Он родился в Питере. Отец будущего народного артиста России Михаил Эммануилович Козаков был писателем. Семья обитала в знаменитом доме на канале Грибоедова, где в разное время жили Михаил Зощенко, Вениамин Каверин, Евгений Шварц и другие известные писатели. Родители хотели, чтобы сын получил серьезную профессию. Например, хирурга. Но в морге Мишу вырвало. И он решил податься в актеры.

В 1952 году в Школе-студии МХАТ было 75 человек на место, но его приняли сразу. А в кино Козаков попал с легкой руки сокурсницы Галины Волчек. Ее отец, известный оператор Борис Волчек, работал на картине Михаила Ромма «Убийство на улице Данте». Искали актера с «иностранной внешностью» на роль сына французской актрисы Мадлен Тибо. Козаков сфотографировался в модном макинтоше, с сигаретой в уголке губ, Волчек отнесла снимки отцу, тот передал их Ромму.

Пробы Козаков выдержал и был утвержден на роль Шарля Тибо. Фильм до сих пор мелькает по ТВ. А Козаков даже увековечил его в своей картине «Покровские ворота». Помните, тетушка героя Олега Меньшикова смотрит по телевизору с линзой «фильм из ненашей жизни»?

Картина «Убийство на улице Данте» принесла Козакову огромный успех. Его пригласили в Театр имени Маяковского сразу же на роль Гамлета. Затем на долгие годы в его судьбу вошел «Современник», где Козаков сыграл свои лучшие роли – Сирано де Бержерака, Адуева в гончаровской «Обыкновенной истории»…

В эти годы Козаков много снимался: «Восемнадцатый год», «Золотой эшелон», «Евгения Гранде», «Человек-амфибия», «Девять дней одного года». В 1962 году у Козакова, отца маленькой дочки, родился сын Кирилл, ныне известный актер театра и кино. Но дети не спасли Козакова от первого развода.

В конце 70-х – начале 80-х Козаков создал свой телетеатр и поставил «Фауста», «Маскарад», «Визит дамы», «Безымянную звезду» с Анастасией Вертинской и Игорем Костолевским, лирическую комедию «Покровские ворота», где открыл новую звезду отечественного кино – Олега Меньшикова. В середине 80-х Козаков, пережив кризис 17-летнего бездетного брака, опять развелся, а вскоре снова женился. В 1991 году Козаков с молодой женой, которая младше его на 26 лет, и годовалым сыном переехал в Израиль, тогда казалось – навсегда. В Израиле 57-летний Козаков засел за иврит и через два месяца сыграл на чужом языке Тригорина в «Чайке».

В Москву 62-летний Козаков вернулся в 1996 году с 5-летним сыном Мишей и годовалой дочкой Зоей, названной так в честь его матери и бабушки. Объяснял свое возвращение артист так: «Я мог бы продолжать играть, ставить, преподавать. Но наступил предел, и я не выдержал. Этот экскурс показал, что я только формально мог быть «человеком мира». Я понял, что не могу без того, что называется русским театральным процессом, без того, чтобы пойти в любой вечер в какой-то театр, не могу без своих друзей».

Свое 70-летие Михаил Козаков встретит в кругу своей большой семьи.

От четырех браков у него пятеро детей, двое из которых стали актерами, и пятеро внуков. Как призналась супруга актера Анна Ямпольская, директор и продюсер «Антрепризы Михаила Козакова»: «Козаков действительно принадлежит к тому редкому типу мужчин, которые обязательно женятся на своих возлюбленных. И не представляют брака без детей».

Козаков полон завидной энергии. Он ставит спектакли в «Антрепризе», колесит по стране с гастролями, записывает чтецкие программы, снимает новые проекты для ТВ. Застать его дома не так-то просто, но мы все-таки со своими поздравлениями дозвонились до юбиляра. Но от юбилейного интервью Михаил Михайлович категорически отказался.

— Не вижу в этом никакого смысла. По ТВ мелькают старые фильмы с моим участием, а снятые мной «Покровские ворота» вообще почему-то повторяются едва ли не каждый месяц. А ведь я не перестаю работать, снимать. За последние годы снял «Медную бабушку» для канала «Культура», но ее показывают в 10 вечера, фильм «Таиров» вообще идет ночью. Кто это видит — неизвестно. Музыкальный фильм «Джокер» вообще никто не знает. Мало кто видел художественно-публицистический фильм «Играем Шекспира», который я поставил на ТВЦ и где сыграл Короля Лира. Прайм-тайм телеэфира забит сериалами и ток-шоу, как будто зрителя ничего больше не интересует. Людей потихоньку отучают от хорошей драматургии, от настоящей литературы, от поэзии.

После Беслана жизнь вообще переломилась. Гибнут русские, чеченцы, осетины. Мне всех жаль. Ощущение, что среди нас поселились нелюди, и их становится все больше. А настоящих людей осталось мало. Я потерял многих, кого любил, – Давида Самойлова, Арсения Тарковского, Булата Окуджаву, Иосифа Бродского, без чьей поэзии не обходится ни одна моя чтецкая программа. Это грустно, замены нет. О чем говорить? Не о чем.

— Михаил Михайлович, почему такой мрачный настрой? Разве юбилей не повод для веселья?

— Веселюсь, когда работаю. Когда с детьми, с друзьями. Я хорошо веселился в молодости – обязательно вино, женщины, остроумные диалоги, стихи, музыка. А чему радоваться сейчас? Мне 70 лет. Правительство определило мне прожиточный минимум: 18 лет после пенсии. Вот я его и буду выполнять. У меня дети, внуки, надо уложиться в отведенный срок, чтобы позаботиться о них.

«Трибуна» №183 (9854), 13.10.04