21 августа, на 52 году жизни после тяжелой болезни умер заслуженный артист России Виктор Авилов. В июне этого года Виктор Авилов беседовал с корреспондентом MIGnews Полиной Лимперт. В память об актере мы вновь публикуем это интервью. Актерское счастье Виктора Авилова

Думаю, никому не надо напоминать, кто такой Виктор Авилов и где мы могли его видеть. Даже тот, кто никогда не бывал в московском Театре на Юго-Западе, где Виктор Авилов – бессменный премьер вот уже почти тридцать лет, наверняка знает его по кино- и телеролям. Он шагнул с ними с экрана прямо нам в души, с экранизаций бессмертной литературной классики, которой мы все «переболели» – омерзительный негодяй Мордаунт, преследовавший постаревших мушкетеров, загадочный узник замка Иф, незабываемый «Господин оформитель», а еще – Гамлет, Калигула, Ланцелот, Мольер…

По мнению многих критиков, Авилов стал продолжателем темы и традиций Владимира Высоцкого в театре и кино. Он играет героев, хотя в его облике нет ничего героического. Но, одухотворенный ролью, Авилов удивительно преображается. Движения его худого тела становятся грациозными, удлиненное, некрасивое, словно высеченное из камня лицо делается прекрасным, глухой, низкий хрипловатый голос волнует и трогает за душу. Авилов – актер от Бога, настоящий, искренний, чистый, буквально воспринимающий бессмертное шекспировское: «Весь мир — театр».

— Когда Театр на Юго-Западе приехал на гастроли в Санкт-Петербург, вас спросили – почему так долго не приезжали, на что вы ответили – не звали. Как случилось, что вы до сих пор не были в Израиле?

— (смеется) Ответ тот же!

— В Израиле вы играли «Мастера и Маргариту» — произведение, основанное на истории нашей земли. Вы чувствуете эту мистическую связь?

— Да, это очень символично, и поэтому волнует нас, актеров. Вообще, существует такое поверье, что за это произведение браться опасно. Я не суеверный, я просто знаю, что те силы, о которых идет речь в романе Булгакова, существуют. И, думаю, что сыграв пьесу в Израиле, мы выполнили ее тайное предназначение.

— Вы играете роль Воланда. Не страшно ли играть дьявола на Святой земле? И вообще эта роль – не опасна для вас? Не оказывает ли сатана свое влияние на вас?

— В моей роли есть слова: «Человек собирается распоряжаться собой, другими, и вдруг у него — кхе-кхе — саркома легкого!». Мы репетировали, и вдруг звонок из Одессы: «Приезжай на похороны». Мой друг Слава Грицишин умер от саркомы легкого — как раз в момент моих репетиций. Вот что это: мистика или случайное совпадение? Мы возили «Мастера и Маргариту» в Берлин, и я его там не сыграл, потому что дважды умер. Это случилось за 40 минут до спектакля. У меня было две клинические смерти, кровь шла фонтаном. Меня вытаскивали с того света, сердце два раза запускали. Так что мне хочется верить, что я за это уже заплатил.

— Как вы считаете, почему в «Мастере и Маргарите» главная мужская роль – Воланд? Почему не Мастер?

— Я не знаю. Вообще, это вопрос спорный. Если говорить о романе – каждый видит в нем свое. Я знаю, что многие женщины считают, что там Маргарита главная. У каждого свой Мастер, у каждого – свой роман.

— Константин Райкин отказался от постановки этого проекта, Юрий Любимов имел с пьесой много неприятностей, да и вы сами только что рассказали, что пережили из-за участия в этом спектакле. Не благоразумнее было бы вообще за это не браться?

— Вообще много чего не делать благоразумнее. Благоразумнее расти, как грибу. Или как дереву. Но на то Бог и создал человека, чтобы он стрдал, мучился – и возносился к звездам.

— Вы – гениальный самоучка, всего в актерской профессии достигли голой практикой. На моей памяти, такое удавалось лишь Татьяне Пельтцер да Георгию Буркову. Не ощущаете ли недостаток высшего театрального образования?

— Нет, не ощущаю. Я уже рассказывал в интервью, как я играл уже очень серьезные роли, например булгаковского Мольера, когда мне вдруг вздумалось прочитать книжку Станиславского «Работа актера над собой». Стал читать о сверхзадаче, сквозном действии… В итоге просто узнал, как называется то, что делаю в течение десяти лет. Более того: сейчас у меня открыта одна театральная школа, и вскоре я открываю театральный факультет при академии.

