Дэниэл ТрисманDaniel Treisman, профессор политических наук Калифорнийского Университета в Лос-АнджелесеUCLA, специализируется на изучении России. Автор книг «После Потопа: Региональные Кризисы и Политическая Консолидация в России»After the Deluge: Regional Crises and Political Consolidation in Russia и «Без Плана: Политические Тактики и Экономическая реформа в России»Without a Map: Political Tactics and Economic Reform in Russia.

Вопрос: Что Вы можете сказать о планах президента Владимира Путина изменить структуру власти в России?

Трисман: Это проявление процесса последовательной централизации власти в руках Путина, однако мне сложно сказать, каким образом это может помочь в войне против терроризма. Особенно неясно почему изменения касаются всей России, хотя с проблемой терроризма сталкиваются лишь некоторые ее регионы. Я бы не удивился, если бы Путин создал некие новые структуры управления на Северном Кавказе — это была бы прямая и достаточно логичная реакция на те события, которые происходят в этом регионе и угрожают стабильности страны. Но Путин действует таким образом, что возникают вопросы — не использует ли он проблему терроризма для того, чтобы произвести изменения в Конституции, необходимые ему по иным причинам.

Вопрос должен звучать следующим образом: «Действительно ли угроза террористов Мурманску или Красноярску столь значительна, что она легитимизирует столь кардинальное изменение структуры власти?».

Вопрос: Какой долговременный эффект может дать подобное изменение структуры взаимоотношений Центра и регионов?

Трисман: Сперва мы должны дождаться реализации этой реформы. Ее воплощение в жизнь, безусловно, сможет уменьшить возможности организованного сопротивления власти президента. Российские губернаторы были очень послушны последние годы, однако они избирались независимо и во многих случаях обладали высокой легитимностью в своих регионах. Если вместо избираемых губернаторов появятся президентские назначенцы, система власти будет фокусироваться лишь на одном человеке в Кремле.

Я предполагаю, что эти планы столкнутся с чем-то, напоминающим политическую борьбу Путина с губернаторами. В этой борьбе у Путина есть все шансы на победу, но ставки в этой игре вырастут. С другой стороны, многие губернаторы уже подходят к концу своих сроков пребывания на этой должности. Поэтому, вероятно, одна из стратегий может заключаться в том, что Путин назначит на прежние посты людей, которые уже провели в губернаторских креслах максимальное, положенное им по законодательству, количество сроков, но надеются остаться у власти.

Путин пытается уменьшить препятствия для проведения централизованной политики, в том числе и на локальном уровне. У региональных губернаторов есть свои электоральные интересы и собственная база, что может создавать ситуации, когда они оказывают сопротивление Кремлю и даже оказывают сопротивление реализации планов Путина. То есть система власти в России делается более упорядоченной и более эффективной. Кроме того, нет сомнений, что часть губернаторов была замешана в коррупции.

Вопрос: Способна ли эта реформа уменьшить опасность распада России?

Трисман: Я думаю, что эта угроза исчезла в 1990-е годы. Реальная и потенциально очень серьезная угроза России исходит с Северного Кавказа. Целью террористов является вынесение военных действий за пределы Чечни — в Ингушетию и Северную Осетию, а также в мусульманские республики Кавказа.

Маргарет ПаксонMargaret Paxson, старший научный сотрудник Института Углубленных Российских Исследований КеннанаKennan Institute

Вопрос: Что Вы можете сказать о планах президента Владимира Путина изменить структуру власти в России?

Паксон: У этих действий Путина есть много причин, одна из которых, безусловно, желание улучшить ситуацию в области безопасности, что для него подразумевает ужесточение централизованного политического контроля. Эта тенденция прослеживалась в России на протяжении предыдущего десятилетия.

Другая причина — и мы об этом постоянно слышим от российских коллег — заключается в том, что Россия занимает огромную территорию, с большим количеством разнообразных регионов. Как можно всеми этими, столь различными территориями, управлять одним единственным способом?! Почему люди не должны выбирать себе губернаторов, которые выросли в этом регионе, знают его и обладают необходимыми связями для того, чтобы успешно руководить им?

Вопрос: Проблема терроризма легитимизирует эти изменения?

