Перефразируя известную цитату, можно сказать: «Телевидение — это ум, честь и совесть нашей власти». Находясь под постоянным зримым или незримым контролем правящей верхушки, наше телевидение крайне точно отражает трансформации морального облика нашего общества и в особенности нравов в коридорах на Старой Площади.

По степени контроля той или иной политической группировкой телевещания можно судить о распределении реальной власти в стране и степени ее устойчивости. Борьба же за власть сводится во многом к борьбе за телевидение.

Нарушая установившийся ритуал обругивания советского времени, перейду сразу к современной истории. Начиная с 1985 года в жизни телевидения можно выделить несколько этапов, абсолютно точно совпадающих с этапами развития нашего государства. В этом смысле я бы назвал телевидение зеркалом нашей социальной революции восьмидесятых — девяностых годов.

За годы перестройки, дарованной нам М. Горбачёвым, для большинства советских людей (часть из которых перешла в статус россиян) телевидение стало не только средством массовой информации, но и символом свободы и борьбы за новое светлое будущее. Даже в моменты жестоких разочарований, которые следовали одно за другим начиная с осени 1991 года, программы, возникшие в период перестройки, оставляли надежду и удерживали от отчаяния.

На первом этапе перестройки телевидение в условиях общего демократического подъёма народных масс (с подачи политической верхушки) быстро перешло от мягкого вскрытия отдельных недостатков советского строя к прямой критике правящего режима. Но, как достаточно точно подметил один из владельцев сегодняшней «независимой» прессы, свобода слова на телевидении в основном определялась слабостью доживающей свои последние годы власти. Однако парадокс заключается в том, что, как выяснилось впоследствии, именно в период перестройки, когда государственная власть была существенно ослаблена политически и уже не могла контролировать телевидение, но при этом продолжала финансировать его, была достигнута максимальная демократизация телевещания.

Август 1991 года был пиком национального единения и стремления к свободе всего советского народа. Но, увы, свобода продолжалась недолго — беловежский сговор был ударом ниже пояса нарождающейся демократии в СССР и ознаменовал захват власти новой (впрочем, новой ли?) кликой беспринципных корыстолюбцев. Это событие является, пожалуй, переломным и может рассматриваться как начало реакции в Советском Союзе и России. Но демократические настроения в обществе были всё ещё очень сильны, и телевидение не принимало явно сторону правящей власти даже в трагических событиях октября 1993 года. Более того, именно по призыву «Вестей» москвичи сдавали кровь для пострадавших с обеих враждующих сторон.

В начале 1995 года население России уже находилось в острой оппозиции к власти, и это ярко проявилось на выборах в Думу. Телевидение в то время ещё продолжало играть демократическую роль и, естественно, относилось сдержанно-оппозиционно к стремительно криминализирующемуся режиму. Разделяя и выражая мнение большинства граждан, телевидение в первой половине 90-х оставалось для нас отдушиной во всё сгущающемся мраке беззакония и национального унижения. Да, пусть разрушили Родину, но есть ещё свободный российский канал с «Вестями»! Да, ограбили при приватизации, но есть новообразованное НТВ с ещё правдоподобно звучащими Т. Митковой и Е. Киселёвым. А созданные Владом Листьевым программы-шедевры согревали душу почти целое десятилетие!

