Не будет преувеличением сказать, что фамилия купцов Шихобаловых для исконно купеческой Самары не просто фамилия, но — целая эпоха. Эпоха духовности, высокой культуры, подвижничества, меценатства…

Не иначе как русским устаревшим чудачеством сегодня выглядит факт, что Шихобаловы, одалживая землякам деньги, мало того что принципиально никогда не брали с должников долговых расписок, но если возврат должником долга совпадал со священным для всех православных (а Шихобаловы были по-настоящему верующими людьми!) воскресным днем, то самарские купцы считали своим долгом прощать долг. Оставшись погорельцами села Наченалы Ардатовского уезда Симбирской губернии, уважаемая односельчанами шихобаловская семья вынуждена была, заняв 12 тысяч рублей на обзаведение у казенного крестьянина, переехать в 1833 году в Самару. С этого времени и ведет свою историю на самарской земле сей легендарный род. Мы беседуем с единственной, проживающей в Самаре (другие потомки Шихобаловых живут в Москве, Санкт-Петербурге, Франции, Канаде, Минске и др.), «наследницей» по женской линии из рода Михея Шихобалова Софьей Поликарповной Шихобаловой-Бортник в ее не по-купечески, прямо скажем, скромной, но очень уютной квартире.

         Впрочем, чтобы наша беседа состоялась, мне пришлось приложить немало усилий, поскольку скромная, деликатная Софья Поликарповна почему-то считает не совсем этичным афишировать свою родословную. К согласию мы с Софьей Поликарповной пришли лишь тогда, когда я предложила ей несколько абстрагироваться от славного родства и глянуть на историю старинного самарского рода «со стороны» — как на часть нашей самарской и российской истории, которую, как известно, не выбирают, а любят, знают и ценят такой, каковой ее нам Бог дал…

          И вот мы с хозяйкой сидим и рассматриваем старинные семейные фотографии, которые, наверное, правильнее было бы назвать дагеротипами. Ох уж эти старинные фото, а особенно — лица на них! Сколько неподдельного ненарочитого достоинства в сочетании с простотой и одухотворенностью! По аналогии вспоминается история, рассказанная мне в прежнюю мою журналистскую бытность одной старенькой оренбургской аристократкой, которой, как я понимаю, чудом удалось дожить до новейших времен и с которой мне чудом довелось познакомиться в начале 90-х годов. Так же рассматривая фото из ее семейного альбома и говоря о ее брате — офицере царской армии, я, ничтоже сумняшеся, сказала хозяйке, что видела ее брата на одной старинной коллективной фотографии — он стоял такой-то по счету слева направо, сунув руки в карманы. «Что вы, деточка! — грустно улыбнулась оренбургская дворянка и печально добавила: — То не мог быть мой брат. Мой брат НИКОГДА не держал руки в карманах…».

          Признаюсь, тогда я была не только огорошена целым открывшимся вдруг для меня пластом утерянной русской дворянской культуры, но и с той поры, каюсь, невольно всегда примечаю — имеет привычку мужчина держать руки в карманах или нет. Заметила, что многие нынешние состоятельные люди весьма подвержены такой привычке. Как-то поделилась своим наблюдением с подругой-журналисткой и сказала, что не худо бы нашим «новым русским» вынуть наконец-то руки из карманов. «Еще чего не хватало! — усмехнулась моя профессионально язвительная коллега. — Вот вынут, а пальцы-то у них — в натуре, веером! Нет уж, пусть лучше в карманах свои рученьки держат. .».

Возвращаясь к Самаре и Шихобаловым, я узнала, что и Софья-то Поликарповна узнала о своем родстве со славным родом, когда ей было уже около 60 лет. Вот как она рассказала об этом:

— Моя взрослая дочка, живущая с моей мамой, Ольгой Александровной (в замужестве Дедющенко), как-то уже в пору перестройки и всплеска общественного интереса к родовым фамилиям позвонила мне и сказала, что бабушка плачет и прячет какую то газету. Мама моя была уже преклонного возраста, когда в самарских изданиях появились подробные историко-краеведческие публикации о Шихобаловых. Одна из таких публикаций (о ее дядюшке Антоне Шихобалове — наиболее знаменитом из братьев Шихобаловых) и явилась причиной маминых слез. Я приехала к маме, попыталась поговорить с ней. Она отвечала отрывочно и сбивчиво. Тогда я серьезно сказала ей, что пора уже перестать жить в страхе, что на дворе совсем другие времена, что мне, ее дочери, уже 60 лет, и я вправе знать всю правду о прошлом нашей семьи. «Я из рода Шихобаловых», — сказала тогда мама…

— Софья Поликарповна, вы сказали «ВСЮ правду». Стало быть, кое о чем вы все же догадывались на протяжении своей жизни?

