Крах на Уолл-стрит 90 лет спустя
Фондовые рынки могут расти, фондовые рынки могут падать, но крах на Уолл-стрит произошел лишь однажды.
Ровно 75 лет назад на этой же неделе года котировки акций американских компаний рухнули как никогда раньше.
«В этой стране вряд ли можно было отыскать мужчину или женщину, на чьем жизненном восприятии в той или иной степени не сказалось бы это событие и на чье отношение к жизни не оказывало бы влияние мгновенное и мощное крушение надежд, — написал в 1931 году в своих мемуарах Фредерик Льюис Аллен. — Закончилась эпоха».
Очень велико искушение провести параллели с сегодняшним днем — также периодом экономической нестабильности и последовавшими за экономическим взлетом мрачными временами.
На самом деле при сравнении 1929 и 2004 годов можно найти общие черты. Но различий очень много.
Помощь друг другу
Один из кажущихся общих моментов при сравнении проблем 1929-1932 годов и 2000-2002 годов кроется в предшествовавших им экономических бумах.
Вторая половина 1920-х годов была периодом серьезных экономических достижений, когда Америка снимала сливки как с послевоенного оживления экономики, так и с технологического прогресса.
С 1919 по 1929 год количество машин на дорогах США выросло более чем в три раза; продажи радиоприемников выросли с 60 млн. долларов в 1922 году до 843 млн. долларов семью годами позже.
Как сказал в 1925 году в своей инаугурационной речи президент Кальвин Кулидж, на тот момент Америка находилась «в состоянии удовлетворенности, в котором ранее оказывалась нечасто».
Крис Кастанис, сотрудник нью-йоркского музея Истории американских финансов, уверен, что тот рост не имел ничего общего с искусственно раздутым пузырем.
По его словам, разные сектора промышленности помогали друг другу добиться устойчивого экономического развития: резкий рост продаж автомобилей подхлестнул развитие бизнеса производителей резины, строителей дорог и слесарей; спрос на радиоприемники способствовал развитию СМИ, позитивно сказался на рынке рекламы и секторах, производивших товары народного потребления.
Виноватых нет?
Люди, приводящие контраргументы, указывают на полную аморальность — или, по крайней мере, недобросовестность, — царившую в финансовых кругах во время роста 1920-х годов.
Четырехкратный рост индекса Dow Jones после 1924 года отчасти стал возможен благодаря невиданно резкому разрастанию инвестиционных трестов — компаний, созданных для того, чтобы инвестировать в акции посредством заемных средств.
Некоторые из этих трестов хорошо управлялись и работали честно. Многие — нет, и очевидная запутанность этого бизнеса быстро обогнала объем знаний, которыми обладали инвесторы.
«Все спешили вложить деньги в инвестиционные тресты, которые затем вкладывались в инвестиционные тресты, которые, в свою очередь, вкладывались в инвестиционные тресты», — написал экономист в Дж.К.Гэлбрайт в своей книге «Великий крах» (The Great Crash).
Накануне краха существовали около 500 трестов, суммарные активы которых оценивались в 8 млрд. долларов, что по сегодняшним меркам равняется 850 млрд. долларов.
Как это ни странно, лишь немногие виновные были привлечены к ответу.
Ричард Уитни, превративший небольшую конторку с Уолл-стрит в доминирующую на рынке путем рисковых заимствований и незаконных операций и руководивший Нью-йоркской фондовой биржей в период краха, бесславно закончил карьеру и обанкротился.
Но это произошло почти десятилетие спустя.
Мойщики окон и бывшие актрисы
В чем-то обвал 1929 года был очень похож на то, что можно наблюдать в наши дни.
До 1920-х годов на фондовых рынках играли профессионалы, но когда экономический бум начал набирать обороты, круг держателей акций резко расширился.
По имеющимся оценкам, к лету 1929 года более миллиона американцев заняли деньги на то, чтобы купить акции.
Вот что писал по этому поводу Фредерик Льюис Аллен:
Шофер богатого человека вел машину, внимательно слушая разговоры позади себя, чтобы узнать новости о грядущих изменениях [котировок акций] Bethlehem Steel… Мойщик окон в офисе брокера останавливал работу, чтобы бросить взгляд на бегущую строку [с котировками]… Бывшая актриса в Нью-Йорке превратила свою квартиру на Парк-авеню в офис, окружив себя диаграммами, графиками и финансовой отчетностью… Тысячи спекулировали — да и получали прибыль, — не имея ни малейшего представления о компании, на чей успех они рассчитывали… «Большой рынок быков» [активно растущий рынок] стал общенациональной манией.
