На Западе эти службы — одни из самых могущественных. Они легко могут призвать к порядку гигантов местного рынка. Достаточно уличить компанию в монополизме — и в офис тут же нагрянут их сотрудники в штатском вместе с представителями правоохранительных органов и с ордером на обыск. Нечто подобное из Федеральной антимонопольной службы намерен сделать и ее новый руководитель, член партии «Яблоко» Игорь Артемьев. О том, как ФАС может изменить цены на рынке и бороться с естественными монополиями, пойдет разговор.

— Игорь Юрьевич, ФАС способна понизить цены, которые выросли в результате действий монополий и картелей?

— Противодействие монополиям — это одна из главных функций нашей службы. И мы это пытаемся делать. Дело в том, что в результате приватизации и последующей концентрации предприятий в России появилась довольно монополизированная экономика. Если посмотреть на товарные рынки в России, то мы увидим, что большая часть рынка принадлежит небольшому числу лиц. Предприятия, принадлежащие этим лицам, доминируют на этих рынках. При определенных условиях они могут душить малый бизнес, никого не пускать на рынок. В результате не будет конкуренции, издержки не будут снижаться, цены будут расти, а люди будут оставаться бедными.

Вторая тема нашей работы — это борьба картелями. Сегодня ценовой сговор — повсеместное явление. Это и в нефтяном секторе происходит, и в металлургии, и в химической промышленности. Для подобных явлений нет никаких оснований, просто люди хотят извлечь сверхприбыль. Здесь со стороны государства должны быть жесткие меры, включая уголовные, для того, чтобы уничтожить такие картели. Мы уже разбираемся в суде с компаниями «Северсталь» и «Магнитогорский металлургический комбинат», которые по нашему мнению, в результате сговора в несколько раз повысили цены на листовую сталь, которая идет на изготовление труб для нефтяной промышленности. Другой пример — «Единая торговая компания», монополизировавшая рынок каустической соды. В результате ее действий цены на каустическую соду выросли в 2-3 раза, что крайне негативно сказалось на автомобильной, химической, алюминиевой и автомобильной промышленности, а в конечном итоге на всех гражданах.

— Но пока что-то не было случаев, чтобы кто-то из монополистов понес уголовное наказание?

— Сейчас практически единственное наказание, которое может понести монополист или участник картеля, — штраф в 15 тысяч долларов, столько нарушители за день зарабатывают. В ноябре мы должны внести в правительство новый закон о конкуренции, который будет существенно отличаться от действующего сейчас. Мы хотим, чтобы резко, более чем в сто раз, были повышены штрафы за злоупотребление монопольным положением, за создание картелей. В Европе сегодня во многих случаях штрафы за создание картелей составляют от 100 млн. евро до миллиарда. Один раз в суде будет доказано, что вы создали картель, и ваша компания — банкрот. Потому что опасность такого явления исключительно велика, разрушается экономика и социальная политика государства. Наши штрафы попросту несоизмеримы с ущербом экономике, которые наносят монополисты.

Еще одна важная составляющая борьбы с монополиями — повышение уголовной ответственности за монополистическую деятельность. Нынешняя 178 статья Уголовного кодекса пока работает плохо. В США за неявку в антимонопольный орган и непредоставление информации вы можете отправиться в тюрьму на три месяца. А если будет доказано картельное соглашение — на годы. У нас же нарушитель отделывается лишь небольшим штрафом. Мы намерены представить вниманию правительства новую редакцию этой статьи.

В ноябре мы совместно с МЭРТом должны внести в правительство новый пакет законов, в том числе и новый закон о конкуренции, который будет существенно отличаться от действующего сейчас. Помимо увеличения штрафов и уголовного наказания, в нем предусмотрены и другие меры. Например, мы предложим ввести механизм частных исков, когда любой гражданин или некоммерческая организация сможет обратиться в суд, взыскать с монополиста деньги или заставить его прекратить свою деятельность. А по такому иску даже без участия государства и ФАС можно было бы остановить тех, кто конкурирует недобросовестно. В США за многие десятилетия действия частных исков было создано бесчисленное количество разных юридических контор, которые специализируются на этих делах, оказывают квалифицированную помощь по борьбе с монополиями и зарабатывают огромные деньги от выигранных исков. Юристы сами находят, где происходят нарушения прав граждан, и помогают гражданам выиграть дела в суде за определенный процент от суммы денег, взысканных с участников картельных сговоров.

— Но ведь доказать наличие, например, того же картельного сговора очень тяжело.

— Это действительно так. Сейчас суды часто требуют от ФАС принести подписанный документ о таком соглашении, о том, что несколько компаний договорились между собой поднять цены. Но такие документы, естественно, почти никогда не подписываются. Мы предлагаем расширить доказательную базу с помощью косвенных улик. Суды в Европе и США не требуют в обязательном порядке протокол сговора о повышении цен, они рассматривают косвенные улики: как изменялись цены, встречались ли люди, могли ли договориться, какие есть показания у свидетелей. У антимонопольных органов в мире вообще-то есть и силовая функция. Они могут приезжать на предприятия, проводить изъятия документов, просматривать корреспонденцию. ФАС будет настаивать на том, чтобы по ее решениям МВД, прокуратура и другие силовые органы помогали нам выполнять эти функции. Нам не нужны пистолеты и пулеметы, но если решение будет вынесено официально, ни прокуратура, ни МВД не должны нам немотивированно отказывать в проведении следственных действий.