— Мама, конечно, рассказывала нам о родных людях, о тех, с кем сталкивала ее жизнь, но всей правды не говорила, наверное, чтобы не травмировать нас, детей. Дом на ул. Венцека с атлантами знаете? Прилегающий к нему дом принадлежал Шихобаловым, в нем до недавнего времени размещалось военное ателье. Мама показывала нам этот дом и рассказывала, какие там обои, лепнина…

Да и у нас в то время еще были всякие приметы «прежнего быта» в виде мебели красного дерева, ломберных столиков и прочего… Говоря откровенно, с детства помню, что семья наша жила в вечном страхе. Мама всегда чего-то боялась и даже постоянно держала наготове сумку с необходимыми вещами на случай внезапного ареста. Нас, детей, предупредила, что в этом случае мы должны выйти через черный ход и пойти к жившей неподалеку монашке Аннушке. Она о нас позаботится. Отец мой умер очень рано, в 1931 году. С нами еще жили две женщины — Феня и Зоя.

Мы с сестрой Нонной знали, что это прислуга, но Зоя и Феня были нам как родные. Еще мы знали, что живем в доме прислуги (я, кстати, там и родилась). Это был небольшой домик около большого дома Шихобаловых на ул. Садовой, в котором после революции жили ответственные работники облпотребсоюза. Мы с сестрой знали, что когда-то этот большой дом с высокими красивыми лепными потолками принадлежал нашей семье… Как-то ночью 1937 года мама разбудила нас, сказала, чтобы мы молились, что ее, наверное, этой ночью заберут. Наверное, мы с сестрой так искренне молились Богу, что произошло чудо. В ту ночь были арестованы почти все ответработники облпотребсоюза и ответработники из близлежащих новых домов. Наш шумный двор как-то сразу опустел… А маму не тронули! Она всю жизнь проработала в сберкассе № 28 города Самары, где мой отец был директором.

При этом отделении Сбербанка, как одном из старейших, сегодня даже создан музей, где представлены сведения и о моих родителях Мама всегда была очень немногословной. «Пусть все уйдет со мной», — таков был ее ответ на наши расспросы. Впоследствии, уже в 1993 году я приводила маму на церемонию перезахоронения останков шихобаловского склепа в Покровском соборе Самары. Во дворе собора установлен памятник из черного мрамора с надписью: «Братья Шихобаловы — Михей, Емелиян, Антоний, Матвей — храма строители и благотворители».

— Софья Поликарповна, расскажите немного о благотворительной деятельности купцов Шихобаловых.

— Трудно перечислить все то доброе, что сделано купцами Шихобаловыми не только для Самары. Много церквей строили — многие из которых до наших дней не сохранились. Покровская, Всех Святых, Ильинская, Воскресенская… Будучи ребенком, я видела, как разрушали Троицкую церковь. Меня, ребенка, тогда поразило, что на кресте разрушаемой церкви сидела птица и надрывно кричала… Построенная Шихобаловыми Вознесенская церковь ныне восстановлена. В Бузулукском уезде построен Свято-Троицкий женский монастырь. Строили они церкви и школы в окрестных селах. В Самаре ими построена больница (ныне онкологический диспансер). Что примечательно, прежде чем строить саму больницу, сначала вымостили мостовую около нее, построили электростанцию для больницы, квартиры для врачей, которые должны были работать в ней. Современники Шихобаловых вспоминают весьма показательный случай, когда у купцов спросили, сколько они потратили денег на возведение храма Спасителя в Самаре (который, кстати, хотят сегодня восстановить в районе площади Куйбышева), Шихобаловы ответили, что не считают никогда денег, направляемых на благое дело. О благотворительности Шихобаловых сейчас пишут газеты, ведь это часть нашей истории, которую мы должны знать.

— Слушаю вас, Софья Поликарповна, а в ушах стоят недавние слова нашего Президента, обращенные к так называемой российской бизнес-элите, о социальной ответственности бизнеса перед обществом. Золотые, между прочим, слова! Но, увы, так и оставшиеся пока гласом вопиющего в пустыне. Где они, нынешние Морозовы — Мамонтовы — Шихобаловы, понимающие необходимость помощи ближнему безо всяких напоминаний со стороны правителя? Неужто не больно им видеть миллионы нищенствующих беспризорников и стариков — плоды их «базарных» реформ?

