: надо идти в морг.

— У меня было чувство, что я забыла лицо своего ребенка, — медленно вспоминает Фатима. — Мы так долго ходили между рядами детей, и многие были так похожи на Вику…

Фатима помнит, как долго стояла над трупом, гадая: своя ли? Потом заметила: у девочки не проколоты уши. А Вика надела в школу любимые сережки. По ним ее потом и узнали. Точнее, по одной: вторую вырвало взрывом. А лицо до неузнаваемости распухло из-за осколков. Нашли родители Вику в час ночи. Во Владикавказе, где ей уже сделали первую операцию. Потом были еще две…

— Сыновья долго боялись к ней подойти, — рассказывает Фатима. — Средний, Эдуард, отошел к «скорой», отвернулся и заплакал. Я уже за него испугалась.

После пережитого у Фатимы сильно испортилось зрение. Стоя трое суток у школы, сыновья подхватили бронхит и воспаление легких. Но разве тогда — тогда это имело значение?..

Сейчас Вика с родителями лежит в московской Тушинской детской больнице. У нее сломаны две кости на ступне одной ноги, раздроблена на осколки голень второй. Спина засыпана десятками мелких осколков. Доставать их врачи боятся: слишком близко проходят позвоночник, нервы, артерии.

Несколько осколков попали в кость под глазом, в лоб над бровью… Иногда Вика подходит к зеркалу, смотрит на свое распухшее, исцарапанное лицо — и отходит в сторону. Обещать, что следов от осколков не останется, врачи пока не решаются. Только что зрение не пострадает: осколок, попавший в кость под глазом, уже извлекли.

О том, кто и почему захватил школу, мама с дочкой не разговаривают.

— Их всех убили? — единственное, что спрашивает Вика. И отказывается верить ответу. — Там был один, он говорил нам, что участвовал в захвате «Норд-Оста». Он нам так и сказал: я ушел оттуда — я здесь останусь живым. Их точно убили?!

Вокруг школы, по словам Фатимы, был хаос. Уйти оттуда мог кто угодно. В начале штурма к зданию школы пригнали БТР. Но террористы начали стрелять в его сторону. Вокруг было много людей, и БТР отогнали.

— Вика у меня общительная. — Фатима словно отстраняется, уходя сознанием туда, в «до», где для того, чтобы увидеться с друзьями, ее ребенку не приходилось доставать костыли. — Она часто знаете как играла? Выходит во двор, собирает маленьких детей — у нас детей много во дворе было — и рассказывает им что-нибудь, словно учит. Она учительницей с детства быть хотела. Раньше…

Еще Вика любила смотреть боевики по телевизору. Может, поэтому и террористов не испугалась, думает теперь мама. Решила, что раз все вокруг, как в кино, то и конец обязательно будет хорошим.

– Она мне говорит теперь часто: «Мама, хорошо, тебя со мной не было. Я бы все вынесла. А тебе было бы тяжело», — рассказывает Фатима.

Мама до сих пор вздрагивает от любого громкого щелчка. А Вика кажется совсем спокойной. Пытается ходить по больнице на костылях, с неохотой учит уроки и больше не рассказывает, что было там, в школе. Только боевики по телевизору уже не смотрит. И больше не собирается быть учителем.

— Когда мы уедем — это всё. — Фатима задумывается. Возвращаться в Москву им с Викой понадобится наверняка: неизвестно, как поведут себя осколки, оставшиеся в спине, могут понадобиться новые операции. А кому к тому времени понадобится девочка из далекого провинциального Беслана?..

— О нас тогда уже забудут, — машет рукой Фатима, — обо всем забывают…

На деньги, выделенные государством, Фатима не надеется. Пятидесяти тысяч, обещанных пострадавшим, не хватит ни на что. После того как в Беслане начали выплачивать компенсации, даже цены на квартиры сразу же взлетели вверх. Для сведения: в доме, где живет семья Вики, раньше были конюшни.

Вика сейчас очень боится возвращаться домой. Фатима опасается другого: того, что теперь жизнь разделится еще на два этапа: до и после Москвы.

Елена РАЧЕВА

Расчетный счет Вики УШАКОВОЙ:

Инвестсбербанк, корсчет 30101810000000000311

в ОПЕРУ Московского ГТУ Банка России

ИНН 7708001614, БИК 044525311

Лицевой счет:

Рублевый № 42305810100170000160

Валютный № 42301840700170000181

Получатель — Ушаков Виктор Петрович.

«Новая газета»

№ 82