Чем определяется феномен чтения? Тем, что за свою продолжительную историю общество не придумало инструмента более совершенного, чем чтение, чтобы формировать сознание, духовный мир человека, будить мысль. Справедливо утверждение философа прошлого: если люди перестанут читать, они перестанут думать. Чтение формирует духовный мир человека, его отношение к таким понятиям, как Отечество, Родина.

Чтение — это не просто форма досуга, а образ жизни людей. Нельзя не видеть, что последнее десятилетие социального и духовного разлома ознаменовано тем, что чтение перестало быть непременным атрибутом образа жизни россиян. Сегодня особенно очевидна опасность регрессивного движения нации от духовности и образованности к невежеству и мракобесию.

Наконец печать и чтение — стык наиболее острых проблем, активно обсуждаемых обществом: печать и нравственная атмосфера общества, книга и национальная культура, печать — компьютер и Интернет и другие.

Отлучение от буквы

Есть ли основания для беспокойства по поводу судьбы печати и чтения в России? Есть, и довольно серьезные. Главное из них состоит в том, что демократические перемены в России, как это не парадоксально, привели к отлучению читающего населения от газеты, журнала, книги. Это отлучение в первую очередь связано с катастрофическим обнищанием россиян, особенно из числа тех, кто именовался читающей интеллигенцией. Если вести речь о книгах, то вызвано это было многократным возрастанием цен на производство книги. Все беды отечественного книгоиздания сегодня проистекают от того, что цены на издание книг в России сравнялись с общеевропейскими, ибо выросли только с августа 1998 года: на материалы — более чем в 5 раз, а на печать — в 2,5 раза. Но при этом цены на приобретение книг в валютном исчислении составляют у нас 3-4 доллара, а в западных странах 15-20 и 30 долларов. Нетрудно оценить разницу, чтобы понять, почему российское книгоиздание нуждается в поддержке государства.

Если исходить из общих, так сказать валовых показателей, ограничиваясь представлениями книжных витрин Москвы, то положение в книгоиздании не кажется столь безнадежным. В прошлом 2003 году в России, по данным Государственной книжной палаты, было издано около 80 тысяч названий книг тиражом в 700 млн. экземпляров. Однако книгоиздание в отличие от других отраслей производства не подчиняется правилам общих чисел, ибо валовые показатели выпуска книг не дают ответа на многие трудные вопросы. В их числе такие важные, как: кто и где приобретает эти книги, о каких книгах по содержанию и тематике идет речь.

Важнейшая особенность отечественного книгоиздания состоит в том, что львиная доля издательско-полиграфического потенциала сосредоточена в Москве, и от того более 70% всех названий и 90% тиражей книг производится в столице. И что особенно прискорбно: в условиях полного разрушения централизованной государственной системы распространения около 80% всех изданных книг в Москве и продается. Только 15-20% из них распространяются в регионах. Нетрудно представить, какая ничтожно малая часть книг (менее одной на душу населения) поступает к читателям за пределы столицы.

Классику — с корабля современности?

Особенно важно оценить и понять те радикальные изменения, которые произошли в структуре российского книгоиздания. Объективный анализ показывает, что рынок деформировал отечественно книгоиздание и вытеснил на задворки гуманитарную книгу, которая призвана в процессе чтения образовывать, просвещать читателя. Сегодня эта книга, ядром которой является отечественная и мировая классика, пребывает в состоянии кризиса, на грани вымирания. Чтобы понять, что в наших оценках нет преувеличения, обратимся к фактам. Возьмем для примера главную составляющую структуры российского книгоиздания — художественную литературу. Из 130 млн. экземпляров книг, выпущенных в прошлом году по художественной тематике, около 60% принадлежит детективам и женским любовным романам, еще не менее 17% занимает фантастика, на долю же гуманитарных книг из числа классики и современных авторов остается всего около 15-16%. Нетрудно представить, насколько тонок слой этой литературы — всего 15-18 млн. на всю Россию.

Особенно удручающим выглядит положение гуманитарной книги, если мы приведем некоторые любопытные данные, которые представила Государственная книжная палата. Только семь самых расторопных авторов детективов: Акунин, Донцова, Бушков, Дашкова, Маринина, Полякова, Серова выпустили в течение 2002 года книг тиражом более 30 млн. экземпляров. Среди них только одна неутомимая Дарья Донцова выпустила 45 названий тиражом в 13 млн. 585 тысяч экземпляров. Еще более возросло лидерство этих авторов в 2003 г.