Кто у руля?
Намного менее похожим на современную нам ситуацию было неуклюжее поведение контролирующих органов.
Когда в 1907 году произошел обвал на рынках, Джон Пирпонт Морган и многие другие магнаты Америки согласованными действиями поддержали цены. К 1920-м годам безликие контролирующие органы — в частности, относительно молодая Федеральная резервная система — должны были, как предполагалось, обеспечить более бескорыстную поддержку рынкам.
«Думающие люди начали чувствовать, что спекулятивное движение [рынка] зашло слишком далеко и происходит слишком быстро, и от руководства Федеральной резервной системы потребовали адекватных мер», — писала 28 октября 1929 года газета «Лондон таймс».
«Но руководство [ФРС] .., которое по своей структуре является в большей степени политическим нежели техническим, не захотело возбуждать недовольство в массах, предпринимая какие-либо действительно эффективные шаги», — говорилось в редакционной статье.
В августе 1929 года ФРС подняла процентные ставки, но больше ничего не делала.
После великого краха октября 1987 года, когда котировки акций упали за день сильнее всего, чем когда-либо в истории, рынку понадобилось менее двух лет на то, чтобы вернуться на прежние позиции. После 1929 года у Dow Jones на это ушло 35 лет.
Обновлено: четверг, 28 октября 2004 г., 10:48 GMT 14:48 MCK
Отправить по почте Версия для печати
Крах на Уолл-стрит 90 лет спустя
Джеймс Арнольд
Экономический обозреватель Би-би-си
Крах последовал за несколькими годами экономического бума
Фондовые рынки могут расти, фондовые рынки могут падать, но крах на Уолл-стрит произошел лишь однажды.
Ровно 75 лет назад на этой же неделе года котировки акций американских компаний рухнули как никогда раньше.
«В этой стране вряд ли можно было отыскать мужчину или женщину, на чьем жизненном восприятии в той или иной степени не сказалось бы это событие и на чье отношение к жизни не оказывало бы влияние мгновенное и мощное крушение надежд, — написал в 1931 году в своих мемуарах Фредерик Льюис Аллен. — Закончилась эпоха».
Очень велико искушение провести параллели с сегодняшним днем — также периодом экономической нестабильности и последовавшими за экономическим взлетом мрачными временами.
На самом деле при сравнении 1929 и 2004 годов можно найти общие черты. Но различий очень много.
Помощь друг другу
Один из кажущихся общих моментов при сравнении проблем 1929-1932 годов и 2000-2002 годов кроется в предшествовавших им экономических бумах.
Вторая половина 1920-х годов была периодом серьезных экономических достижений, когда Америка снимала сливки как с послевоенного оживления экономики, так и с технологического прогресса.
Индекс Dow Jones вернулся на «докраховый» уровень лишь 35 лет спустя
С 1919 по 1929 год количество машин на дорогах США выросло более чем в три раза; продажи радиоприемников выросли с 60 млн. долларов в 1922 году до 843 млн. долларов семью годами позже.
Как сказал в 1925 году в своей инаугурационной речи президент Кальвин Кулидж, на тот момент Америка находилась «в состоянии удовлетворенности, в котором ранее оказывалась нечасто».
Крис Кастанис, сотрудник нью-йоркского музея Истории американских финансов, уверен, что тот рост не имел ничего общего с искусственно раздутым пузырем.
По его словам, разные сектора промышленности помогали друг другу добиться устойчивого экономического развития: резкий рост продаж автомобилей подхлестнул развитие бизнеса производителей резины, строителей дорог и слесарей; спрос на радиоприемники способствовал развитию СМИ, позитивно сказался на рынке рекламы и секторах, производивших товары народного потребления.
Виноватых нет?
Люди, приводящие контраргументы, указывают на полную аморальность — или, по крайней мере, недобросовестность, — царившую в финансовых кругах во время роста 1920-х годов.
Четырехкратный рост индекса Dow Jones после 1924 года отчасти стал возможен благодаря невиданно резкому разрастанию инвестиционных трестов — компаний, созданных для того, чтобы инвестировать в акции посредством заемных средств.
Некоторые из этих трестов хорошо управлялись и работали честно. Многие — нет, и очевидная запутанность этого бизнеса быстро обогнала объем знаний, которыми обладали инвесторы.
