Депутат Госдумы Виктор Алкснис нашел виновных в развале армии. Им оказался Комитет солдатских матерей — организация, по своей «численности и по своим организационным возможностям сопоставимая с партиями «Единая Россия» и КПРФ. Организация «выполняет политический заказ тех, кто дает им деньги и помогает уклонению от воинской службы».

Ну, насчет уклонения от воинской службы — это чересчур. От воинской службы у нас уклоняется девять десятых призывников, но я слабо понимаю, как можно уклониться от воинской службы, не дав взятку военкому. Солдатские матери вряд ли могут составить им конкуренцию.

Но это все частности. Это я к тому, что есть еще кое-кто в стране, кто ответствен за развал армии, помимо солдатских матерей.

И это даже не генералы, которые закупают соль по цене сахара. Не военкомы, торгующие отсрочками.

Это генералы, которые проигрывают одну войну за другой и тратят жизни солдат, как дорогая содержанка тратит деньги любовника: не важно, на что, главное — чтобы много.

В мемуарах Эйзенхауэра приведен его разговор с маршалом Жуковым. Эйзенхауэр спрашивает, как русские разминируют немецкие минные поля, и Жуков отвечает, что поля разминирует пехота. Своими телами. «Но как же, а людские потери…» — «А что же, технику прикажете терять?»

Вот это представление о том, что недопустимые потери — это потери только в технике, и есть главная причина деморализации русской армии.

Все остальное есть производное этой стратегической доктрины. Ибо если вы не стесняетесь разминировать солдатом поля — то неужели вы будете стесняться, обкрадывая его или используя в качестве раба на строительстве собственной дачи?

Чеченские боевики больше ценят жизнь человека, чем наша генералы. Для чеченского террориста жизнь измеряется хотя бы в тротиловом эквиваленте. Для наших — не стоит ни гроша.

Все это было б либеральной болтовней, если бы с помощью этой стратегии можно было по-прежнему выиграть войны. Какая разница, сколько это стоит, если оно работает? Но ужас в том, что с помощью массовой непрофессиональной армии времен Второй мировой войны, которая своими телами вспарывает оборону противника, так же нельзя победить, как нельзя победить с помощью римского легиона. Легион — замечательный боевой порядок, но он несколько устарел.

В мировой военной истории есть крайне любопытная война: война Судного Дня.

Арабо-израильская война 1973 года была одной из самых блестящих операций, когда-либо задуманных советскими военными советниками и их друзьями-арабами.

Египет и Сирия сумели обмануть Моссад: почти до последнего дня Израиль не ожидал атаки, и его армия не была отмобилизована.

Израиль построил на Суэцком канале специальные гидрозатворы, которые в случае попытки переправиться через канал должны были разлить по воде горящую нефть. Боевые египетские пловцы заделали эти затворы цементом.

Вдоль всего израильского берега канала тянулась линия укреплений Бар-Лева: специальные водометные машины размыли насыпи, открывая путь танкам.

И когда две тысячи египетских танков пошли по Синайскому полуострову — это была классическая операция по вспарыванию танковыми клиньями обороны противника — образца 1943 года.

Все эти танки там и сгорели. И две трети их было уничтожено не другими танками, а противотанковыми ракетами и гранатометами. «Утверждение, будто танк может быть подбит только танком, больше недействительно», — писали военные наблюдатели.

Но даже и это изменение, монументальное само по себе и известное всем, кроме генерала Квашнина, который посылал танки на убой в Грозный, — после войны Судного Дня танки медленно, но верно двинулись в том же направлении, в котором уже ушли баллисты, катапульты и бронепоезда, — даже и оно было следствием еще более фундаментального принципа.

Ошибочной оказалась сама стратегия войны, которая планировалась с помощью советских военных советников по образцам им. маршала Жукова и гласила, что за счет огромных людских потерь можно добиться нужных результатов.

Оказалось — нельзя.

С той минуты, когда в распоряжении тренированного пехотинца появляются ПТУРы и ПЗРК, позволяющие расчету из трех, а то и одного человека противостоять танку и самолету, пехотинцы начинают превращаться в терминаторов, а армия, состоящая из голодающих жертв дедовщины, способна одерживать победы не больше, чем если б она была вооружена мечами и копьями.

Главная претензия российского общества к Российской армии очень проста: это армия, которая проигрывает. А после того, как она проигрывает, — она разваливается. Если б взяли Грозный в 24 часа одним парашютно-десантным полком — так никто бы и не развалился. И один из самых последних симптомов развала — вроде дыхания Чейн-Стокса перед смертью — это когда военные (а г-н Алкснис — военный) ищут причины позорных поражений не в своих ошибках, не в своей стратегии, даже не в политиках, — а в женщинах, рожающих им солдат.

Одним из результатов войны Судного Дня стало изгнание советских военных советников из Египта. Было это тридцать лет назад.

Кто бы их изгнал из России?

Потому что все-таки хочется иметь армию, которая бьет врага, а не армию, которая жалуется на женщин.

Юлия ЛАТЫНИНА, обозреватель «Новой»

25.10.2004

Новая газета

№ 79

25 октября 2004 г.

Новая газета