Не стоит удивляться тому, что самой знаменитой фразой Владимира Путина, которая принесла ему любовь избирателей, превратив из незнакомца в народного лидера, было пресловутое обещание «мочить чеченцев в сортире». Унитаз в России – это что-то вроде указателя на шкале «свобода-диктатура».

Дмитрий Никишин, коммерсант из Орла, никак не мог распродать свои запасы туалетной бумаги, которыми вот уже несколько месяцев был забит багажник его фургона.

Быстро проведя «маркетинговое исследование», Дмитрий выяснил, что «все это делают на улице», и решил сформировать спрос на свою продукцию, которую в провинции продать невозможно, путем построения на свои деньги двенадцати общественных туалетов. Дело оказалось провальным: потенциальные клиенты над ним насмехались, власти отказали ему в помощи, а туалетную бумагу, бесплатно предоставленную людям, просто украли. Вот так закончился маленький крестовый поход одного человека во имя дела, которое уже много веков терзает русскую душу.

Писатель Виктор Ерофеев, автор «Московской красавицы», пишет: «Общественные туалеты в России – это даже больше, чем учебник по истории отечества. Это соборы с опрокинутыми куполами. Либеральная Россия много веков стыдится своих сортиров».

Есть даже специалисты, которые занимаются данной темой, например, Александр Мещеряков, автор книги «Сосуды тайн. Туалеты и урны в культурах народов мира», который считает проблему туалетов особой характеристикой России. «На вопрос, понравилась ли ему наша страна, честный иностранец вместо того, чтобы превозносить Третьяковскую галерею, ответит в ужасе, что туалеты загажены».

Об этом вас не предупредит ни один гид. Иностранцы испытывают все на собственной шкуре, когда автобус, направляющийся в какой-нибудь город «Золотого Кольца», останавливается у леса и гид, смущенно улыбаясь, говорит: «Мальчики направо, девочки налево». Маршрут надо планировать с учетом того, где в следующий раз можно будет пописать, иначе переносные кабинки, как на стройках, которыми усеяна Москва, покажутся вам оазисом в пустыне.

На сувенирном развале в Измайлово женщины у кабинок предлагают иностранцам, известным своей брезгливостью, дополнительные услуги: кусочек туалетной бумаги, которая напоминает наждачку, немного деодоранта перед входом, чтобы не упасть в обморок от вони, и водичку из пластиковой бутылки, чтобы те, кто выжил, могли ополоснуть руки.

Первые полные отвращения свидетельства иностранных путешественников уходят своими корнями в позапрошлый век. Один из тогдашних туристов писал о «всевозможном зловонии», царившем в Москве, где еще в 1870 году потоки мочи текли даже по Красной Площади.

Сегодня, несмотря на то, что недавно столичным властям была представлена новая супертехнологичная и антивандальная модель туалета, ситуация остается катастрофической. В Санкт-Петербурге насчитывается 275 общественных туалетов, в Москве – 257 (в древнем Рим их было 144, в нынешнем Пекине – 7 тыс.), т.е. один туалет на 7 тыс. жителей, не считая туристов. И все они закрываются в семь вечера. Неудивительно, что каждую неделю три тысячи москвичей арестовывают на месте за «неэтичное поведение». Даже в городах в каждом четвертом доме нет канализации. А в деревне, на дачах, в населенных пунктах, в туристических деревнях, в казармах единственное удобство – это покосившаяся деревянная кабинка, поставленная над смердящей ямой. Это остатки коммунистического дефицита или, скорее, наследие крестьянского народа, которого лишь недавно урбанизировали.

Чехов в своем дневнике о Сахалине в 1890 году с презрением писал, что подавляющее большинство русских презирают данное удобство. А Булгаков в «Собачьем сердце» (20-е годы, крестьяне наводняют дома буржуазии в города) в знаменитом отрывке, в котором экономический и социальный упадок объясняется привычкой делать мимо горшка, упрекал соотечественников в том, что они к тому же не уверены в том, нужно ли после того застегивать штаны.

С того момента как матрос в фильме Эйзенштейна разбил унитаз в императорском туалете, пользование санузлом превратилось в социальный и культурный водораздел, символ классовой ненависти (так же как и легенды о золотых унитазах новых русских в 90-х годах) и отсталости, которую нужно искоренить. Так же как и водка, сортиры являются предметом интеллектуальных дебатов, которые вот уже не одни век ведут лучшие умы нации.

В России даже самая вульгарная и низменная тема становится центром дискуссии, охватывающей историю, философию и политику. Режиссер Андрей Кончаловский в предисловии к книге Александра Липкова «Все о сортирах» пытается объяснить это с исторической и географической точки зрения: при таких огромных пространствах и малом количестве городов россиянам не нужно было придумывать себе и держать в чистоте место, где можно уединится.

Любопытно, что по тем же причинам – географические пространства и малая степень урбанизации – обычно оправдывают неизбежность имперской и авторитарной судьбы России. И дискуссия по поводу отечественных сортиров неизбежно раскалывается традиционной разделительной линией «западники-славянофилы». Первые устами Кончаловского объявляют, что, «пока туалеты загажены, демократии не будет», вторые отождествляют себя с поэтом, националистом и славянистом Алексеем Широпаевым, который в гневной оде воспевает привокзальный провинциальный туалет как «крепость Азии».

То, что туалет – это нечто, импортированное с Запада, становится понятным, в частности, и по словам, которые сценаристы одного классического фильма 40-х годов вложили в уста Петру Великому, главному российскому западнику, когда тот грозит боярину запереть его в отхожем месте как у иностранцев.

Именно в московских общественных туалетах в советское время процветал черный рынок контрабандных западных товаров.

А когда дискуссия от вопросов гигиены переходит к национальной идее, не нужно удивляться, что самой знаменитой фразой Владимира Путина, которая принесла ему любовь избирателей, превратив из незнакомца в народного лидера, было пресловутое и неудачное обещание «мочить чеченцев в сортире».

Унитаз – это что-то вроде указателя на шкале «свобода-диктатура». Таким образом можно объяснить, почему первыми частными предприятиями, возникшими в период горбачевской либерализации в конце 80-х, были платные туалеты с туалетной бумагой и деодорантом (сегодня они исчезли) и почему, в то время как в модных московских заведениях сооружаются туалеты невероятной роскоши и дизайна (которые заслуживают отдельного обсуждения), рядовые россияне продолжают скорчиваться над «толчком» в «позе орла», лишь бы не касаться грязного стульчака.

Кому-то даже пришла в голову мысль организовать «партию чистых туалетов», которая неизбежно потерпит фиаско.

Но, может быть, вместо того, чтобы дискутировать по поводу национального позора, будет лучше взять губку, чистящее средство и заняться уборкой?

La Stampa Анна Зафесова

12:21 27 октября

Переведено 27 октября 2004

InoPressa.ru

InoPressa.ru