Солнечным осенним утром у меня зазвонил телефон. » Доченька, ты жива? Какое счастье! — услышала я в трубке срывающийся мамин голос. — А то тут рядом со мной стоит молодой человек из банка и говорит, что ты скоропостижно скончалась!»

Вообще-то до этой минуты сомнений в реальности моего существования у меня не было. Но с другой стороны… Не будет же сотрудник службы безопасности банка вот так, ни с того ни с сего утверждать обратное. Он ведь за то и зарплату получает, и , наверное, немалую, чтобы досконально знать всю подноготную о клиентах. Тем более в обстановке обострения террористической угрозы! Он, поди, все телефоны оборвал, везде справки навел, прежде чем явиться с соболезнованиями к родственникам безвременно усопшего должника. Может, я действительно уже того…, как-то незаметно для себя переселилась в мир иной? Поэтому дотошные банковские служащие и не смогли со мной связаться по мобильному телефону, с которым я в силу специфики журналистской профессии практически не расстаюсь. Ведь с тем светом (или с этим?) МТС связь еще не установила.

Любезный юноша, как ни старался, не смог рассеять мои сомнения. Он утверждал, что из банка мне звонили домой, и там кто-то снял трубку и сообщил о моей кончине. Вот тут-то и была закавыка: в банковских документах в качестве домашнего был указан телефон квартиры, которую я снимала год назад, когда оформляла кредит на покупку автомобиля. А моя бывшая квартирная хозяйка затеяла там грандиозный ремонт, потом у нее кончились деньги, и вот уже полгода квартира стоит разгромленная и пустая – и подходить к телефону никто из живых там просто не мог. Так с кем же говорили сотрудники банка?

Ситуация все больше напоминала театр абсурда. Тем более, что по утверждению блюстителя банковской безопасности, ко мне в редакцию тоже звонили, но там сообщили, что я давно уволилась. Тут я окончательно запуталась, не в силах осознать последовательность произошедших со мной без моего ведома метаморфоз: то ли я сначала умерла, а потом уволилась, то ли наобророт. Но поскольку ни того, ни другого в моей памяти не запечатлелось, оставалось признать прискорбный факт: либо кто-то из нас сошел с ума, либо я действительно преставилась. Но, по-видимому, совсем недавно, так как душа моя еще окончательно не переселилась в небесные обители и по инерции «участвует в процессе».

«Ущипнуть себя, что ли?» — подумала я и… Нет, не проснулась — позвонила в банк, где мне любезно объяснили, что все мои страхи напрасны, я жива-здорова и даже не повредилась рассудком. Просто меня хотели предупредить, что истекает срок моего страхового полиса и заодно предложить сменить страховую компанию, благо у них как раз открылось страховое отделение. А известить меня об этом письмом постеснялись — посчитали пошлостью и проявлением бездушного отношения к клиенту, вот и стали искать личного контакта. И тут, видимо, вмешалась нечистая сила.

«Ничего, зато, говорят, есть такая примета — теперь долго жить будете!» — подбодрили меня на прощанье. «Спасибо на добром слове», — ответила я, положила трубку и машинально вклчила телевизор. Шли новости. Сначала о том, что в Махачкале на крыше чьего-то персонального туалета типа «сортир» самопроизвольно взорвался ПТУРС. Потом о могиле отца всех «питерских» Анатолия Собчака, на которой установлены сигнализация и две камеры круглосуточного наблюдения.

И тут я задумалась: а стоит ли долго жить в этой стране, где перевернутая реальность, похоже, скоро станет единственной, доступной нам в ощущении? Где убитые горем родственники погибших от рук террористов детей бредут за гробами к свежевырытым могилам мимо трибуны, с которой им что-то пафосно вещают слетевшиеся как воронье на… митинг чиновники. Где бессильные остановить массовые убийства своих подданных правители громоздят бесконечные властные вертикали и не могут отменить инструкции, мешающей открывать именные банковские счета, чтобы желающие могли перевести деньги пострадавшим (а если их перевести официальным организациям, их неизбежно украдут). Где в отсутствие каких бы то ни было целей единственным фетишем становится «государство», государственные интересы, государственная безопасность… И дальше по нисходящей: корпоративные интересы, корпоративная безопасность и т.д. В этой системе координат отдельному «физическому лицу» просто нет места. Он игрушка обезличенных высших сил, которые могут в один миг похоронить его и воскресить. Разрешить создавать материальные ценности, а потом в одночасье их отобрать. Или посадить в тюрьму. Или вообще «вывести за скобки».

«Мы хотим уехать отсюда. Куда угодно, в любую страну. Здесь нет жизни», — сказала в Беслане журналистам женщина, потерявшая разом четверых детей из шести. Может, и правда?

Марина БОРИСОВА

«Русский курьер»

№ 379 24-09-2004

"Русский курьер"