Паксон: Я думаю, что терроризм привел Россию в состояние шока. Это был кошмарный месяц для России. Терроризм действительно провоцирует чувство тревоги, и люди считают, что что-то необходимо срочно делать. Меня не удивляет, что Путин пошел этим путем. В подобных ситуациях Центр всегда стремится получить в свои руки максимум власти.

Кристиан ХэпферChristian Haerpfer, профессор политических наук Венского Университета (Австрия), научный сотрудник Центра имени Вудро ВильсонаWoodrow Wilson Center

Вопрос: Что Вы можете сказать о планах президента Владимира Путина изменить структуру власти в России?

Хэпфер: Во-первых, последние реформы президента Путина напрямую не связаны с последними террористическими атаками, которые стали лишь поводом для их проведения. Я не думаю, что существует прямая связь между террором и политическими реформами. Во-вторых, это не спонтанная реакция Путина и не желание продемонстрировать силу в ответ на последний кризис с заложниками. Это часть долговременного плана централизации российского правительства и российской политической структуры.

До этого была предпринята попытка ограничить власть 89-ти регионов России, создав семь суперрегионов и супергубернаторов. Нынешняя ситуация в России — прекрасная возможность сделать то, что было давным-давно запланировано. Конечно, можно сказать, что это часть войны с терроризмом, хотя, на мой взгляд, это лишь «фантик конфеты», придуманный для того, чтобы эти реформы были более позитивно восприняты населением.

При Борисе Ельцине избранные губернаторы делали почти все, что хотели. Ныне Путин пытается ограничить их власть. Всегда и везде в политической системе наблюдается конфликт между демократией и эффективностью. Иметь 89 губернаторов — очень неэффективный путь управления страной. Поэтому, то что мы сегодня наблюдаем — это повышение эффективности системы и уменьшение ее демократической составляющей.

Вопрос: Будет ли, на Ваш взгляд, некий конфликт между Центром и региональными властями?

Хэпфер: У меня сложилось впечатление, что федеральные власти действуют столь быстро, что большинство губернаторов просто не успевают организовать сопротивление. Если они сейчас попытаются открыто выступить против этой реформы, они ее просто не переживут. Губернаторы сейчас должны крайне осторожно просчитывать свои следующие шаги. Если губернаторы, которые в большинстве своем коррумпированы, заявят, что данная реформа антидемократична, то они потеряют свои кресла немедленно после того, как соответствующий законопроект будет принят Думой. В этой ситуации губернаторы опасаются не только за свою власть, но и за свои личные доходы, поэтому они сейчас очень серьезно задумываются о будущем.

Мы также не должны забывать, что лишь меньшая часть российского электората является демократической, в западном понимании этого слова. Большинство избирателей предпочитают голосовать за «сильную руку». Рейтинг Путина ныне составляет 60-70%, что позволяет говорить о том, что большинство населения одобряет его реформы. Но если у Вас сохраняются романтические мечты о «сильной руке», Вы обречены вернуться в прошлое…

Михаил Алексеев, профессор политических наук Государственного Университета Сан-ДиегоSan Diego State University

Вопрос: Что Вы можете сказать о планах президента Владимира Путина изменить структуру власти в России?

Алексеев: Возникает большая озабоченность относительно эффективности этой реформы. Если государство начинает принимать какие-то кардинальные меры по обеспечению безопасности, у индивида уменьшается заинтересованность самостоятельных действиях. В результате, достигается противоположный эффект. После Беслана Путин сказал, что все должны мобилизоваться, что идет глобальная война, что Россия находится под постоянной атакой. Но чем сильнее государство усиливает свою роль, особенно если это роль исполнительной власти, бюрократического аппарата, которая не сдержана противовесами и не находится в поле открытого политического диалога, то тогда человек начинает свою персональную ответственность спихивать на государство.

То, что отменяются выборы губернаторов и выборы по одномандатным округам, лишь усугубит проблему. Путин действительно серьезно обеспокоен целостностью России, он боится, что процессы, которые шли в Чечне, могут распространиться на всю Россию. Хотя я не думаю, что это обоснованные опасения. Мне кажется, что наоборот, чем сильнее давить и сокращать местные свободы, тем больше риск возникновения сепаратизма. Чем более укрепляется государственная система, тем в большей степени она превращается в своеобразный «паровой котел», где накапливается много пара, у которого нет путей выхода.

17 Сентября 2004

Washington ProFile

Washington ProFile