Но, помимо талантов, на экраны выплеснулся и поток личностей с очень сомнительной эрудицией и явно просвечивающим низкопоклонством к текущим политическим победителям. Так как в то время ещё было не очень удобно открыто прославлять новоиспечённых правителей, их преданность «новой демократии» измерялась степенью их критики сошедших с политической сцены (а значит, безопасных) советских лидеров. Причём бездарность даваемого ими исторического анализа с лихвой компенсировалась оголтелостью и огульностью критики прошлого нашей страны. Помните, каким откровенным провалом закончилась передача «Красный квадрат» с А. Миграняном в роли «независимого политического эксперта»? Здесь же вспоминаются и первые появления Н. Сванидзе, который пытался предстать перед зрителями в роли волевого, знающего, беспощадного в суждениях политического историка-аналитика. Поверхностность суждений и политическая банальность, доходящая до пошлости, «новых» телевизионных обозревателей не могли скрыться даже под очками и бородой, считающимися на Руси признаками учёности. Тогда всплывшие неизвестно откуда политические «эксперты» и «законодатели» новых художественных ценностей вызывали лишь чувство брезгливости, хотя их рост в журналистской карьере несколько удивлял. Но всё же ещё сильный в первой половине девяностых демократический и свободолюбивый настрой общества не позволял откровенно низкопоклонствующей интеллектуальной серости занять ключевые административные позиции на телевидении и начать диктовать «свои» мнения и внедрять свои «вкусы».

Безусловно, на качество телевещания повлияли все основные политические и экономические процессы 1991 — 1995 годов, включая акционирование и приватизацию. При этом коммерциализируемые каналы очень часто стали нарушать национально-этнические нормы, в том числе по отношению к русским. Причём очень показательно, что единственным публичным политиком, которому в 90-е годы с экранов телевидения позволяли поднимать вопросы массовой дискриминации этнических русских на территории бывшего СССР, был В. Жириновский. К сожалению, своими экстремистскими взглядами и общим бескультурьем он во многом дискредитировал саму идею защиты прав российской титульной нации. Правда, может быть, именно с этой целью телевизионные олигархи и предоставляли ему столь любезно слово, в том числе непосредственно перед выступлениями Евгения Примакова во время позапрошлой избирательной кампании в Думу. Сегодня мы сполна пожинаем плоды этой информационной политики…

Однако коренной переворот в политической ориентации с демократической на явно антидемократическую произошёл лишь на рубеже 1995 — 1996 годов. Да это и понятно: после проигрыша на выборах в Думу в декабре 1995 года власти было уже не до игр в плюрализм мнений — все силы были брошены на обеспечение победы Б. Ельцина на предстоящих президентских выборах. Доступ для оппозиционных Б. Ельцину ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ кандидатов (и мнений) к частно-государственным телевизионным каналам и газетам был практически закрыт. Государственная власть в преобразованном виде уже достаточно окрепла для взятия под контроль средства массовой информации.

После победы на президентских выборах летом 1996 года маски были сброшены: сподвижникам, которые обеспечивали успех власти с помощью финансовой поддержки и телевизионной дезинформации, раздавались «яблочки». В этой связи назначение Н. Сванидзе на должность председателя Российского телевизионного канала являлось весьма символичным. Пожалуй, по морально-политическим критериям, или, если хотите, «анкетным» данным, его кандидатура была наиболее подходящей для одержавшего победу триумвирата Ельцин — Чубайс — Березовский.

Ответ на вопрос, как малопрофессиональные ставленники правящего режима стали законодателями не только политической ориентации, но прежде всего художественно-эстетических и этических стандартов на телевидении, заключается в том, что в январе 1996-го (а не 2000-го) свобода печати в прессе и слова на ТВ закончилась. Возвращение ряду информационных программ их старых советских названий было очень символично — ведь степень их «информационности» стала так же советской. Наши бравые дикторы с НТВ сначала несколько смущались нового амплуа, но потом свыклись… освоились. Обличительный энтузиазм Т. Митковой как-то приутих, а в её раздражающе-нервических репортажах всё более чётко стала проявляться характерная для НТВ политическая ориентация… На НТВ, например, очень не любили союз России с Белоруссией. Е. Киселёв второй половины 90-х просто поражал телезрителей своей гражданской «лояльностью» к правящему триумвирату. Уж действительно, каждый подводил свои итоги! Поэтому совсем неудивительно, что на демонстрации в поддержку НТВ при его реорганизации в послеельцинскую эпоху ходили лишь немногие, причём не исключено, что просто-напросто из-за денег.