— Кстати, о сиротах. После русско-японской войны тоже было много сирот. Шихобаловы тогда построили в селе Колокольцево Николаевского уезда Симбирской губернии школу-приют, где детей-сирот учили кузнечному, шорницкому, сельскохозяйственному делу. Когда дети выучились, Шихобаловы выделили денег, чтобы развезти их по селам, построить им кузни и мастерские. Впоследствии многие из этих детей-сирот стали обеспеченными людьми, тоже помогавшими ближним. Строили Шихобаловы и богадельни. Одна из таких богаделен была в районе нынешнего Троицкого рынка. Там призревались старые люди, а при богадельне существовал приют для бездомных мальчиков, где их не только кормили, обували, одевали, но и приучали к посильному труду. Чтобы не бездельничать, мальчики изготавливали спички, шедшие на продажу, а на вырученные деньги покупались лакомства-сладости для них же…

Нынешняя самарская школа-интернат № 14 — это не что иное, как построенный Шихобаловыми странноприимный дом для паломников. Там за обоями в одной из комнат до сих пор сохранились уникальные старинные фрески. К концу XIX века Шихобаловы уже были купцами-миллионерами и активно занимались социальной и творческой благотворительностью. Константин Головкин из рода Шихобаловых стал организатором Самарского художественного музея, приглашал известных художников (Репина, Сурикова, Коровина) в Самару, приобретал у них картины для музея. Даже ездил в Японию для приобретения музейных экспонатов. Семья Шихобаловых дружила с художниками и объединяла их вокруг себя.

— Дорогая Софья Поликарповна, не хочу вас обидеть, но ведь общеизвестно, что все большие состояния, как правило, наживаются далеким от праведности путем. Пример современных российских нуворишек — то элементарных ростовщиков, то узурпаторов национальных природных российских богатств, а то и попросту бандюганов — перед глазами. Писатель Алексей Толстой, к примеру, не без неприязни писал: «Вся Самарская губерния отходила к земельному магнату Шихобалову, скупавшему все дворянские земли и бравшему с крестьян цену за год аренды, которую ему заблагорассудится…» Конечно, неприязнь «красного графа» Алексея Толстого во многом можно объяснить политической конъюнктурой времени написания автобиографии — конъюнктурой, к которой Алексей Толстой не был, прямо скажем, глух. И все же наверняка читателям будет небезынтересно узнать об истоках огромного шихобаловского состояния.

— Начнем с того, что это было семейное состояние, ибо оно не делилось между братьями, а было совокупным. Живя в селе Наченалы, Шихобаловы имели маленький салотопильный завод и пользовались большим уважением односельчан. По воскресным, свободным от работы дням многие односельчане приходили к Николаю Ивановичу Шихобалову — главе семейства — за дельным советом. Были братья Шихобаловы, по воспоминаниям современников, крепкие, высокие, здоровые, трудолюбивые. Не считали для себя зазорным питаться из одной миски со своими работниками. Были очень богомольными…

И все бы хорошо, но пожар в селе заставил их все начать с нуля. Заняв денег и переехав в Самару, они купили два дома — семейство было большое. Мужчины пешком пошли за Урал, купили в тамошних степях дешевый скот. Пока сами же гнали его в Самару на продажу, скот нагуливал вес. И так несколько раз. Таким образом сколотили первоначальный капитал. Этот капитал пополнился после введения в России в начале 80-х годов XIX века нового хлебного тарифа, когда выгодна стала переработка зерна. Шихобаловы построили мельницу в Самаре на набережной Волги…

Так вырос мощный торговый дом мукомольной промышленности, работающий за счет паровых и водных мельниц. Возрос семейный капитал Шихобаловых и после монарших пожалований земель дворянам императрицей Екатериной. Поскольку значительная часть этих дворянских земельных пожалований находилась в провинции, будучи невостребованной столичной знатью, через продажу она переходила местному купечеству. С 1861 года Шихобаловы были крупными арендаторами казенных земель, а к 1905 году они уже были крупными земельными собственниками. Братья Шихобаловы были купцами первой гильдии со званиями почетных потомственных граждан, их потомки имели право на госслужбу наравне с дворянами. С 1870 года они играли преобладающую роль в делах самарского городского самоуправления. Однако ведь и надобно сказать, что Шихобаловы очень ценили хороших работников, деньгами помогая им в обзаведении.