— Про женщин говорят – не родись красивой, а родись счастливой. Если переиначить эту пословицу на мужской лад, то вы – счастливый человек?

— Да. Однозначно.

— Не кажется ли вам, что кинорежиссеры, приглашая вас на ту или иную роль, прежде всего, эксплуатируют вашу живописную внешность?

— Кажется! Но у меня есть отдушина – театр, где я сыграл и Гамлета, и Калигулу, и Ланцелота… Так что у меня есть ниша для применения моих актерских талантов. А то, что эксплуатируют – так пускай! Что с них возьмешь, с киношников! Между театром и кино – огромная дистанция. Театр – это некая вершина, а кино – это там, внизу.

— В таком случае, не кажется ли вам несправедливым то, что настоящую, большую популярность актеру приносит именно кино, а не театр?

— Да, от этого никуда не денешься. Актеру даже нужно сниматься в кино, чтобы зарабатывать авторитет, имя. Хотя лично я только ради этого никогда в кино не снимался. Мне просто было интересно – как, например, в первом моем фильме, «Господин оформитель», который принес мне популярность.

— Не отвратительно ли вам самому играть таких законченных мерзавцев, как Мордаунт? Вы ведь, когда играете, полностью растворяетесь в своем герое?

— Есть такая пьеса, я не помню, кто написал – «Розенкранц и Гильдестерн живы». Они, конечно, мерзавцы, но если посмотреть с другой колокольни, то оказывается, что они не такие уж мерзавцы. И на Мордаунта можно взглянуть с разных точек зрения. Когда мы сели с режиссером обсуждать образ, то действовали от обратного. По сути, там мерзавцы – мушкетеры: здоровые мужики без суда и следствия убили беззащитную женщину! Мне тогда Юнгвальд-Хилькевич дословно сказал: «Витя, вот ты должен себе урузуметь одно: четыре проходимца убили твою мать! Вопросы есть? Вопросов нет!».

— Можно подумать, что миледи была ангелом во плоти! Свою казнь она заслужила!

— Не суди да не судим будешь!

— Из длинной вереницы сыгранных вами ролей, какой образ вам ближе всего?

— Если говорить не только о киногероях, но и о театральных работах, которых у меня гораздо больше, мне ближе всех – сэр Ланцелот. Хотя были и более значительные персонажи — дон Кихот, дон Гуан, Арбенин в лермонтовском «Маскараде».

— Вы уже переиграли самые значительные роли мирового театрального репертуара. Остались ли непокоренные вершины?

— У меня нет какой-то одержимости, мечты кого-то сыграть. Но если проводить логическую цепочку, то в ближайшем будущем, пожалуй, стоит перечитать «Короля Лира».

— Можно ли из этого заявления заключить, что вы стали оглядываться на годы? Ведь вам уже пятьдесят лет: с одной стороны — самый расцвет творческих сил, но с другой — пришло время переходить на роли другого возрастного уровня?

— Ну да, пора (смеется). По крайней мере, пора приглядываться к ним.

— Когда вы ощущаете особую ценность жизни: на сцене, или, скажем, с удочкой на берегу реки?

— Ну, вы мне задали такой вопрос… Это почти равнозначные ситуации, как ни странно! То есть, ситуации разные, но высшие точки, апогей наслаждения от жизни – они равноценны.

— Вас любили и любят женщины… Можете ли вы открыть секрет: чем вы их берете?

— На то он и секрет, чтобы оставаться секретом!.. Не знаю, на самом деле. Ничем особенным я их не беру. Может быть, непредсказуемостью.

— Ваша дочь пошла по вашим стопам и играет в театре. Были ли у вас в семье актеры, или вы – зачинатель актерской династии?

— Я, я зачинатель династии в нашем роду. До меня актеров не было. Хотя, если опираться на сентенцию Шекспира, все мы актеры. Я никогда не мечтал играть на сцене или в кино. Все произошло совершенно случайно. В театр меня буквально вытащили из-за баранки автомобиля. А актерского образования у меня нет никакого. Если в двух словах, то старший брат моего друга Сергея Беляковича – Валерий — был одержим театром. Собственно, Валерий Белякович и является основателем и главным режиссером Театра на Юго-Западе. Он меня и заразил театром. Я и сам не заметил, как стал актером.

— Как вы празднуете успех?

— Да вы знаете, никак не праздную! Я к успеху отношусь – вы можете мне не поверить – почти равнодушно.

— Есть ли у вас маленькие человеческие слабости? Как вы отдыхаете?