Гигантский всплеск ширпотреба в отечественном книгоиздании неслучаен, в какой-то мере он отражает неудовлетворенный спрос на подобную книгопродукцию в советское время. Однако главное, конечно, не в этом. Коммерческая литература широкого спроса в отличие от интеллектуальной требует значительно меньше затрат, легка в изготовлении и потому имеет более ускоренный оборот средств. Массовая литература, ширпотреб в книгоиздании — это то, что быстро изготавливается на потоке — 10-12 книг одним автором в год и так же быстро продается. Это книги так называемого разового пользования, как молочные пакеты или памперсы.

Заложники детектива

Книга только потенциально обладает огромными возможностями духовного влияния на человека. Реальным оно становится, когда происходит главный акт — чтение. Ни одно из многообразных средств массовых коммуникаций не воздействует на человека столько активно и глубоко, как чтение, ибо оно процесс индивидуальный, личностный. При этом следует различать, что не всякое чтение благотворно. Интеллектуальная ограниченность, примитивизм современной российской детективной литературы очевиден и проявляется не только в насаждаемой пошлости и невзыскательности вкуса, минимальной информационной нагрузке. Негативно влияние подобной литературы в том, что она не просвещает, не образовывает, а исполняет лишь функцию развлечения, а точнее отвлечения, и тем самым опускает читателя до некого усредненного посредственного образца. Можно утверждать, что усреднять познания читателя, воспроизводить посредственность — таково социальное назначение подобной литературы.

В триумфальном шествии детективов и дамских романов по книжным рынкам России не все так объективно предопределено, как нам хотят представить некоторые аналитики. Они лукавят, когда утверждают, что рынок сам диктует свои правила игры и тут вроде бы ничего нельзя изменить — спрос на детективы диктуется запросами читателя. Вот такие мы сегодня россияне — с неутомимой жаждой поглощать криминальную литературу, таковы наши читательские интересы и вкусы. Мы не ведем речь о каком либо антагонизме, детективы и авторы, подобные Донцовой и Марининой, были всегда и будут. Все дело, по нашему мнению, в пропорциях и в той всеобщей, точнее тотальной, навязанности, которая ныне сформировалась в российском обществе усилиями всемогущественных СМИ и прежде всего Центрального телевидения.

Криминальной России — криминальную литературу?

Тотальная навязанность проявляется в том, что любое включение телевизора — это показ только того, что мне хотят навязать, и это уже не просто рынок, за этим стоит лишение слушателя, читателя, зрителя свободы выбора. На профессиональном языке это означает манипулирование общественным сознанием и навязывание людям определенных норм и правил жизни.

Существующая ситуация не столь уж безобидна, как хотелось бы представить некоторым политтехнологам, ибо за ней стоят определенные интересы и определенный социальный заказ известных сил радикально-либеральной ориентации и социальных групп из числа бизнесменов, рожденных в эпоху дикого российского капитализма, и связанных с ними владельцев и руководителей СМИ, обеспечивающих их информационные интересы. За Донцовой, Марининой и иже с ними стоит могущественное телевидение с десятками мыльных сериалов, изготовленных на потоке по их книгам. Заказ этих сил применительно к книгоизданию до примитивности прост, понятен и логичен — криминальной России криминальная литература.

Этому заказу соответствует и своя философия, которая сводится к тому, чтобы приучить общественное мнение и всех, кто населяет нашу страну, смириться с криминалом, согласиться с его неизбежностью и судьбоносной предопределенностью, убедить общественное мнение — такова российская реальность и правовой беспредел — это норма повседневной российской жизни.

