Унитарную страну за три года не построить.

С каждым днем открываются все новые подробности плана по масштабному государственному переустройству России. Разъяснить, что происходит, мы попросили известного политэксперта, руководителя аналитической группы «Меркатор» Дмитрия Орешкина.

Дмитрий Орешкин уверен, что

Фото Натальи Преображенской (НГ-фото)

– Дмитрий Борисович, как вы полагаете, инициатива с назначением губернаторов – это отдельная политическая реформа или же начало более крупного проекта?

– Это всего-навсего первый шаг довольно простой двухходовки. Как только региональные элиты будут спеленуты по рукам и ногам, президентская администрация перейдет ко второму, более важному действию – изменению сетки административно-территориального деления РФ.

– В чем же будут заключаться эти изменения?

– В стране с советских времен остался целый ряд регионов, административные границы которых совпадают с границами этнического ареала. Это создает потенциальную угрозу сепаратизма. Я думаю, в плане действий администрации президента – перекройка административных границ таким образом, чтобы этнические границы не совпадали с административными. Скажем, объединить Кавказ в один-единственный Северо-Кавказский край.

– Произойдет упразднение национальных республик?

– Или их размывание. Но чтобы это сделать, надо преодолеть очень мощное сопротивление не только региональных элит, но и народов. Это в принципе небесполезно, потому что современные большие страны отходят от идеи прав этноса, заменяя его идеей прав гражданина. Но у нас в ближайшей перспективе такого не случится. Во-первых, в нас вколотили стереотип «права нации на самоопределение». Во-вторых, пока Путин дождется реальной смены элит, пройдет несколько лет. И тогда, чтобы реализовать эту стратегию, ему придется продлить свои властные полномочия.

– И сколько, по-вашему, должно быть регионов?

– Меньше 70–75 вряд ли удастся сделать. Замах-то большой: Миронов считает, что 45, Рогозин – 30, но говорить легко, а организовать – тут, как выразился бы президент, пыль глотать замучаешься. Столько придется зубов повыбивать, нервов, времени и денег потратить. Это не пустое пространство, к нему привязаны мощные интересы. Путин хочет создать унитарное государство, имея в виду, что только оно может обеспечить равенство прав вне зависимости от национальности. Но получит не равенство прав, а равенство бесправия. Первоочередными будут права администратора, а не гражданина.

– А что вы думаете о возможном конституционном переустройстве России? Насколько реально превращение ее в парламентскую республику и перемещение Путина в кресло премьера?

– Президенту так или иначе придется перестраивать Конституцию, чтобы сохранить властные рычаги. Его проекты по протяженности не вписываются в формат 2008 года. Но базовая задача скорее всего окажется недостижимым миражом – чем-то вроде коммунизма, и сохранение власти превратится в самоцель. Формирование унитарной России требует минимум 3–5 лет. Быстрее не получится – уже полтора года власть бултыхается с объединением Пермского края. Я вижу два способа продления полномочий. Или к 2008 году должна быть территориально другая страна, с новой Конституцией и новым (старым) президентом – например, присоединение Южной Осетии, Абхазии или Приднестровья. Но более правдоподобен вариант с уходом де-юре и сохранением полномочий де-факто: из президентов в полновластные премьер-министры, используя ресурс управляемых Госдумы и Совета Федерации. Это «украинский вариант», менее скандальный. Он анализируется в администрации президента, о нем давно говорят. Модель получится такая: ручной парламент назначает премьера, наделяет его дополнительными полномочиями, а президента превращает в декоративную фигуру. Команда Путина даже не переезжает из Кремля в Белый дом. Просто Кремль становится резиденцией премьер-министра. Который, кстати, управляет и регионами. Выстраивается замкнутая структура, которая сама себя воспроизводит, но все слабее связана с реальной жизнью. Нет кадрового пополнения снизу. Начинается застой: стабильность, управляемость, порядок и провинциализация.

– Как изменится в таком случае роль парламента?

– Речь идет о деградации всех политических институтов. Как в советские времена – у довольно узкого круга товарищей право единодушно голосовать и красная икра в буфете. Уже сейчас Госдума малоинтересна, а если ее сделают совсем ручной, о чем говорить?

– А как поведут себя заксобрания и национальные элиты?