«Все спешили вложить деньги в инвестиционные тресты, которые затем вкладывались в инвестиционные тресты, которые, в свою очередь, вкладывались в инвестиционные тресты», — написал экономист в Дж.К.Гэлбрайт в своей книге «Великий крах» (The Great Crash).
Накануне краха существовали около 500 трестов, суммарные активы которых оценивались в 8 млрд. долларов, что по сегодняшним меркам равняется 850 млрд. долларов.
Как это ни странно, лишь немногие виновные были привлечены к ответу.
Ричард Уитни, превративший небольшую конторку с Уолл-стрит в доминирующую на рынке путем рисковых заимствований и незаконных операций и руководивший Нью-йоркской фондовой биржей в период краха, бесславно закончил карьеру и обанкротился.
Но это произошло почти десятилетие спустя.
Мойщики окон и бывшие актрисы
В чем-то обвал 1929 года был очень похож на то, что можно наблюдать в наши дни.
До 1920-х годов на фондовых рынках играли профессионалы, но когда экономический бум начал набирать обороты, круг держателей акций резко расширился.
По имеющимся оценкам, к лету 1929 года более миллиона американцев заняли деньги на то, чтобы купить акции.
Вот что писал по этому поводу Фредерик Льюис Аллен:
Шофер богатого человека вел машину, внимательно слушая разговоры позади себя, чтобы узнать новости о грядущих изменениях [котировок акций] Bethlehem Steel… Мойщик окон в офисе брокера останавливал работу, чтобы бросить взгляд на бегущую строку [с котировками]… Бывшая актриса в Нью-Йорке превратила свою квартиру на Парк-авеню в офис, окружив себя диаграммами, графиками и финансовой отчетностью… Тысячи спекулировали — да и получали прибыль, — не имея ни малейшего представления о компании, на чей успех они рассчитывали… «Большой рынок быков» [активно растущий рынок] стал общенациональной манией.
Кто у руля?
Намного менее похожим на современную нам ситуацию было неуклюжее поведение контролирующих органов.
Когда в 1907 году произошел обвал на рынках, Джон Пирпонт Морган и многие другие магнаты Америки согласованными действиями поддержали цены. К 1920-м годам безликие контролирующие органы — в частности, относительно молодая Федеральная резервная система — должны были, как предполагалось, обеспечить более бескорыстную поддержку рынкам.
«Думающие люди начали чувствовать, что спекулятивное движение [рынка] зашло слишком далеко и происходит слишком быстро, и от руководства Федеральной резервной системы потребовали адекватных мер», — писала 28 октября 1929 года газета «Лондон таймс».
«Но руководство [ФРС] .., которое по своей структуре является в большей степени политическим нежели техническим, не захотело возбуждать недовольство в массах, предпринимая какие-либо действительно эффективные шаги», — говорилось в редакционной статье.
В августе 1929 года ФРС подняла процентные ставки, но больше ничего не делала.
После великого краха октября 1987 года, когда котировки акций упали за день сильнее всего, чем когда-либо в истории, рынку понадобилось менее двух лет на то, чтобы вернуться на прежние позиции. После 1929 года у Dow Jones на это ушло 35 лет.
Информация
Что на самом деле делает кризис 1929 года не похожим на современные, так это отсутствие «чумы», присущей современным рынкам — мгновенного распространения.
В наши дни «землетрясение» на Уолл-стрит ощущается — пусть зачастую и не особо сильно — от Сан-Паулу до Сеула.
Когда четыре года назад началось падение американского рынка, основным страхом было ожидание того, что от него могут «заразиться» все составляющие мировой финансовой системы.
В 1929 году проблемы со скоростью передачи информации существенно усложняли инвестиции в иностранные рынки — это, конечно, не было невозможно, но небольшим инвесторам это было не под силу.
В результате катастрофа в Нью-Йорке оказала минимальное влияние даже на Лондон, где ситуация на рынках оставалась стабильной на протяжении почти всего 1929 года.
Более того, многие европейские аналитики надеялись на бум после октября, рассчитывая на то, что средства, выведенные из американских акций, могут всплыть на другой стороне Атлантики.
Таким образом, крах 1929 года — не в пример депрессии, которая последовала за ним, — оказал меньшее воздействие в мировом масштабе, чем менее серьезные по сути потрясения, такие как нехватка нефти в 1973-1974 годах или паника на развивающихся рынках 1997-1998 годов.
При поверхностном взгляде крах 1929 года можно было бы считать первым крахом современного рынка и углядеть схожесть с сегодняшним днем. Но только при поверхностном взгляде.
*
