Франция любит социологию, рассуждает о драматических отношениях на окраинах крупных городов, задается вопросами о терапии и на протяжении десятилетий пытается уяснить, почему национальные принципы интеграции и равенства ежедневно входят в противоречие с действительностью. Чтобы оздоровить социальную ситуацию, по мнению некоторых экспертов, необходима экономическая операция, сравнимая с усилиями по объединению двух Германий.

Поджог автомобилей на стоянке как выплеск энергии в субботу вечером. Расизм и антисемитизм как знамя битвы против белого общества. Религия как символ принадлежности и пропаганды. Женщины как объект. Осквернение еврейских и мусульманских кладбищ как унижение «враждебного» общества.

Франция любит социологию, рассуждает о драматических отношениях на окраинах крупных городов, задается вопросами о терапии и на протяжении десятилетий пытается уяснить, почему национальные принципы интеграции и равенства ежедневно входят в противоречие с действительностью. И в любой сфере: в школе, в жилых кварталах, на рынке труда, в тюрьмах – отмечается ужасающее положение миллионов иммигрантов, появление новых бедняков, непрекращающийся процесс выдворения бедных из городских центров, где жизнь становится все дороже.

В эти дни анализ ситуации в гетто выявил новую и еще более безрадостную тенденцию развития французской социальной модели. Гетто не только постоянно разрастаются, но становятся настоящими самостоятельными общинами, со своими правилами жизни, своим языком и традициями (вплоть до полигамии), с иной экономикой, засильем молодежных банд и собственной культурой, основанными на принадлежности к той или иной национальности или религии.

Новые законы о запрете на ношение религиозных символов в школе привели не к тем результатам, на которые рассчитывали. Эти районы пытаются покинуть те жители и коммерческие предприятия, которые оказываются несовместимыми с законами большинства населения. Насилие и вандализм делают недоступным последнюю связь с городом – метрополитен.

В докладе, подготовленном службами полиции министерства внутренних дел, говорится, что из 630 опасных кварталов почти половина превратились с настоящие гетто: почти два миллиона граждан по манере поведения и стилю жизни отделены от французского общества.

В наибольшей степени новая тенденция касается мусульманской общины. Там появляется все больше радикальных проповедников, женщинам навязывается стиль одежды и традиции, были также обнаружены и закрыты подпольные детские сады, где имамы изучали вместе с детьми Коран. Все больше становится спрос на молитвенные залы, на отдельные столовые и другие заведения. В докладе указывается на опасность прозелитизма и проникновения террористов. В документе также подчеркивается, что эта «интифада» традиций и порядков стала распространяться после событий 11 сентября. Французская «интифада» подогревает антисемитизм, а также приводит к росту числа акций вандализма и агрессии, на еврейскую общину возлагается вина за дискриминацию и преследования.

Второй доклад подготовлен министерством образования, в котором рассматриваются все эти тенденции, проявляющиеся в условиях школы, где новый закон о запрете на ношение религиозных символов вызывал самую радикальную реакцию, порой спровоцированную самими родителями учащихся. Светскости противостоят требования открытия классов специально для мусульман, а также столовых с традиционными блюдами. Делаются заявления по поводу программ и их содержания: «Руссо противоречит моей религии», «Мадам Бовари» слишком поощряет свободу женщин». Согласно докладу, религиозные мотивации зачастую являются предлогом для политических провокаций.

В одной из средних школ на окраине Парижа дети отказались посещать лекции одной преподавательницы истории, которая утверждала, что «Магомет был вором и убийцей, несущим ответственность за убийство по меньшей мере 600 евреев». Учительница, в свою очередь, подала в суд за клевету.

Новый учебный год станет настоящим испытанием для нового закона о ношении религиозных символов: правительство обещает «абсолютную твердость», но множатся призывы к сопротивлению и инициативы мусульманских организаций, согласно которым учащиеся будут одеваться как захотят и будут носить даже покрывало. С другой стороны, именно в этих кварталах-гетто ширится другое движение: в ходе маршей и других мероприятий женщины выступают с критикой религиозных традиций и практики, которые навязывают им мужчины.

«В этих гетто, – пишет лидер движения Фаделя Амара, – исчезают нормальные отношения, на смену им приходят культурное убожество и сексуальное подавление».

Враждебность между социальными группами и культурный вакуум находят выражение в актах насилия, обретающих черты неонацистского экстремизма и преступности. Эльзас и Страсбург, которые должны воплощать дух европейской культуры и европейских ценностей, в последние недели пережили волну варварских акций: осквернялись еврейские и мусульманские кладбища, появлялись свастики и руны на могильных плитах, совершались поджоги мечетей и синагог. Христианский Эльзас, по историческим соображениям, стал единственной областью, где не применяется закон о светскости.

Будучи малой общиной в стране, но самой крупной в Европе, французские евреи (около 600 тысяч человек) превратились в социальную группу, в наибольшей степени подверженную насилию. На окраинах слышится пожароопасное эхо кризиса на Ближнем Востоке и войны в Ираке. Ситуация обострилась до такой степени, что община начинает задумываться над драматическими решениями: забирать детей из государственных школ или покидать страну. Согласно Jewish Agency, число евреев, покидающих Францию (в среднем 2 000 человек в год), видимо, удвоится.

Президент Франции Жак Ширак обратился к французам. Но методов президента, в числе которых бдительность, национальное сознание, репрессии, недостаточно, чтобы устранить основную причину, каковой является само гетто – дегенерация социальной и урбанистической модели, с которой на протяжении десятилетий пытаются бороться одно правительство за другим.

Последний план оздоровления, представленный на прошлой неделе, предусматривает инвестирование в эту сферу 12 млрд евро за пять лет, строительство полумиллиона квартир, ремонт кварталов и обеспечение работой 800 тысяч молодых людей.

Первой инициативой стало разрушение «сите 4000» – ужасных многоквартирных домов на периферии Парижа. При помощи динамита и бульдозеров этот самый известный символ отверженности был разрушен. С этого момента должен был заработать, как его называют социологи, «социальный лифт», иными словами, те, кто жили внизу, должны рано или поздно перебраться на более высокую ступень. Но цифры повергают в шок: два с половиной миллиона безработных, три миллиона граждан проживают в ветхих жилищах, три миллиона семьсот тысяч жителей Франции живут на пороге бедности (меньше 600 евро в месяц).

Гетто – это прежде всего этнические гетто: лишены работы 5% французов, 11% натурализованных граждан, 18% граждан государств, не входящих в ЕС, не говоря уж о нелегальных иммигрантах. Выходцы из Магриба и иммигранты составляют большую часть обитателей тюрьмы.

Чтобы оздоровить социальную ситуацию, по мнению некоторых экспертов, необходима экономическая операция, сравнимая с усилиями по объединению двух Германий.

Corriere della Sera Массимо Нава

16:10 12 июля

Переведено 12 июля 2004

InoPressa.ru

InoPressa.ru