Не хватает пальцев рук, чтобы перечислить программы и спецвыпуски телевидения, посвященные криминалу: «Дежурная часть», «Петровка, 38», «Криминальная Россия», «Человек и закон», «Криминал»… А рядом с этим концентрированно и целенаправленно криминальную атмосферу в обществе нагнетает мутный, мрачный и нескончаемый поток телесериалов в виде «Ментов», «баронов», «маршей Турецкого» и прочих убойных сил, доводящих зрителя до исступления. Уже более десятилетия этот огромный телевизионный мыльный поток течет и течет по экранам, все плотнее и гуще затягивая читателя книги в свой водоворот, и нет ему ни конца ни края. А противостоит ему в защите чтения и всей российской словесности жалкий школьный учитель литературы с двумя уроками в неделю, библиотекарь и очень малая часть родителей в семьях, где еще сохранился культ книги.

Можно по-разному оценивать недавнее прошлое России, однако, несомненно, одно. Оно, как эстафету, передало отчетливо выраженный национальный интерес общества к чтению, который сформировался на основе преодоления за короткое время безграмотности и превращения нашей страны в одну из самых читающих в мире. К сожалению, эта особенность, как важнейшее преимущество, не было оценено и фактически отвергнуто, как и многие другие национальные особенности, переменами последнего десятилетия. Парадокс в том, что реформаторы, на знамени которых было начертано: «Демократия, свобода, гласность», проявили откровенное пренебрежение и не воспользовались этим преимуществом, полученным в наследие духовным ресурсом, располагающим огромными потенциальными возможностями. Огромные тиражи российских газет (думается, что они уже никогда не смогут быть подобными): «АиФ» — 33 млн. экземпляров, «Комсомольская правда» -17 млн., «Труд» — 15 млн., «Известия» — 12, «Советская Россия» — 8 млн. — были проявлениями подлинного торжества гласности периода перестройки.

На смену невиданного авторитета печати и чтения, многомиллионных тиражей газет и журналов, книг началось лавинообразное падение тиражей периодической печати и книг.

Чтобы как-то объяснить странный парадокс демократических перемен, иногда прибегают к утверждению, что Россия никогда не была читающей страной, интерес к книге в советском прошлом был явно преувеличен. Никак не могу с этим согласиться и утверждаю, что это неправда. Не могу назвать другой страны, как Россия, где бы традиционно в структуре книгоиздания такое преобладающее место занимала художественная литература. В 1990 году в российском книгоиздании из 1 млрд. 600 млн. экземпляров выпущенных книг более 50% принадлежало художественной и детской литературе. Сохранилось это преобладание, правда уже на другом уровне, и теперь (в 2003 году издано более 130 млн. книг по художественной тематике из 700 млн.).

Важнейшая особенность чтения не только в том, что оно всегда индивидуально, но и свободно. Думаю, оно и свободно, потому что индивидуально, ведь практически невозможно заставить человека постоянно читать то, что ему неинтересно. В последнее советское пятилетие именно читательский интерес, утверждаю, ибо имел к этому непосредственно отношение, определял издательскую политику государства. Именно в это время был достигнут самый высокий в российской истории рост объемов отечественного книгоиздания (12 книг на душу населения, ныне — не более 4). В эти годы начался массовый выпуск книг, длительное время не издаваемых. Я имею в виду книги Ахматовой, Булгакова, Платонова, Цветаевой…

Библиотеки подают SOS

Одним из последних рубежей, где еще можно если не остановить, то хотя бы притормозить отлучение россиян от книги и чтения, остаются отечественные библиотеки. При всех утратах последнего времени Россия все еще остается страной разветвленной сети библиотек, которых по всем ведомствам более 130 тысяч. Не сокращается и число читателей. Однако и библиотеки, к сожалению, не получают необходимой поддержки государства. В последние годы все более скупо выглядит объем поступлений новых книг. В отличие от западной практики, где ежегодно от 30 до 35% тиражей всех издаваемых книг поступают в муниципальные, федеральные и университетские библиотеки, в России же они ныне составляют лишь 6-7%.

Происходит это все от того же традиционного российского пренебрежения заботой о культуре и ее основным ценностям. Это пренебрежение можно оценить всего лишь по одному парадоксу. С тревогой на всех уровнях говорим о неизбежных последствиях, которые вызывает невосполнимая амортизация основных производственных фондов. И совсем не беспокоимся о тех невосполнимых последствиях, которые вызовет утрата основных национальных интеллектуальных фондов российских библиотек, где сосредоточено более 2 миллиардов книг. Ежегодный же износ основных фондов массовых библиотек составляет более 4 процентов. Совершенно очевидно, что если не будут приняты чрезвычайные меры, то уже в ближайшие годы большинство массовых библиотек не смогут служить своим читателям.