– Надо понимать существенную разницу между публичным поведением и тихим саботажем. Поскольку плетью обуха не перешибешь, региональные элиты будут голосовать как надо, брать под козырек и есть глазами начальство. А на практике федеральный Центр будет встречать растущее сопротивление – безличное, вязкое. Приказ получил, рапорт отослал, а на самом деле – трава не расти. На местах – политика кукиша в кармане. Если до сих пор не получается разобраться с Северным Кавказом, куда брошены лучшие ресурсы административной системы, то с чего ожидать, что в других местах будет лучше? Региональные элиты уже стягивают ресурсы для ползучего сопротивления. Резко выросла конкуренция за места в заксобраниях, потому что каждый мандат там может быть эффективно использован для политического торга. Плюс к этому разбухнет теневая сфера региональной политики. Поторговавшись, заксобрание раньше или позже примет кандидатуру, внесенную президентом, но что этот назначенный губернатор потом будет делать, не очень понятно. Реально ему в приказном порядке может подчиняться в лучшем случае силовая составляющая. А бизнес по приказу работать не будет. То есть возрождение советской системы: вы делаете вид, что работаете, мы делаем вид, что платим. Стопроцентная стабильность. Белоруссия.

– Насколько вероятен роспуск Думы?

– Роспуск возможен за год-два до истечения срока действующей Думы, пока ситуация полностью под контролем. Но это будет очень болезненный удар по депутатам: они, как 450 пуделей, верно служат хозяину, а он их посылает в аут и начинает формировать новую команду, причем ни у кого нет гарантии, кроме самых верхов ЕР, что они опять попадут в свои кресла. Место в Думе становится декоративным, бизнес вкладываться в эти выборы уже не будет – какой прок иметь лоббиста, от которого ничего не зависит и который берет под козырек при любой команде из Кремля? У президента будет ослаблена поддержка в регионах, в партийных элитах, в СМИ, утрачено доверие бизнеса, который уже сейчас от страха сидит на корточках и лопушком прикрывается. Есть риск утратить и поддержку значительной части избирателей, которые болезненно реагируют на не совсем честную игру. У нас люди острее всего обижаются не на ошибки или экономические беды, а когда власть их держит за дураков. Безусловно верными останутся только силовики, и это еще теснее свяжет президенту руки. Корпорация силовиков сможет диктовать условия, потому что больше ему за помощью идти некуда. Это очень опасная игра – для президента в первую очередь, для страны – во вторую.

– Правомерно ли сравнение сегодняшней России с воюющей державой?

– Это функциональная черта советского мотивационного механизма. Вам предлагают пушки вместо масла, говорят, что предстоят жертвы, а жертвы лучше всего объясняются внешней угрозой. Советский Союз 70 лет провел в войнах, в подготовке к войнам, в восстановлении после войн. В промежутках люди были заняты войной с внутренним врагом. В результате вопрос о том, почему народ-победитель, народ – строитель коммунизма, народ самой богатой ресурсами страны живет в коммуналке и по утрам стоит в очереди в общий сортир, тогда как проигравшие народы ездят на личных авто, как-то не возникал. Потому что война!

Власть испытывает естественное желание эту простую технологию реанимировать. Она, эта технология, оправдывает все глупости и преступления. Если есть ощущение остервенелого милитаризма и гонки вооружений, то не до демократии, свободы совести и слова. Кто не с нами, тот против нас. Собственно, в этом пафос выступления Суркова. Или вы строитесь нам в хвост, или вы пятая колонна. Или вам нравится Филипп Киркоров, или титьки госпожи Ароян. Черно-белое кино в эпоху цветного. Неоднократно мы все это проходили. По меньшей мере 5–7 лет будут потеряны Россией как псевдовоенное безвременье. Думаю, ястребы сами искренне верят, что сейчас необходимо страну подморозить, но эти рельсы так устроены, что гладкого съезда с них не будет. Будет крушение.

– Почему власти до сих пор терпят оппозиционные печатные СМИ?

– Путин много времени провел в Германии, у него есть определенная система человеческих ценностей, он рационален и старается не идти дальше, чем это технологически необходимо для достижения цели. Он умнее своих ястребов. Но все сильнее от них зависит. На сегодня достаточно контролировать ТВ и федеральное радио. Но скоро этого будет мало. Придется и газеты поприжать, и до интернета добраться. Саморазворачивающийся лавинообразный процесс.

Телевизор «построили», политический класс уходит в интернет и газеты. Получается, ТВ работает вхолостую и глупо тратить большие деньги на контроль над ним. Приходят советники, говорят, нехорошо, рейтинг новостей на Первом канале падает, а в интернете уже 15 миллионов человек, а там у нас непорядок. То же и с газетами. Как далеко по этому пути зайдет администрация, зависит от способности общества сопротивляться.

– Каковы шансы оппозиции? Не воспользуется ли она новыми непопулярными законами?

– Шансы невелики, потому что Явлинского с СПС может заставить объединиться только реальная угроза прямой посадки на нары. Но чем грубее будет вести себя власть, тем неизбежней объединение не верхушечных людей, а общества. Уже сейчас 20–25% населения, ориентированных на западную систему ценностей, начинают нервничать и пытаются консолидироваться. Они догадываются, что, когда дело дойдет до белорусского состояния, метаться будет поздно.

