В российском научном мире разгорается громкий скандал, грозящий перерасти в настоящий бунт. Поводом стали последние инициативы Министерства образования и науки, которые предусматривают резкое сокращение количества научно-исследовательских институтов и научных центров, значительное снижение доли бесплатного высшего образования, фактическое лишение Российской академии наук автономного статуса и ее перевод в разряд госучреждений. По мнению самых авторитетных ученых, реализация этих планов приведет к окончательной гибели отечественной науки.

Научный мир России бурлит. Обычно тихие ученые мужи обращаются с гневными письмами к президенту и правительству РФ, требуя незамедлительной отставки министра образования и науки Андрея Фурсенко и его заместителя Андрея Свинаренко. Поводом для скандала послужили «Концепция участия Российской Федерации в управлении государственными организациями, осуществляющими деятельность в сфере науки», «Стратегия Российской Федерации в области развития науки и инноваций на период до 2010 года», а также поправки к закону о науке, разработанные в недрах Министерства образования и науки РФ.

Полет мысли хотят грубо привязать

к земле.

История появления этих документов такова. 2 сентября 2004 года, пока весь мир, затаив дыхание, следил за событиями в Беслане, в Москве состоялась коллегия Министерства образования и науки, на которой замминистра Андрей Свинаренко презентовал свою «Концепцию…». Пригласить на заседание кровно заинтересованных в ней ученых «забыли». Однако недаром говорят, что все тайное рано или поздно становится явным. Сразу после коллегии, одобрившей план реформ, некий доброжелатель, пожелавший остаться неизвестным, передал «Концепцию…» в Российскую академию наук.

14 сентября президент РАН Юрий Осипов зачитал оказавшийся в его руках документ, после чего в стенах академии разразился настоящий скандал. Первый вице-президент РАН академик Геннадий Месяц заявил тогда с трибуны: «Этот документ был подготовлен летом, тайно, под дымовой завесой монетаризации льгот… Это тотальное наступление на фундаментальную науку… Надо незамедлительно разработать альтернативные предложения и послать их президенту».

Однако это предложение осторожными академиками было отклонено. Юрий Осипов предложил «написать довольно острое письмо министру Фурсенко, указав, что появление подобных документов недопустимо, подобные концепции обсуждаются только в совете по науке и технологиям при президенте страны», и поспешно закрыл собрание. Однако пресловутая «Концепция…» уже стала достоянием общественности.

29 сентября в Пущинском научном центре РАН состоялось чрезвычайное собрание, на котором представители научных коллективов Российской Федерации резко осудили планы Минобрнауки, как «противоречащие национальным интересам России и ведущие к уничтожению отечественного научно-технического потенциала». «Вместо того чтобы заниматься модернизацией научно-технической сферы, переводом отечественной экономики на инновационный путь развития, Министерство собирается в очередной раз сэкономить на науке», – прокомментировал ситуацию заместитель директора Физико-технического института им. Иоффе, доктор физико-математических наук Александр Зиновьев. Не желая мириться с подобным «произволом», ученые потребовали у президента и правительства отставки проштрафившегося министра и его зама; разработки альтернативного варианта реформирования науки с участием РАН, Совета ректоров, Ассоциации Государственных научных центров и руководителей отраслевых НИИ. Также в 2005 году на безотлагательные нужды отечественной науки из Стабилизационного фонда предлагается выделить 40 млрд. рублей.

Требование ученых поддержали и профсоюзы. Вот что считает заместитель председателя Совета профсоюзов работников РАН Анатолий Миронов: «В законе о науке четко прописан порядок обсуждения и согласования подобных документов с широкой научной общественностью. Отраслевое соглашение также предусматривает участие наших представителей в переговорах. Мы будем протестовать». 20 октября профсоюз работников РАН намерен провести акции протеста у стен Дома правительства в Москве, аналогичные акции состоятся и в других городах.