Вклад библиотекарей, фанатично преданных своей профессии, в просвещение и образование россиян не меньше, чем учителя, и было бы справедливо уравнять их в оплате труда. Было бы также очень полезно максимально освободить библиотеки от коммунальных платежей и ввести, наконец, льготные почтовые и транспортные тарифы на доставку в них книг.

В приобщении к книге и чтению ничто не может заменить общеобразовательную школу. Известно, что школа только в том случае может исполнять свою образовательную миссию, если правильно определит свою роль и свои приоритеты в преподавании. Сегодня именно об этом ведется острая дискуссия, в которой речь идет о главных ориентирах — кого должна выпускать школа: информированных исполнителей или думающих людей, способных самостоятельно добывать знания, осваивать духовные ценности, богатства национальной культуры.

Мы убеждены, что главное в преподавании литературы в школе состоит в том, чтобы вызвать любовь к книге, убедить ученика, что читать книгу не менее интересно и увлекательно, чем пользоваться компьютером и выходить в Интернет. Ученик с помощью преподавателя литературы должен почувствовать радость чтения как величайшую человеческую радость познания, открытия.

Значит ли все сказанное, что Россия уже никогда не вернется в стан читающих, а разрушительные процессы в духовной сфере необратимы. Разумеется, нельзя не видеть, что отлучение от гуманитарной книги уже произошло. На книжном рынке бал правит невзыскательная коммерческая книга, а в составе взрослого населения число тех, кто вообще не читает книг, составляет не менее 50%. Нельзя недооценивать и то, что в последние 12 лет уже выросло целое поколение молодых людей, не знакомых с серьезной художественной литературой и пользующихся только книжным ширпотребом. Однако, с другой стороны, существуют и остаются глубокие национальные традиции. Отношение к чтению в немалой степени определяется психологической расположенностью человека к книге. Традиционной интерес к чтению художественной литературой в России связан с психологическими особенностями, менталитетом россиян.

Без политики нельзя

Какие выводы и предложения следуют из наших суждения о защите книги и чтения. Первый из них сводится к тому, что сфера книгоиздания и в особенности ее основа — некоммерческая гуманитарная книга — непосредственно связана с обеспечением духовных, идеологических запросов общества. На нынешнем переходном этапе она требует особо внимательного отношения и участия государства. Выражением этого участия должна стать политика государственного протекционизма, то есть обеспечение необходимых правовых норм и актов в защиту печати и книгоиздания. Принципиальная позиция сообщества журналистов и издателей должна сводиться к тому, чтобы проявить волю и отстоять в Государственной Думе и правительстве РФ полную отмену НДС для периодической печати и гуманитарной книги. В нынешнем кризисном состоянии духовной сферы общества в России следует обратиться к общепринятой европейской практике (Англия, Греция, Норвегия…), когда на издание гуманитарной книги (научная, образовательная, художественная, национальная классика, детская литература) в отличие от коммерческой государственной налог на добавленную стоимость полностью отсутствует.

Второй вывод тесно связан с первым: нормальное поступательное развитие отечественной печати и книгоиздания в условиях рыночных отношений не только не отрицает, а предполагает обязательное проведение государственной издательской политики. Ее важнейшими элементами является определение основных издательских приоритетов, разработка и исполнение федеральной программы выпуска общественно необходимой гуманитарной литературы, сохранение в руках государства определенного количества издательского потенциала в виде ведущих издательств и издательских объединений, специализирующихся на выпуске некоммерческой литературы. Нам кажется, что было преждевременным решение бывших министерств печати и имущественных отношений о форсированной (в течение одного 2004 года) приватизации всего государственного издательско-полиграфического комплекса.

