Несмотря на заверения ученых, что продукты абсолютно безопасны, пробовать было страшновато. Но с первой ложкой тут же сваренной каши пришел аппетит, и журналисты быстро умяли угощение. Выходит, можно хранить продукты в вечной мерзлоте? А если так, то почему бы туда не зарыть все «закрома Родины», не тратиться на строительство холодильников и хранилищ?

Словом, на все эти вопросы мы попытались получить ответы у нашего гостя — заместителя руководителя Российского агентства по государственным резервам Владислава Гасумянова.

— Действительно, все были свидетелями, что мясные консервы, перловая крупа и шоколад за 30 лет не потеряли своих потребительских свойств. Конечно, я должен раскрыть секрет: продукты мы сначала проверили у себя, в Научно-исследовательском институте проблем хранения, и только после этого предложили отведать журналистам. Мы же не могли рисковать вашим здоровьем.

Итак, хранить продукты в вечной мерзлоте теоретически возможно. Другое дело — насколько это целесообразно? Допустим, в одном из федеральных округов, расположенных значительно южнее побережья Северного Ледовитого океана, случилось наводнение, весь урожай и запасы продовольствия уничтожены… Как сюда за сутки перебросить продукты из зоны вечной мерзлоты? Во сколько это обойдется казне? Вопросы сложные! Тем не менее этот научный эксперимент мы не намерены останавливать. Его надо продолжать для того, чтобы потом, в будущем, когда страна выйдет уже на другой уровень развития, решив в том числе и проблемы логистики, мы смогли бы вернуться к прикладной части этой темы. Другое дело, если хранить продукты для жителей северных поселков, пограничников, для тех же нефтяников и газовиков, которые работают там вахтовым методом. Скорее всего, это будет рентабельно и эффективно.

— О вашем ведомстве рассказывают просто чудеса. Говорят, что у вас огромные склады в горах и дворцы под землей…

— Дворцов под землей у нас нет, а вот небольшие поселки есть… Сами наши базы хранения, или, на профессиональном языке, — комбинаты, создавались в период холодной войны, задумывались как неуязвимые системы, рассчитывались таким образом, чтобы выдержать ядерные удары, землетрясения и наводнения, и поэтому строились вдали от населенных пунктов.

Храним мы продовольственные товары первой необходимости: крупы, мясные и молочные консервы, масло и многое другое. Имеются медикаменты, сырье, техника и так далее. Те же нефтепродукты храним не только в привычных цистернах на поверхности, но и под землей в специальных шахтных выработках.

В госрезерве много уникального. Например, часть резервного запаса сырья для очень важного производства мы храним на дне одного из сибирских озер… В госрезерве есть также комплекты специальных наплавных мостов для обеспечения надежных переправ через все крупные реки страны. Их можно развернуть в течение нескольких суток, причем пригодны они и для железнодорожных перевозок. Не так давно по просьбе губернатора Краснодарского края А. Ткачева из наших хранилищ был доставлен мост и сооружен переход через реку Псоу.

— А делают ли такое в других странах?

— Возможно. Кстати, мы сотрудничаем с двадцатью странами, бывали на многих комбинатах госрезерва, в том числе и в Германии, и в странах СНГ. Так вот, во многом мы опережаем своих коллег. В НИИ проблем хранения решаются не только технологические задачи хранения тушенки или масла. У нас много опытно-конструкторских разработок, которые внедряются в производство. По инициативе руководителя Росрезерва Александра Григорьева мы создали компьютеризированную единую автоматизированную систему управления государственным резервом страны с использованием опто-волоконных каналов связи. С одной стороны, этой системой мы подняли уровень управляемости, оперативности и эффективности госрезерва, а с другой — сэкономили деньги. Три часа работы в режиме видеоконференции со всеми начальниками управлений госрезерва по федеральным округам стоит столько же, сколько один билет из Санкт-Петербурга в Москву.

На днях мы провели международную конференцию с руководителями органов госрезерва стран СНГ. И когда на экранах мониторов одновременно семь начальников окружных управлений от Дальнего Востока до западных границ стали докладывать, обмениваться информацией, наши коллеги, скажем прямо, были ошеломлены и заявили, что мы в России шагнули на много-много лет вперед.