«Согласие на участие в акции уже дали научные работники Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Жуковского, Зеленограда, Протвино, Пущино, Троицка, Фрязино, Черноголовки, Магнитогорска и других научных центров, – сообщил «НИ» главный специалист исполкома региональной организации профсоюза работников РАН Владимир Юркин. – Мы готовы вывести на улицы порядка 40 тыс. человек». Его питерские коллеги пошли еще дальше. Совместно с профсоюзом работников образования они готовят иск к правительству РФ «за систематическое нарушение законов о науке и образовании».

Что же в концепции реформ, предложенной Министерством образования и науки, вызывает столь резкое неприятие?

Удавить, чтобы не мучились

Автор «Концепции…» господин Свинаренко утверждает, что «государственный сектор науки не оптимален по структуре и неэффективен». Наши научные коллективы получают только 34% патентов, выдаваемых в стране, при этом общее число патентных заявок на 10 тыс. населения в несколько раз ниже, чем в ведущих странах мира. Доля корпоративной науки в России – всего 6%, в США же – 75%. Вместе с тем количество НИИ неуклонно увеличивается. В системе РАН их численность выросла на 52,9% (с 297 в 1990 году до 451 в 2003 году). За этот же период количество отраслевых НИИ возросло на 30%. На сегодняшний день в стране 2388 государственных научных организаций, в 40% которых работают менее 100 человек. При этом российская наука совершенно не ориентирована на производство, что проявляется в постоянном сокращении численности проектных и внедренческих организаций, конструкторских бюро. Вместе с тем ресурсов, имеющихся в распоряжении Минобрнауки, может хватить на нормальное функционирование только 200 научных организаций. Выход простой – сокращать.

Если «Концепция…» начнет работать, к 2008 году в нашей стране останется всего 200 академических институтов, федеральных центров науки и высоких технологий, государственных научных центров, межотраслевых центров науки, научно-образовательных центров и крупных университетских комплексов, которые будут финансироваться государством. Зато это будут «хорошо оснащенные, укомплектованные квалифицированными кадрами, крупные и финансово устойчивые организации», – утешает попадающих под сокращение ученых господин Свинаренко. Еще 300–500 научных организаций будут преобразованы в ОАО, всевозможные фонды, автономные некоммерческие организации, специализирующиеся на инновационных технологиях, то есть на коммерческом использовании научных открытий и разработках. По мысли Андрея Свинаренко, «комплекс этих мер позволит эффективно решать задачи, стоящие перед страной». Однако у ученых плодотворность подобного подхода вызывает большие сомнения.

«Рост числа НИИ объясняется реструктуризацией 90-х, когда под каждую научную школу, каждого гения создавался свой институт, – объясняет заместитель директора Института космических исследований РАН Михаил Веселов. – Уничтожать их сейчас – преступление. Мы просто потеряем ряд интересных научных направлений и людей, которые их развивают». Да и то, что наука не зарабатывает деньги, мягко говоря, не соответствует действительности.

«Под крышей Физтеха работает порядка 20 малых предприятий, выпускающих пожарные датчики и другую наукоемкую продукцию. Кому как не Андрею Фурсенко об этом не знать, он же сам создавал центр инновационных технологий?! – возмущается Александр Зиновьев. – Совсем недавно мы выиграли 19 грантов Фонда Бортника, поддерживающего инновации. Одна крупная бизнес-структура выделила нам крупную сумму на развитие водородной энергетики. Мы давно уже финансируем научные исследования из своего кармана, поскольку бюджетных денег хватает максимум на оплату коммуналки и гарантированный минимум зарплат. Научные организации могли бы зарабатывать еще больше, если бы их потенциал был востребован государством. Во времена СССР институты РАН выполняли массу работ по заказу ЦК КПСС, Минобороны. Они и сейчас могли бы выступать экспертами при разрешении межнациональных конфликтов, принятии внешнеполитических и экономических решений, но это никому не нужно».