— Уже сейчас, не дожидаясь принятия закона, вы возбудили ряд дел против повышения цен на бензин в некоторых регионах. Вас даже обвинили в том, что ФАС пошла на сговор с транспортными компаниями.

— Разговор о сговоре — это попытка оправдаться. На самом деле, когда говорят, что внутренние цены на топливо растут из-за внешней конъюнктуры, несколько лукавят. Внешняя ситуация влияет на внутренний рынок, но не так сильно, как кажется, потому что есть экспортные пошлины, которые сдерживают внутренние цены. А вот проблема картелей присутствует. Мы ведем сегодня около десятка судебных процессов против таких сговоров. Доказать это тяжело, но мы пытаемся. В случае нашей победы цены снизятся, компании заплатят штрафы, те, кто, потерял деньги от повышения цен, могут через суд возместить ущерб, включая упущенную выгоду и моральный ущерб. Но нам противостоят очень сильные компании, которые имеют хороших юристов. В нефтяном секторе пока еще ни одно дело не завершено, но могу констатировать, что ценовые сговоры — очень частое явление в этой сфере.

Но у нас уже есть положительные примеры выигрыша по статье о сговорах в финансовой сфере, например, мы выиграли дело против «Росгосстраха» и против «Western Union».

— А ситуация с ценами на московскую недвижимость — это тоже результат картельного сговора? Руководство столицы обвиняют в том, что при его поддержке рынком завладел десяток близких к мэрии компаний, которые и привели к тому, что рыночная стоимость квадратных метров в 5-6 раз превышает себестоимость.

— Недавно мы возбудили дело против Московской нефтяной компании в связи с тем, что городская власть создала особые условия для этой компании. Смысл этих условий заключался в том, что земельные участки для строительства должны будут выдаваться только этой компании, в ущерб конкурентам. В целом, если говорить о строительном рынке, по нему есть проблемы почти во всех субъектах Федерации, в том числе и в городе Москве. Мы как раз сейчас заканчиваем мониторинг этого рынка. Если у нас будут доказательства, то появятся соответствующие иски в суды. Кроме того, мы внесли большой пакет наших предложений в жилищное законодательство в сфере недвижимости в правительство, в котором предлагаем ввести новые меры по противодействию таким неблагоприятным факторам. Например, мы предлагаем ввести нормативы, определяющие, сколько земельных участков может иметь под застройку одна строительная группа. Мы считаем, что верхняя планка в данном случае не может превышать 25 процентов рынка.

— Партия «Яблоко» всегда была последовательным критиком главы РАО «ЕЭС России» Анатолия Чубайса. А у вас, как у главы ФАС, есть к нему претензии?

— Нужно понимать, что между тем законом о реформе электроэнергетики, который был внесен в Госдуму, и тем, который принят, есть большая разница. В результате, в том числе и благодаря нашей позиции, самые опасные направления реформы были ликвидированы. Сейчас ситуация другая. В целом направление реформы выбрано правильно, но существуют очень большие опасности, если мы сделаем одну-две ошибки в антимонопольной сфере. Сейчас ФАС занимается анализом схемы приватизации генерирующих мощностей. Наша страна поделена на семь энергозамкнутых территорий, на которых вся электроэнергия производится и там же потребляется. Перетоки между этими зонами в силу технических возможностей минимальны. В федеральный Закон об энергетике была вынесена поправка, запрещающая иметь более 35 процентов генерирующих мощностей в одной ценовой зоне. Мы должны отследить, чтобы эта поправка соблюдалась.

— Будет ли ФАС бороться с монополиями, которые могут возникнуть в перспективе? Обсуждается, например, идея создания государственной нефтяной суперкомпании на базе, например, Роснефти, которая может возникнуть в результате приобретения активов «ЮКОСА».

— Если какая-то вертикально интегрированная компания станет приобретать активы «ЮКОСА», мы будем смотреть, а какова доля этой компании в целом по России и на региональных рынках. И мы запретим такую сделку, если доля увеличенной компании превысит законную — 65 процентов. Но вообще, если говорить о нефтяном секторе, он достаточно конкурентен: в России около десятка крупных компаний. Нас беспокоит другое: доля рынка в регионах, когда в одном регионе есть только «ЛУКОЙЛ», в другом регионе — ТНК и так далее.

— То есть ФАС готова вступать в жесткие конфликты, если потребуется?

— Мы готовы. Но нужно учесть, что самостоятельной политики антимонопольной службы быть не может. Очевидно, что политика формулируется законами, которые принимает парламент, и идет в русле политики президента и правительства. Мы подчинены напрямую председателю правительства и должны реализовывать политику исполнительной власти. Задача ФАС — защищать слабых от сильных, малый бизнес и тех, кто на рынке второй и третий. Поэтому наша жесткость относится к сильным, к тем, кто может себя защитить.

www.tribuna.ru