— Кстати, а зачем в таком деликатном деле международное сотрудничество?

— Первое. Масштаб проблем, которые приходится нам решать, все чаще выходит за рамки одного государства. В частности, есть продукция, которую мы храним в госрезерве, но которая не производится в России. Например, хлопок. Да, госрезерв — не субъект внешнеторговой деятельности. Но мы хлопок покупаем. Кто его нам поставляет? Посредник. А ведь это можно сделать напрямую, через госрезерв Узбекистана. Другая ситуация. В прошлом году на Украине случился неурожай зерна. Как не помочь?

Второе. Вы, конечно, знаете, что 14 лет назад в бывшем СССР была единая система госрезерва. Она разделилась после того, как появились страны СНГ. За кордон отошла часть наших комбинатов, но научная и образовательная база остались в России. Теперь коллеги просят наладить научно-технический обмен и взаимодействие в профессиональной подготовке кадров.

И третье. Нам нужно договориться, как действовать при чрезвычайных ситуациях. Нередко запасы госрезерва играют здесь ключевую роль. Так случилось в свое время в Чернобыле. Потребовалось в течение нескольких суток срочно отгрузить в зону аварии три тысячи тонн свинца. Госрезерв это сделал. И не потому, что нет свинца в Америке или в Германии. Но пока бы его купили, привезли, я не знаю, какие масштабы приняла бы чернобыльская катастрофа. Никто не застрахован от техногенных катастроф, землетрясений и наводнений. Вот почему именно сейчас, в относительно спокойное время, нужно навести необходимые контакты. Выяснять, кто и чем может помочь в случае беды.

— Словом, вы объединяетесь для создания некой интернациональной «скорой помощи…

— Да. Может быть, именно так на своем участке ответственности мы выполним задачу, которую ставит наш президент по интенсификации интеграционных процессов в СНГ.

— В общем, госрезерв — что-то вроде белки, которая все время думает о будущем, делает запасы…

— Белка — это российский образ бережливости и запасливости, а вместе с житом и пушкой — получается символ госрезерва. Недавно мы издали книгу, которая называется «История государственных резервов России». В ней изложена история учреждения госрезервов. Истоки начинаются с Петра I, когда был создан первый Провиантский приказ, когда государство задумалось о запасах продовольствия. Лишь затем появились запасы металла, потом — оружия. Как сказал Петр Великий: «К запасам бережение держать великое». Это он окольничему давал такие указания, когда создавались государственные запасы.

— И много у нас, если не секрет, «запасников»?

— Около полутора сотен комбинатов. Помимо них у нас более 10 тысяч так называемых пунктов ответственного хранения, где хранятся материалы государственного резерва, которые нельзя «закладывать» у нас на комбинатах в силу определенных причин. В частности, зерно. Оно хранится на элеваторах.

— Чем руководствуется российская система государственного резерва в своей работе?

— Конституцией, указами президента, распоряжениями правительства, но основной документ — это Федеральный закон «О государственном материальном резерве». Он был принят в 1994 году. Потом изменялся и дополнялся. Последние новшества вносились в декабре 2003 года. Сейчас мы работаем над новой редакцией закона. В апреле прошлого года правительством была принята концепция развития системы госрезерва. Она появилась потому, что изменилась страна, экономические отношения, изменился мир вокруг нас. Над новым законом мы работаем уже более полутора лет. Практически он согласован со всеми заинтересованными ведомствами. После указа президента о структуре федеральных органов исполнительной власти деятельность по нормотворчеству была передана в минэкономразвития. Поэтому сейчас этот законопроект находится там. Мы рассчитываем, что богатый нормотворческий опыт мин-экономразвития позволит ускорить процесс внесения проекта закона в правительство. Будучи реалистом, я предполагаю, что документ попадет депутатам не раньше, чем весной следующего года.

— Госрезерв теперь ориентируется не на военные нужды, а на экономические законы?