Да и все разговоры об инновационной деятельности, на развитие которой направлена «Концепция…», по мнению ученых, не более чем «красивые слова». «Чиновники в очередной раз пытаются решить свои проблемы за счет ученых, – считает академик Владимир Фортов. – Им надо развивать инновационную сферу, вот они и пытаются изыскать на это благое дело средства, сократив число институтов, хотя во всем мире деньги на инновации дают частные структуры, заинтересованные в реализации плодов высоких технологий».

Еще более мрачно оценивают ситуацию представители вузовской науки, которой на первый взгляд «Концепция…» сулит всяческие блага. «Реализация этого проекта нанесет такой удар по фундаментальной науке, от которого она вряд ли оправится, – считает директор Государственного астрономического института имени П.К.Штернберга МГУ, член-корреспондент РАН Анатолий Черепащук. – Уже сейчас в моем институте работают люди в возрасте далеко за 60, которым некуда больше податься, и молодежь до 30, рассчитывающая защитить диссертации и уехать на Запад. Аналогичная ситуация и в других научных институтах. Сокращение их числа приведет только к тому, что молодежь будет уезжать в развитые страны сразу после окончания вузов, ровным счетом ничего не сделав для страны».

Между тем в конце сентября достоянием общественности стал еще один документ – «Концепция по образованию». По мысли чиновников от науки, вузов у нас непозволительно много. Вместе с тем уровень образования неуклонно снижается, научные исследования в университетах не проводятся. Чтобы исправить ситуацию, к 2007 году предполагается сократить количество государственных университетов до 100, еще 20 получат статус исследовательских, остальные будут преобразованы в «государственные автономные учреждения» (ГАУ) и «государственные автономные некоммерческие организации» (ГАНО). Принадлежащее им имущество будет считаться государственной собственностью, этим участие государства в их судьбе и ограничится. На все остальное вузам придется зарабатывать деньги самостоятельно за счет «предоставления платных образовательных услуг населению».

И хотя государство не отказывается обучать часть молодежи за свой счет, количество необходимых для этого бюджетных мест будет определяться из расчета 170 на 10 тыс. человек от 17 до 23 лет, а не всего населения, как было раньше. Столь простая манипуляция с цифрами позволит сократить количество бюджетных мест в 5–6 раз. Первыми на столь смелую инициативу родного министерства отреагировали студенты. Собравшиеся 1 октября у Дома правительства активисты «Российской ассоциации профсоюзных организаций студентов» (РАПОС) и «Ассоциации профсоюзных организаций студентов Москвы» пообещали «устроить вторую пражскую весну», если Министерство образования и науки не откажется от своих «антимолодежных проектов». Совет ректоров пока хранит сдержанное молчание, ожидая дальнейшего развития событий. Российские же ученые продолжают узнавать все более интересные подробности о собственном счастливом будущем.

Чиновник – двигатель прогресса

В конце сентября Минобрнауки предложило ряд поправок к федеральному закону «О науке и государственной научно-технической политике», согласно которым статус академии должен претерпеть радикальные изменения. Предполагается, что Российская академия наук станет рядовым госучреждением, президент РАН будет утверждатся президентом РФ, а устав Академии – правительством. Аккредитация научных учреждений отменяется.

К чему это приведет на практике, обозревателю «НИ» рассказал нобелевский лауреат 2003 года, академик Виталий ГИНЗБУРГ: «Отмена аккредитации чревата дальнейшим расцветом лженауки на территории Российской Федерации. Любой вправе заявить – «красная ртуть», шаманство, астрология – это и есть наука. Назначение руководителя Академии наук президентом вообще нонсенс. До сих пор президент назначал силовых министров. Оказаться в их компании, конечно, приятно, вот только у общественности и международного сообщества это может вызвать весьма неоднозначные ассоциации. Да и вообще, все эти новшества чем-то неуловимо напоминают феодализм, когда человек занимал ответственный пост не по своим деловым качествам, а по степени преданности сюзерену. Стоит напомнить, что Петр I написал в регламенте Академии наук, что она «сама себя правит». По моему глубокому убеждению, предложенный проект разрушает науку в России, низводя Академию наук до уровня любого коммерческого предприятия по изготовлению поддельной водки или дамских прокладок».