— Софья Поликарповна, памятуя высказывание Алексея Толстого, заметим справедливости ради, что у Шихобаловых были и более радикальные оппоненты из числа новой власти…

— Оставляю этот поразивший меня на церемонии перезахоронения останков Шихобаловых рассказ на совести присутствовавшего на той церемонии столичного журналиста. Он рассказал мне, что один из тогдашних революционеров-начальников настолько ненавидел Шихобаловых, что после революции 1917 года велел вытащить покойного Антона Шихобалова, умершего еще в 1908 году, из семейного шихобаловского склепа, повесить его на фонаре прямо в мундире со всеми орденами и регалиями, и самолично расстреливал мертвого Антона Шихобалова, а потом велел снова бросить в склеп. По правде говоря, эта рассказанная мне история настолько чудовищна, что я не могу в нее поверить…

— Софья Поликарповна, здесь мы подходим к очень непростой и неоднозначной теме. По идее вы, как представительница пущенного революцией на распыл старинного богатого рода, наверное, должны, скажем так, недолюбливать советскую власть, не так ли?

-Не так! Я была и пионеркой, и комсомолкой. Зачем мне ненавидеть власть, которая у меня лично ничего не отнимала. Ведь, ненавидя советскую власть, пришлось бы ненавидеть и Советскую Россию. А у нас в роду любовь к Родине была на генетическом уровне. У сестры моей мамы, Анфисы Александровны, уехавшей в Москву, оставались кое-какие не попавшие под экспроприацию ценные семейные вещи. Она вполне могла, продав их, купить квартиру в Москве. Но тетушка Анфиса предпочла отдать их в Фонд обороны для Красной Армии, когда фашисты были на подступах к Москве. И все наше семейство отнеслось к поступку тетушки Анфисы с пониманием и уважением.

— Софья Поликарповна, когда я в прошлом году на Международных Аксаковских чтениях в Уфе познакомилась с пра-пра-пра… внучкой Аксакова Татьяной Николаевной Кузнецовой, она мне рассказала, что проследить генеалогическое родовое древо и официально установить факт родства с Аксаковыми ей помог случай. Ее племянник, живущий с родителями в Москве, написал на двойку сочинение на тему «Родословная моей семьи». Поскольку мальчику надо было поступать в престижный столичный вуз, двойка за сочинение оказалась неприемлемым вариантом. И за дело взялись родители, добившиеся доступа в архивы и решившие документально удостовериться в обоснованности смутных семейных преданий о родстве со знаменитым аксаковским семейством. Что и подтвердилось.

-Нечто подобное произошло и с моей внучкой Надей. Она у нас такая скромница, что когда в классе дали задание писать реферат о семье Шихобаловых, Надя не стала афишировать свое родство с ними. А просто написала прекрасный реферат, причем много работала с краеведческой литературой и много сведений отыскала, что и для меня новы были. Честно говоря, мне страшно за Надюшу. Мы воспитали ее скромницей, а какие времена сегодня, сами видите! Иногда я вспоминаю, как строго нас в детстве воспитывала мама. Мы питались очень скудно, есть постоянно хотелось, но мама запрещала нам в гостях есть рыбу, если к ней не подан специальный нож, представляете? И мы, дети, глотая слюну, были вынуждены подчиняться этому требованию.

— Я смотрю, у вас много картин…

— Это дорогие моему сердцу подарки самарских художников — Пурыгина, Китаева, Бутенкова, Митряшкина, Кузнецова, Бикулова, Денисова… Самарский художник Кузнецов написал три больших портрета братьев Шихобаловых — Михея, Емельяна, Антона. Хотел подарить мне, но я не считаю себя вправе принимать такие дорогие подарки от бедного художника. И выкупить эти портреты у меня нет возможности. Пользуясь случаем, хочу обратиться к самарским обеспеченным деловым людям с просьбой изыскать 50 тысяч рублей, чтобы выкупить эти три прекрасных портрета для Самарского художественного музея…

Одна ученая дама, занимающаяся «шихобаловской тематикой», как-то придя к нам, воскликнула, глядя на нашу скромную обстановку: «Как у вас небогато!..». Я так не считаю. У нас есть все необходимое, а лишнего нам не надо. В роду Шихобаловых богатство никогда не было целью — лишь средством творить добро. Если бы ученая дама лучше изучала историю нашего рода, она бы это поняла.

Беседовала Диана Кан

«Самарская неделя» № 39 (9953) от 1.10.2004.