— Государственный резерв никогда и не был ориентирован только на военных. Да, как я уже говорил, он предназначен для обеспечения мобилизационных нужд России. Однако это одна из задач. Вторая — обеспечение неотложных работ по ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций, техногенных катастроф. Третья — оказание господдержки различным отраслям нашей экономики, организациям, территориям в целях стабилизации ситуации при каких-то временных нарушениях снабжения важнейшими видами сырьевых и топливно-энергетических ресурсов.

— Это что же, выходит, вы можете выступать в роли игрока на рынке?

— Я бы хотел подчеркнуть, госрезерв — это инструмент в руках президента и правительства, но никак не самостоятельный игрок на рынке. Но в силу определенных причин, например, экономический или энергетический кризис, когда возникают временные экономические трудности, госрезерв действительно может выступить инструментом для оказания регулирующего воздействия на рынок.

— Скажем, в случае неурожая зерна, когда все продавцы взвинтили цену, вы взяли и выбросили на рынок свои запасы и тем самым «скинули» ее стоимость?

— В законе есть такое понятие: заимствование материальных ценностей из государственного резерва. Что это означает? Это означает выпуск материальных ценностей из госрезерва на определенных условиях с последующим их возвратом. К нам часто обращаются губернаторы, просят помочь с зерном, мукой. Однако выдать их мы можем только в том случае, если правительством принимается такое решение, причем на условиях обязательного возврата. Как правило, мы отдаем нефтепродукты перед посевной.

— На какой срок?

— Это может быть и три, и шесть месяцев, и год — разные сроки. Таким образом, госрезерв стабилизирует рынок, оказывает регулирующее на него воздействие. И не только с топливом и нефтепродуктами. Например, достраивается железная дорога в Якутии, кстати, она завершится 28 августа. В какой-то момент позарез понадобились рельсы, шпалы. Чтобы не останавливать работу, мы выделили эти материалы. Когда у строителей нормализуется ситуация с финансами, они отдадут заимствованное.

— Говорят, что раньше товары из госрезерва были лучше. Сейчас та же тушенка совсем другая…

— Не соглашусь с таким утверждением. Это субъективное мнение. Я знаю многих людей, которые уверяют, что раньше хлеб был вкуснее, а мороженое слаще. Есть объективные показатели — государственные стандарты, на основании которых изготавливается и принимается продукция. Всю продукцию мы принимаем на хранение только по ГОСТу.

— Они вроде отменены…

— Нет. Новый Федеральный закон «О техническом регулировании» просто узаконил технические регламенты. В чем смысл и разница ГОСТа и технического регламента? ГОСТ определяет государство, технические регламенты — производитель, который вправе варить ту тушенку, какую хочет. Скажем, она говяжья со сроком хранения три года. Хотите — берите, хотите — нет. Госрезерв как организация, заинтересованная в том, чтобы товар долго хранился, станет закладывать ту тушенку, которую можно хранить, условно говоря, пять лет. Значит, такую тушенку с трехлетним сроком годности в госрезерв мы закладывать не будем. Это станет проблемой производителя с его техническим регламентом, а не государства.

— Некоторые эксперты оценивают запасы госрезерва примерно на 4 миллиарда долларов. Это правда?

— Неправда. Могу лишь сказать, что запасы России соизмеримы с запасами США. Говорить напрямую о цифрах не хочу, причем не только потому, что они говорят об оборонных возможностях страны и составляют государственную тайну. Мы живем в рыночной экономике. Непродуманные разговоры и заявления могут поколебать и дестабилизировать ситуацию на той же бирже, обрушить рынок того или иного товара.

— Хорошо, а вот сказать о том, какие у вас возможности сохранить товары от порчи, можете рассказать?

— Прежде всего мы отличаем срок годности от срока хранения. Это разные вещи. У нас даже есть понятие — граневые сроки хранения. Если, допустим, определено по ГОСТу, что у тушенки срок годности 4 года, то мы у себя по нашим внутренним документам можем определить срок хранения в два года.

Однако если я вам скажу, что продукты у нас никогда не портятся — это будет лукавство. У нас тоже может холодильник сломаться. Но одно могу сказать твердо. Некачественный продукт мы никогда потребителю не отдадим.