Иными словами, Российской академии наук предлагается присягнуть государству на верность, сложив к его ногам все имеющиеся у нее права. Но формальных уверений в вечной преданности авторам проекта реформирования РАН недостаточно. У академии предполагается отобрать и экономическую свободу. Так опытно-конструкторские производства, экспериментальные заводы, книжные издательства, детские сады, больницы и санатории с баланса академии предполагается снять. Сдавать в аренду часть своих помещений (за счет чего выживает значительная часть НИИ) пока что разрешается, вот только арендная плата должна направляться в казну (до сих пор ее разрешалось использовать на научные цели). С принятием поправок в земельное законодательство, которые сейчас рассматривает Госдума, академии придется платить налог на землю (ботанические сады, заповедники, опытные поля), хотя религиозные организации и даже тюрьмы от него освобождены. На очереди – налог на имущество.

«Порядок исчисления балансовой стоимости основных средств не соответствует действительности, – считает Михаил Веселов. – Реальный износ – 70–80%, по бухгалтерии же проходит 40%, в результате при оценке собственности, находящейся на балансе РАН, называется фантастическая сумма. Пока что на два года нам удалось получить отсрочку от уплаты налога на имущество. Если платить его все-таки придется, нам нужно будет отдавать 60% средств, выделяемых на фундаментальные исследования. При этом далеко не самые бедные организации «Газпром» и РАО ЕЭС от налога на имущество освобождены. Если все эти поправки к закону будут приняты, российская наука просто тихо-мирно почит в бозе».

Но неужели все это не понимают чиновники от науки? Для того чтобы ответить на этот вопрос, надо заглянуть за кулисы Министерства образования и науки.

«НИ» уже писали о неразберихе, которая возникла в структурах исполнительной власти в ходе административной реформы. Не осталось в стороне и Минобрнауки. В начале сентября министр Фурсенко был в Беслане и на судьбоносное обсуждение «Концепции…» в РАН не отреагировал. Глухую оборону держал и его зам Андрей Свинаренко. Однако по мере того, как ширилось недовольство общественности, молчание министра выглядело все более странно, тем паче, что настырные журналисты не оставляли попыток получить хоть какие-то комментарии. В конце сентября Андрей Фурсенко наконец заговорил, тут-то и выяснилось, что сказать ему по сути нечего. Министр ограничивался общими фразами: «Смысл концепции не в том, чтобы менять систему управления госсобственностью, а в том, чтобы прописать правила управления… Поправок к закону о науке я не видел, потому что их нет…», которые еще больше запутывали ситуацию. Большинство ученых, к которым обратились за комментариями «НИ», предположили, что министр просто выполняет социальный заказ. Чей? Однозначного ответа на этот вопрос до сих пор нет.

В проекте бюджета на 2005 год существенное место отводится оборонке. Как рассказал своим собратьям по РАН академик Николай Лаверов, «в 2005 году расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы по оборонной тематике с участием РАН возрастут в два раза». Так, может быть, в роли заказчиков выступают ученые в погонах? Однако пролоббировать столь масштабный проект на высоком уровне им вряд ли по силам. Другой вариант чисто рыночный. «Академия наук имеет весьма привлекательную собственность, в частности на Ленинском проспекте в Москве, на которую давно точат зуб наши олигархи», – считает научный сотрудник Института космических исследований РАН, профессор Николай Ерохин.

Не исключено, впрочем, что в своем желании реформировать отечественную науку Министерство образования и науки руководствовалось самыми благими соображениями. «Содержать громоздкую структуру РАН, сохранившуюся еще со времен СССР, нам не под силу. Надо оставить столько науки, на сколько хватает средств», – не устает повторять Андрей Фурсенко. Вот только события стали разворачиваться в точном соответствии с принципом, сформулированным бывшим премьеров Виктором Черномырдиным: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

ДОЖИВЕТ ЛИ «СТРАНА РАН» ДО СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО?

