Президент России Владимир Путин подписал указ о призыве в октябре — декабре 2004 года граждан на военную службу. Нынешний призыв, по признанию министра обороны Сергея Иванова, станет в определенной степени рекордным — впервые под ружье будет поставлено менее 10 процентов призывного контингента, а точнее, 176 тысяч человек.

Глава военного ведомства также сообщил о двух приятных нововведениях, ожидающих призывников: с 1 января 2005 года никто из них служить в Чечне не будет, а в военную форму они переоденутся прямо в военкоматах, отправив “гражданку” домой за казенный счет. Но особого энтузиазма у большинства будущих солдат, увы, не наблюдается. Недавно я побывал в военкомате, где состою на учете сам и оба моих сына (старший в армии уже отслужил). Там разговорился с ребятами-призывниками. Лишь один из них — Олег Смирнов был готов связать свою судьбу с Вооруженными силами — собирался поступать в пограничный институт. Остальные не скрывали, что найдут любую лазейку, но в армию не пойдут. Подобные настроения бытуют среди молодежи последние лет десять. И все эти годы одновременно росли количество законных отсрочек от исполнения конституционного долга и число тех, кто уклонился от службы самовольно.

“Откосить” от армии сегодня можно более чем по 20 основаниям. Если не считать отбраковки по здоровью (каждый четвертый призывник реально имеет или “купил” болезнь, несовместимую со службой), наиболее распространенный способ — учеба в средних и высших учебных заведениях. Им пользуются более двух миллионов парней. Правда, по Закону “О воинской обязанности и военной службе” отчисленные за неуспеваемость, хулиганство или неуплату в срок денег за учебу сразу же оказываются в пункте сбора военкомата. Да и в любом случае идти в армию после института все равно придется, если не станешь аспирантом.

Более надежный способ — стать сотрудником МВД, МЧС, ГУИН или ГТК. Милиционеров, спасателей и некоторые категории таможенников в солдаты не забирают. Дотянешь до 27 лет — навсегда избавишься от необходимости “тянуть армейскую лямку”.

Еще одно “убежище” от призыва — госслужба. Прокуратурам буквально на днях разрешили брать к себе уже не 2, а 4 тысячи юношей призывного возраста. А есть еще Минфин (1 тысяча), Минкультуры (800), Федеральное агентство по атомной энергии (600), Федеральное агентство по физической культуре, спорту и туризму и РАН (по 500), МИД (450), Росавиакосмос (100). Даже православная церковь имеет право “призывать” до 300 молодых людей. Прибавим сюда сельских учителей, молодых мужей, жены которых находятся на 26-й неделе беременности, а также молодых отцов, успевших обзавестись двумя и более отпрысками. Ну и последняя (не по значимости) возможность избежать солдатской шинели — стать зарегистрированным кандидатом в депутаты всех уровней. Понятно, что при таких возможностях названная Сергеем Ивановым цифра — 9,5 процента — еще не предел.

Однако еще до 10 процентов из весьма скромного числа годных и “подлежащих” из года в год становятся “уклонистами”. В прошлом году, по сведениям из Главной военной прокуратуры, лишь за один призыв было возбуждено 271 уголовное дело, более 15 тысяч граждан привлечены к административной ответственности. Но тем не менее свыше 20 тысяч потенциальных солдат подались в бега. Впрочем, далеко уклонисты не убегают. Зачастую они продолжают жить в родном доме и трудиться в какой-нибудь коммерческой фирме, а их родители при встрече с участковым спокойно сообщают, что Саша или Петя “все еще не вернулся с Украины”. Родители делают вид, что говорят правду, участковый делает вид, что верит им…

Причины массового уклонения от призыва хорошо известны: падение авторитета армии в обществе, распространение дедовщины, высокая смертность военнослужащих от “нештатных” причин, боязнь попасть в Чечню. Усилия президента страны, министра обороны по укреплению престижа военной службы, улучшению снабжения военнослужащих, повышению дисциплины и порядка в воинских частях начинают постепенно менять стереотип отношения молодежи к армии. Но для коренного перелома необходимо время.

Кстати, пока нет ясности, как Минобороны удастся убрать срочников из Чечни. Мне довелось проехать по многим гарнизонам, расположенным в этой республике. Действительно, в Шали, Борзое полки уже укомплектованы контрактниками полностью. Другие части 42-й мотострелковой дивизии тоже состоят из солдат-профессионалов процентов на 75. Но в Чечне трудятся тысячи военных строителей. И все они — срочники. В Ведено разговорился с заместителем командира военно-строительной роты старшим лейтенантом Андреем Опаричевым. Тот выразил сомнение, что в подобные подразделения удастся быстро набрать контрактников. А строят сейчас в военных городках очень интенсивно. Вряд ли эти стройки заморозят до “решения вопроса”. Но даже если в Чечне и не останется ни одного солдата по призыву, то как быть с 503-м полком в Ингушетии, частями в Северной Осетии, где тоже достаточно горячо, а служат в основном срочники.

Если наша армия и будет состоять из одних контрактников-добровольцев, то очень нескоро. Лишь в 2007 году их количество приблизится к 150 тысячам.

В заключение о неприятном. По данным Главной военной прокуратуры, военком города Набережные Челны находится под следствием по подозрению в должностном преступлении, совершенном в период призыва. Говоря проще — за взятки. По негласному прейскуранту освобождение от призыва таким неправедным путем обходится молодому “дизертиру” (обычно — его родным) от 500 до 2000 долларов. В столице и крупных городах — минимум вдвое дороже. Такова реальность — и кто скажет, скоро ли мы очистимся от нее?

«Труд» №187 за 02.10.2004