82 % россиян обеспокоены тем, что «В.Путин до сих пор не смог решить чеченскую проблему и завершить военные действия в Чечне». Таковы результаты недавних опросов общественного мнения, проведенного Левада-центром. В августе этого года социологи также отметили небольшое падение рейтинга президента России.

Среди причин, которые сыграли свою роль для респондентов, заявивших об ухудшении их отношения к главе государства, оказались «события в Чечне». Более того, неожиданно социологические исследования показали, что две трети взрослого населения России (67%) считают, что в Чечне идет война. Оказывается, несмотря на все попытки власти замолчать чеченскую проблему, этого сделать не удалось. В то же время, как показал последний антивоенный митинг, прошедший в Москве в прошлую субботу , в многомиллионнном городе протестовать против войны решилась лишь совсем небольшая часть населения. По разным подсчетам, в субботу на Пушкинской площади собралось около двух тысяч человек. И хотя организаторы митинга считают такое количество пришедших большим успехом, согласитесь, этого недостаточно, чтобы заставить власть изменить политику в Чечне.

Быть чеченцем сегодня

«Оказывается, для большого счастья нужно не очень много: всего лишь сознавать, что ты еще живешь», — пишет Максим Исаев, ученик девятого класса Грозненской школы № 61 . Максим — участник Всероссийского исторического конкурса «Человек в истории. Россия — XX век». Конкурс был организован Международным обществом «Мемориал» в 1999 году и за это время стал известен по всей России. Но впервые в этом годуна конкурс свои работы прислали чеченские школьники. На днях «Новое издательство» выпустило книгу «Быть чеченцем». В нее вошли некоторые сочинения участников этого конкурса, снабженные комментариями сотрудника ПЦ «Мемориал» Александра Черкасова. Комментарии придают эмоциональным работам школьников документальность и историческую значимость.

«Начало первой войны мне запомнилось тем, как по ночам самолеты сбрасывали на город много светящихся «фонариков». Утром следующего дня мы собирали эти «фонарики» в огороде, на улице, во дворе и на полях. … Как нам объяснили позже, это было психологическое воздействие, чтобы вынудить население покминуть город», — вспоминает Максим Исаев. Александр Черкасов комментирует: «фонарики» — осветительные бомбы, снаряды, мины используются не для психологического давления, а чтобы обеспечить прицельное ведение артиллерийского огня и бомбометания.»

Авторы сочинений — 14-17 -летние чеченские подростки, большая часть жизни которых пришлась на две войны. Как считает директор образовательных программ общества «Мемориал» Ирина Щербакова, эти ребята, сами того не понимая, стали «историческими свидетелями» , а их короткая память оказалась «частью общей национальной памяти».

«Картины, которые наиболее ярко запечатлелись в их памяти, все так или иначе связаны с войной, — продолжает Щербакова.- Как выходили по так называемым «коридорам», как попадали под обстрелы, как днями , а иногда неделями сидели в подвалах, как снова возвращались в полуразрушенные дома и снова бежали. Бесконечные эти эпизоды сливаются в один рассказ: «Раздался взрыв, и клубы пыли и дыма накрыли как их самих, так и нас, их окружавших. При этом беспорядочная стрельба продолжалась, и разглядеть, кто в кого стреляет, по-прежнему было невозможно. Мы по привычке легли на землю… «В первый день войны, я моя сестра Марина и все мои друзья возвращались домой из школы. Над нами летели самолеты, потом был взрыв недалеко от нас. Мы в ужасе добрались до нашего дома. Дома никого не было… Через некоторое время мы пошли чистить бомбоубежище, но оно нам не понадобилось. С каждым днем было все хуже и хуже, на мой город падали бомбы, снаряды».

Кошмар депортации и кошмар войны

Авторы сочинений называют войну, в которой они живут уже десять лет, «странной войной». Если судить по социологическим опросам, также интерпретируют события в Чечне и 10 % россиян. Но, констатируя «странность» войны, школьники пока не пытаются ответить на вопрос: почему погибают их родные, почему им приходится прятаться от бомбежек в подвалах, почему «город Грозный — самый красивый город на Северном Кавказе» до сих пор лежит в развалинах. Обращает на себя внимание, что в рассказываемых семейных историях постоянно присутствует депортация 1944 года. Автор одного из сочинений вспоминает , как, спасаясь от бомбежек в подвале, вместе с другими, слушал рассказ бабушки о кошмаре депортации. Похоже, что для чеченских школьников последние десять лет войны логически продолжают депортацию шестидесятилетней давности. «Их время совсем другое, — объясняет Ирина Щербакова.- Вчера выселили, сегодня утром позволили вернуться (не вернули, а позволили), днем стали бомбить. Пока мы не поймем этой разницы исторического времени — перспективы совместного будущего довольно печальны. И уж во всяком случае с помощью кувалды перевести стрелки чеченских исторических часов невозможно».

Чеченский вопрос

Таково мнение историка. Увы, но оно в корне отличается от расхожего представления стороннников силового способа решения чеченской проблемы. Как известно, наши политики любят аппелировать к опыту генерала Ермолова и к лермонтовским строкам о «злом чечене , который ползет на берег». Сегодня принято считать, что молодое поколение чеченцев мы уже потеряли, и что именно из «детей войны» организаторы террористических актов вербуют своих бойцов. Сочинения, собранные в книге «Быть чеченцем» , в корне меняют это представление. Школьники свидетельствуют: не все чеченцы настроены воинственно и агрессивно против России и русских. Удивительно, но история последних войн предстает в школьных работах не столько , как война русских против чеченцев, сколько , как война «федералов» и «боевиков». И это несмотря на то, что многие из авторов сочинений были свидетелями зачисток и их родные погибли от бомбардировок российской авиации.

«Вооруженные люди против неворуженных — вот одна из самых напряженных интерпретаций, присутствующих в сочинениях, — считает социолог «Левада-центра» Алексей Левинсон.- На этом рубеже совершаются основные трагедии, здесь попираются базовые законы межчеловеческих отношений, прежде всего, здесь нарушаются принятые международным сообществом правила ведения войны, обращения с мирнымм населением. Отсюда — самые страшные рассказы о происходящем в Чечне».

Конечно, чеченские школьники не знают, как закончить войну. Не знают они и ответа на вопрос, в последнее время широко обсуждаемый политиками: «Можно или нет вести переговоры с Масхадовым? «Можно ли о чем-то разговаривать с террористами, которые берут в заложников детей?» Но пятнадцатилетняя Карина Юсупова задает вопрос, на который российская политика в Чечне последних десяти лет не смогла ответить, но от ответа на который зависит, судьба Чечни, и России:» Гонениям подвергались мои прадеды, деды. Мой отец был убит в 1999 году. Случайная, страшная по своей нелепости смерть: стоял на остановке, в это время начали бомбить село, и осколок попал прямо в сердце. Сколько пришлось пережить моей маме! А что мы, ее дети, видели доброго? Сначала одна война, потом другая. Переезжали с места на место, не имея представления, куда судьба занесет завтра. Четыре поколения моих родственников не могли жить спокойно. Неужели мы все- бандиты?»

Зоя Светова

«Русский курьер»

№ 400 25.10.2004

"Русский курьер"