Откровенно заказные репортажи многих других ведущих новостей даже в комментариях не нуждаются. Я думаю, у многих ещё в памяти гипнотизирующие программы господина Доренко, «разоблачающего» экономических конкурентов «правдолюбивого» миллиардера (а ныне ещё и диссидента) Б. Березовского. Дело дошло до того, что сами владельцы газет и телеканалов начали открыто жаловаться на «излишнюю» продажность многих журналистов и предлагали даже ввести своего рода негласную тарифную сетку — чтобы очередная перекупка обходилась не очень дорого. К концу ельцинского правления в стране установилась криминальная диктатура, которая практически полностью взяла под свой контроль средства массовой информации, причём помогли ей в этом, как это ни парадоксально, сами «демократы».

Видимо, хорошо понимая сложившуюся ситуацию, В. Путин, придя к власти, в качестве первоочередной меры вывел телевизионные каналы из олигархического подчинения и вернул над ними государственный контроль. Его главнейшими приоритетами стали усиление (а по сути, восстановление) государственности и повышение международного имиджа России. Ни одна из этих задач не могла бы быть решена при сохранении контроля над телевидением олигархами, действия которых на протяжении почти десятилетия были направлены на разрушение российской государственности и дискредитацию международного авторитета страны. Поэтому введение государственного контроля над телевидением в определённой мере было вынужденным и тактически оправданным шагом.

Путину удалось изменить направленность телевизионных информационных программ. Освещение прошлого страны стало более взвешенным, а анализ современных событий, в том числе международных, стал более патриотичным. Таким образом, устранение прямого контроля криминальных олигархов над телевизионными каналами в определённой мере привело к демократизации информационного пространства по сравнению со второй половиной девяностых годов. Однако очевидно, что ситуация со свободой слова в СМИ далека от удовлетворительной. Например, распространение влияния олигархических структур на печатные средства массовой информации продолжалось и в течение путинского правления. На телевидении ряд тем, включая коррумпированность семьи Б. Ельцина и критику самого президента, остаётся под запретом до сих пор. Интеллектуальный уровень телепрограмм в целом так же остаётся на крайне низком уровне. Хотя последнее, думаю, характеризует уже вкусы самих руководителей телевидения, а не Путина.

Без свободы слова никакого экономически процветающего гражданского общества построить невозможно. В идеале средства массовой информации должны формировать четвёртую ветвь власти, независимую как от держателей основного капитала, так и государственных структур. Однако на практике, даже в демократически продвинутых западных странах СМИ, к сожалению, находятся под сильным влиянием государства и большого бизнеса. Их относительная независимость поддерживается благодаря развитым демократическим институтам и высокой политической активности населения. В России же, как показали предыдущие президентские выборы, политическая активность и, самое главное, политическая грамотность большинства населения очень низкая. Поэтому простая денационализация телевидения не приведёт к его демократизации. Таким образом, возникает своего рода патовая ситуация: отчуждение телевидения от государства необходимо, но передать его, по сути, некому, разве что в руки опять олигархам. Видимо, в сложившейся ситуации наиболее оптимально сохранить по крайней мере один общероссийский государственный канал. Однако его руководство должно иметь абсолютно независимый статус и, может быть, даже выбираться, например, из представителей думской оппозиции. Нужно также использовать западный опыт по защите отечественного информационного пространства. В этой связи можно позаимствовать, например, модель защиты СМИ у Америки, где ещё в 1934 году был принят закон, жёстко ограничивающий покупку СМИ иностранцами.

Независимость средств массовой информации в России — это, к сожалению, признак слабеющей власти, власть же у нас нынче сильная. Это хорошо, но желательно, чтобы она стала ещё и демократичной. Однако как власть, так и олигархическая «оппозиция» абсолютно не заинтересованы, чтобы телевидение стало свободным от них источником информации. Так что, вероятнее всего, интересного независимого телевещания нам в ближайшем будущем не видать.

Литературная газета

Поморский Алексей 22.01.2004

СМИ — НН