— Со спиртным дружбу я уже давно прекратил, потому что уже хватит. Расслабиться уже давно не получается. Уже несколько лет я мечтаю уехать на берег Волги, посидеть там с удочкой, или недельки на две к какому-нибудь егерю, в глухомань забраться, чтобы река была, собака бегала рядом… Чтобы никого не было кругом! Я мечтаю об одиночестве!

Со скрипом прошлой осенью я выбрался в Крымские горы, там есть такой поселок Орлиное. Я там собирал травы, там народная целительница живет. Все равно посреди этого отпуска мне пришлось ехать в Одессу, играть спектакль, а потом возвращаться обратно. Так что мой отпуск был прерван.

— Вам можно только посочувствовать. Но это – изнанка этой профессии. Вы ведь никогда не жалели, что ее выбрали?

— У того же Шекспира есть гениальная фраза: «Рок довершил, что Бог судил».

— Многие актеры обладают особым магнетизмом…

— К сожалению, очень даже немногие.

— Но те актеры, которые являются примами в своих театрах, на которых ходит публика, как правило, обладают.

— Да, но если взять актерскую массу вообще, и если посчитать, какой процент составляют те, о которых вы говорите, то этот процент будет очень маленький.

— Но так всегда бывает, в любой профессии. Есть выдающиеся профессионалы, а есть мелкие ремесленники. Но что касается вас, то вы ведь буквально — экстрасенс? И даже лечили людей своей энергетикой?

— (смеется). Ну, знаете… Я этим очень интересовался, пытался практиковать, мне было интересно – есть ли это вообще, или это сказки. И я понял, что да, это есть, да, это существует. Потому что у меня все это получалось. Я даже диагностировать не могу, но нескольких человек вылечил. Одну девушку за два дня избавил от наследственной экземы. Я не собирался это афишировать, заниматься широкой практикой. Я этим же самым занимаюсь на сцене — совершенно сознательно работаю с биоэнергетикой.

— Вы чувствуете, что на ваших спектаклях происходит равноценный обмен? То, что вы отдаете залу, вы получаете от зала взамен?

— Да! Бывают такие счастливые минуты! К сожалению, они не так часты, как хотелось бы.

— Ваш театр всегда полон? Или и на вашу долю выпали те трудные времена, когда люди не ходили в театры?

— Да, в начале 90-х были периоды пустых залов, но наш театр на Юго-Западе пережил эти времена безболезненно. Мы даже попали в Книгу рекордов Гинесса в 93-м году, как театр, имеющий самый большой репертуар в мире! Одно время у нас было 54 спектакля, которые мы играли одним составом — человек двадцать семь. Например, в 1989 году мы сыграли за февраль 93 спектакля! По три в день! И ничего, выжили! Но мы играли не ради рекордов, просто люди хотели в театр!

— Это невероятно! Но, с другой стороны, у вас – счастливая актерская судьба. Вам не приходится бороться за роли, простаивать в ожидании ролей – вы всегда заняты, всегда востребованы?

— В общем-то да. Я знаю многих актеров, которые вынуждены с высунутым языком бегать и искать, где бы их взяли подработать. Я этим, слава Богу, не занимаюсь, потому что если бы такая ситуация возникла, я даже этого делать не смог бы. Я не могу ходить и предлагать себя. Мне стыдно, унизительно.

— И это справедливо – актер такого класса, такого дарования не должен разменивать свой талант на каком-то дубляже, озвучании и даже в рекламе, хотя иногда рекламы бывают талантливыми.

— Иногда мне звонят знакомые режиссеры, просят выручить, приехать на озвучание часика на 2-3, — и я соглашаюсь. Но так, чтобы этим заниматься ради хлеба насущного – нет, этим я не занимаюсь.

— Какие у вас творческие планы?

— У нас в театре готовится постановка спектакля «Сеньор Пигмалион, или Куклы». А вот эта труппа, с которой я гастролирую в Израиле, в ближайшее время планирует поставить «Дракулу»…

— И я даже не спрашиваю, кто будет играть главную роль!

— (смеется). Да.

— Часто мужчин называют рабами трех «т»: тахты, тапочек и телевизора. Это к вам относится?

— У меня этого совсем нет! У меня три «т» другие: театр, творчество, труд.

— Но разве вы не любите валяться на диване и смотреть телевизор?

— Хотелось бы иногда. Но – не получается! Может, это и есть — актерское счастье…

22.08 08:51 | MIGnews.com

MIGnews.com