При определенном внимании и поддержке государственные издательства способны работать эффективно, и сохранить определенную часть из них необходимо, чтобы государство могло не только декларировать издательскую политику, но и реально ее проводить. Были разумными в этих целях намерения создать издательские дома, объединив в их составе издательства, заслуживающие государственную поддержку. Было принято решение Министерства печати о создании издательских домов: «Искусство», «Техническая книга», «Российская гуманитарная книга». Однако это намерение не было реализовано. Прошло два года со времени решения о создании издательского дома «Российская гуманитарная книга» в составе издательств «Русская книга», «Республика», «Художественная литература», а объединение так и не состоялось. Ныне они находятся на грани разрушения и гибели, а ведь речь идет о самых крупных в прошлом государственных издательствах, которые во многом определяют судьбу гуманитарной книги в России.

Третий вывод касается непосредственно проблемы чтения. Для всякого здравомыслящего человека очевидно, что прошедшее десятилетие уже привело к невосполнимым потерям в духовной, нравственной атмосфере российского общества. Если в ближайшие годы не будут приняты радикальные меры, мы потерям целое поколение, не приобщенное к гуманитарной книге. На вопрос, не переоцениваем ли мы опасность утрат, ответим словами Генриха Манна: «Сегодняшние книги — это завтрашние деяния».

Чтение — по программе

По нашему мнению, кроме других чрезвычайных мер, о которых мы уже вели речь, важной основой просвещения молодежи могла бы стать государственная программа чтения. В сентябре 2001 год в Москве проходил Всероссийский конгресс в защиту чтения и книги, который подготовил свои предложения по содержанию программы чтения: создание федерального центра изучения чтения, разработка действенных мер материальной поддержки библиотек всех видов на федеральном и региональном уровне, оказание государственной поддержки русского языка и литературы в школах и вузах и многое другое.

Нам представляется, что в настоящее время речь должна идти о том, чтобы эти предложения при непосредственном участии федеральных министерств культуры и образования обрели статус президентской или правительственной программы чтения. Учитывая, что по поручению президента России в конце этого года на Государственном совете будут специально рассмотрены проблемы молодежной политики и уже подготовлены рабочей группой необходимые материалы, нам кажется, что национальная программа чтения могла бы стать составной частью предложенных государственных мер по воспитанию молодого поколения.

По нашему мнению, чрезвычайно важным было бы привлечение к проблеме чтения отечественных СМИ. В ноябре 2004 года состоится ежегодная XII выставка «Пресса», на которой будут представлены более тысячи федеральных и региональных газет и журналов. Девиз выставки — социальная ответственность медио-бизнеса и журналистского сообщества, а центральное профессиональное мероприятие — конгресс в защиту чтения. Речь идет об объективном анализе того влияния, которое СМИ ныне реально оказывает на общественные процессы и о том, в какой взаимозависимости это влияние находится от состояния чтения в России. Российские СМИ в последнее десятилетие явно преуспели в развращении россиян пошлостью, цинизмом, в пропаганде культа силы. В нынешнее тревожное для России время творцы — руководители, владельцы отечественной печати, радио, телевидения — обязаны задуматься о своей социальной ответственности перед обществом и начать возвращать долги, чтобы защитить духовность, изменить нравственную атмосферу в стране.

Процесс чтения по своему влиянию касается всего общества и каждого, живущего в нем, и, разумеется, при ограниченных возможностях нынешнего российского государства решение поставленных нами проблем в немалой степени будет зависеть от того, удастся ли организовать всероссийскую меценатскую поддержку издателям периодической печати и книг, библиотекарям, многочисленным низкооплачиваемым книголюбам при участии крупных отечественных предпринимателей и финансово-промышленных корпораций. Отдельные примеры помощи книгоиздателям и библиотекам со стороны фонда Сороса, фонда «Открытое общество» свидетельствует, что дело это весьма перспективное, но оно нуждается в более широкой поддержке, бескорыстности и национальной ориентации.

Нам кажется, что с большим удовлетворением было бы воспринято общественным мнением, если бы на одной из встреч Президента России В.В. Путина с лидерами российского бизнеса был бы рассмотрен такой важный национальный вопрос, как поддержка книги и чтения. Ныне, в дни трагедий, мы много говорим о согласии в обществе, а между тем совершенно очевидно, что это согласие возможно не на основе общих деклараций и призывов, а лишь в результате совместного общего дела. Одним из таких общих дел могла бы стать ключевая проблема — возрождение духовности России, главным инструментом которой является поддержка книги и чтения.

«Российская газета» №229 (3606), 16.10.04