– Являются ли тенденцией успехи «Родины» и СПС и относительные неудачи «Единой России» на выборах в региональные парламенты?

– ЕР – это предвыборный муляж, значительную часть популярности которого обеспечивает лично Путин. На региональных выборах отблеск личной славы президента уходит на второй план, а вперед выходит чиновное барство: люди чрезвычайно гламурные, прочно сидящие в креслах, ничего не делают, только обеспечивают поддержку президенту. Им это автоматически дает 20–30% конформистски настроенного электората. Но избиратели все больше готовы поддерживать и национал-социалистические тенденции «Родины». У нее неплохой потенциал на выборах – в принципе левопатриотические ценности разделяют до 35% избирателей. 15–20% взять из них – вполне реально. А 6–7% СПС – признак запоздалого продвижения демократической волны в провинцию: только сейчас начали появляться в региональных элитах группы, всерьез готовые ориентироваться на правые ценности. С другой стороны, это признак того, что СПС пытается выйти за пределы Садового кольца, тренируется, чтобы в 2007 году 7-процентный барьер преодолевать.

– В последнее время оживилась «Единая Россия», агитируя чиновников вступать в ее ряды. С другой стороны, кое-кто уходит из партии в «Родину». Что это значит?

– Эта партия, как и КПСС, чиновничья: не получишь партбилет, не можешь руководить отраслью. И человек, который потратил огромное время и энергию, чтобы подняться по административной лестнице, при намеке, что неплохо бы вступить в ЕР, естественно, вступает. Но это верхушечные игры. А те, кто к креслу пока не имееют допуска, но имееют амбиции, считают, что лучше перейти в «Родину» и вместе с ней с ходу проскочить вверх на два-три этажа. «Единая Россия» сейчас уже дряхлая, неинтересная и трусливая. Дальновидный карьерист с ней связываться не будет.

– Собирается ли Кремль и впредь стимулировать возникновение партий сверху?

– Зачем? Эта фаза уже пройдена, Сурков все хорошо смоделировал. Сейчас решаются задачи ограничения количества партий, чтобы оставить три-четыре. Все идет в сторону компактности, подотчетности, дисциплины. Главное охвачено – есть ручные патриоты, левые, центристы. В принципе неплохо бы иметь в парламенте и послушную правую партию, но не получилось. Хотя не исключено, что ЕР развалится на две составляющие.

– Как вы думаете, отмена выборов мэров тоже неизбежна?

– Это вопрос понимания сущности России. Наши законы списывались с Запада, где город – воплощение самоуправляемости и не подчиняется никаким вертикалям. Россия же исторически строила города как крепости, опорные точки державы. Де-факто сегодня наш город стал европейским, окном экономической и культурной активности, центром инноваций. А де-юре его хотят опять сделать державно-милитаристским, передвигающимся в строю. Это прямо противоречит конституционным основам РФ, где указано, что городское самоуправление не входит в систему исполнительной власти государства. Есть два объяснения этого шага. Первое – откупное региональным начальникам. Губернатор в обмен на поражение в правах получает возможность назначать мэров в своей губернии. Второе – власти нужен человек, который реализует интересы «вертикали» на данной территории. Это возвращение к советской системе, когда были секретари ЦК КПСС, обкомов, горкомов, и никому в голову не приходило, что они каким-то образом зависят от населения. Центр сегодня искренне верит, что мэр и есть нижняя точка в пирамиде власти. Сиди, мобилизуйся, выполняй приказы сверху. Когда будет нужно, тебя наградят или накажут. В европейской же модели мэр избирается горожанами, чтобы обеспечивать их интересы, спорить с королем или с феодалом, а не лизать ему руку.

Назначение мэров – возврат к ситуации, когда администратор – винтик в едином боевом государственном механизме, решающем крупную стратегическую задачу. Проблема в том, что раньше мы как бы строили коммунизм и несли миру светоч свободы. Сегодня нет такой глобальной задачи. И поэтому все понарошку: псевдовертикаль, псевдогеополитические игры, псевдоединство перед всевдоврагом.

Или мы строим современное общество ради благополучия людей – и тогда не надо их водить строем и развлекать пушками вместо масла. Или мы строим могучее государство и обязаны приносить ему в жертву все самое дорогое. Путинская команда исповедует вторую религию. Как, кстати, и большинство населения. В теории. Есть лишь два комментария. Во-первых, еще Маркс сказал, что государство – частная собственность бюрократа. Во-вторых, остается неясным, какая сверхзадача стоит перед нашим гипотетическим сверхгосударством.

Кира Латухина

Независимая Газета

# 233 (3346) 26 октября 2004 г.

Независимая Газета