По численности Российская академия наук вполне сопоставима со средним европейским государством. На сегодняшний день в РАН работают 115 тыс. человек, из них 505 являются действительными членами академии, 731 – членами-корреспондентами. Кроме того, в РАН плодотворно трудятся 9700 докторов наук и более 26 тыс. кандидатов. Но вот уровень жизни населения «страны РАН» весьма далек от европейского, средняя зарплата российского ученого – 5752 рубля. Средний возраст академиков – 71 год, членов-корреспондентов – 65 лет, докторов наук – 60 лет, кандидатов наук – 49 лет. Молодежь в плохо финансируемую науку не идет. В 2003 году порог РАН переступили всего 900 молодых специалистов. В прошлом году на нужды РАН из федерального бюджета было выделено всего 28,6 млрд. рублей, 7,7 млрд. рублей ученым удалось заработать самостоятельно, за счет коммерческой деятельности. Еще 1 млрд. они получили, сдавая площади институтов в аренду, благо РАН принадлежит без малого 4 тыс. кв. км.

А КАК У НИХ?

В Великобритании научные исследования сосредоточены в университетах. Оксфорд, Кембридж, Лондонская школа экономики и другие престижные вузы являются государственными. Однако бюджетное финансирование покрывает лишь незначительную часть расходов учебного заведения. Доходная часть бюджета формируется за счет платы за обучение и инновационной деятельности. При этом если бюджет самого университета равен 1 млрд. долларов, то на сосредоточенных вокруг него научных фирмах производится продукции на 4 млрд. долларов. Большинство научных исследований осуществляется за счет частных инвесторов, хотя под определенные проекты университеты могут получить государственные гранты.

Научно-исследовательские центры Германии финансируются из собственных венчурных фондов, куда привлекаются инвестиции частного бизнеса, заинтересованного в проведении тех или иных исследований. Если раньше основным источником прибыли была продажа лицензий промышленным предприятиям, то сейчас государство финансирует создание start-up компаний (фирм, занятых запуском опытных образцов в промышленное производство). Научные центры сохраняют 2/3 дохода, поступающие в специальные фонды, финансирующие перспективные научные программы.

Во Франции исследовательская деятельность сосредоточена в государственных вузах, которые являются также инкубаторами для инновационных предприятий. Любой исследователь вправе создать собственную компанию. В течение 6 лет он может заниматься ее развитием, сохраняя зарплату и статус научного сотрудника и затрачивая на работу в собственной компании до 20% рабочего времени. Он также имеет право иметь в собственности до 15% исследовательской организации. Что касается финансирования, то на начальной стадии исследовательская структура получает его от государства через национальный конкурс инновационных компаний.

Базовые научные программы в Японии финансируются государством, которое может направлять заказы как в государственные, так и в частные структуры. Организация, управляющая интеллектуальной собственностью, регулярно направляет в научно-исследовательские организации патентных агентов, которые выявляют возможные направления использования разработок и принимают решение о патентовании изобретений. Другой механизм стимулирования разработчиков заключается в поощрении использования изобретения путем продажи лицензий. Государственная программа стимулирования финансовых вложений частного сектора в научные исследования позволяет оплачивать до 80% расходов научно-исследовательских организаций за счет коммерческих инвесторов.

В США научные исследования прикладного характера проходят под эгидой различных министерств, которые привлекают к исследованиям частные компании, которые не решились бы на это без государственного финансирования. Для некоторых проектов доля государственного участия ограничена 50%. В рамках частно-государственных проектов финансируются только исследования с высоким технологическим риском. Считается, что для проектов с низким риском государственное финансирование не нужно.

ЕЛЕНА ЖУРАВЛЕВА

«Новые Известия»

05.10.04

вторник

«Новые Известия»