— От таких случаев обычно страхуются…

— Изначально в законе у нас было прописано, что материалы госрезерва должны страховаться. Затем этот пункт из документа был изъят. Для нас это больная тема. Мы крайне заинтересованы в страховании, и объясню почему. Все, что хранится на наших базах, комбинатах не теряет потребительских свойств. Там, как правило, нет хищений, порчи, самовольного расходования. Проблематична сохранность продукции на пунктах ответственного хранения. Эти пункты, как я уже объяснял раньше, — самостоятельные предприятия разных юридических форм собственности: есть акционерные общества, есть частные предприятия, есть государственные. Допустим, завод, который хранит у себя наш мобилизационный резерв, вдруг обанкротился. Туда приходит временный управляющий и формирует конкурсную массу. А мы, между прочим, среди кредиторов-получателей пятые в очереди, можем и не вернуть свое. Да, мы пытаемся «включить» какие-то меры воздействия, мы настаиваем на том, чтобы нас информировали о готовящихся банкротствах. Но это все административные рычаги, которые когда срабатывают, а когда нет. Госрезерв считает, что механизм неукоснительного возврата государственной собственности должен быть прописан юридически. Тогда что бы ни случилось на пунктах ответственного хранения: то ли потоп, пожар, то ли директор самовольно использовал наши ценности, а предприятие пошло с молотка — страховая компания возместит госрезерву, а если говорить точнее, государству, стоимость утерянного до копейки.

— Вы предлагаете проводить инвентаризацию того, чего храним…

— Нет, это каждый год делается. Речь идет о другом. Есть определенные нормы накопления, определенный неснижаемый запас. Финансирование должно быть в таком количестве, которое необходимо, чтобы эти нормы накопления всегда соблюдались. Деньги должны быть «привязаны» к задачам, которые стоят перед госрезервом. Потом, вопрос не только в том, сколько и чего закладывать на выделенные деньги. Наши хранилища, за редким исключением, построены в сороковые-шестидесятые годы. Все устаревает, приходит в негодность. И это не только проблема отдельно взятого федерального органа, это проблема всей страны. Мы не можем позволить, чтобы горючее, которое мы храним, вытекало в реку и стало причиной экологической катастрофы. Мы не можем позволить, чтобы взрывчатые вещества, которые хранятся у нас, были в ненадлежащем состоянии. Сейчас мы готовим федеральную целевую программу о том, как подновить и содержать основные фонды до 2010 года, а под федеральную целевую программу нужны отдельные средства. Я уверен, что новые принципы формирования федерального бюджета, перевод бюджетного процесса на программно-целевой метод позволят правительству решить эти проблемы.

И потом. Почему-то когда все тихо-спокойно, никому ничего непосредственно не грозит, кое-кто начинает рассуждать примерно так: а зачем тратить столько денег на госрезерв? Но как только грянет беда — наводнение в Южном федеральном округе, в Ленске, землетрясение на Алтае, ураган в Волгограде, все вдруг начинают понимать важность и необходимость государственного резерва. Да, это функция государства — обеспечивать спокойствие и уверенность у населения. Доверие людей дорогого стоит. Поэтому государственный резерв России и является «стратегическим резервом верховного главнокомандования», резервом президента.

Что хранится в закромах?

Общие запасы России соизмеримы с запасами США. Запасы нефти в Америке эксперты оценивают в 500 — 700 миллионов баррелей, в России — 5 — 6 миллионов тонн (в одной тонне нефти около 7,3 барреля).

Материальные ценности госрезерва России хранятся в 150 комбинатах и 10 тысячах пунктов ответственного хранения. Тем не менее сколько и чего именно здесь «заложено» — не разглашается (принципов секретности запасов придерживаются практически все страны, имеющие резервы). Запасов свинца, например, хватило для ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. В течение нескольких суток из госрезерва было доставлено три тысячи тонн металла и был замурован очаг радиации.

Между тем в госрезерве Бразилии хранится 550 тысяч тонн зерна, Украины — в два раза больше.

Россикая газета