22 июня 1988 года на площади Куйбышева в областном центре состоялся первый многолюдный неформальный митинг, который вошел в историю края как «антимуравьевский», потому что после него в области сменилось высшее партийное руководство.

К началу лета 1988 года перестроечные дискуссии в СССР достигли своего пика, и в Политбюро ЦК КПСС приняли решение о проведении внеочередной XIX партийной конференции. Как было тогда заведено, в каждой области, городе, районе были избраны делегаты на эту конференцию. Само собой разумеется, одним из посланцев от партийной организации Куйбышевской области был назван тогдашний первый секретарь обкома КПСС Е.Ф.Муравьев.

Вряд ли кто предполагал тогда, что решение областной партконференции о Муравьеве станет поводом для открытых выступлений «неформалов» (тогда это слово было известно каждому, а ныне вряд ли кто помнит, что им называли всех инакомыслящих ). Лидеры куйбышевских неформальных объединений, узнав о составе делегации на партконференцию, решили: Муравьев недостоин представлять нашу область на партийном перестроечном форуме. Почему? Да потому что он, во-первых, является главным зажимщиком свободы слова и гласности, во-вторых, он основной виновник расцвета привилегий среди партноменклатуры области, в-третьих, проводимые им в жизнь методы руководства сельским хозяйством и промышленностью области ведут к упадку экономики. Сообщить народу все, что они думают о Муравьеве, неформалы решили на большом народном митинге.

Областная партноменклатура знала об этих настроениях, но надеялась, что неформалы на публичную политическую акцию все-таки не решатся. Однако 18 июня в горисполком поступила официальная заявка от группы лиц на проведение митинга на площади Куйбышева 22 июня в 18 часов 30 минут. Чтобы не допустить этой акции, в горисполкоме задним числом были утверждены «Временные правила о порядке проведения в Куйбышеве собраний, митингов, демонстраций и других массовых мероприятий», которые не позволяли провести митинг. Однако отменить его уже было невозможно. За несколько дней до указанной даты в людных местах, на столбах и стенах домов появились сотни листовок, сообщавших о намечаемом событии.

Утром 22 июня на площади Куйбышева какие-то люди стали раскладывать автомобильные покрышки. Любопытствующим объяснили, что вечером этого дня здесь состоятся соревнования картингистов. Было очевидно: власти предпринимают неуклюжую и отчаянную попытку хоть как-то предотвратить народные политические выступления.

Тем не менее, после пяти часов вечера в район площади Куйбышева стали подходить люди — одиночно и целыми группами. В начале седьмого по периметру площади уже скопилась громадная толпа (по окончательным данным, всего в митинге участвовало около 65 тысяч человек). Однако без сигнала на бетонку за бордюр никто не выходил. Но тут неожиданно для всех к гранитному уступу у подножия памятника Куйбышеву подошла группа молодых людей, к ним сразу же присоединились пожилые ветераны. Один из них с мегафоном в руках начал отчитывать партийную власть вообще и Муравьева в частности.

— За что я воевал! — кричал бывший солдат. — Неужели за то, чтобы на старости лет не иметь квартиры и жить в заводском общежитии? Муравьев, наверное, не так живет! Долой Муравьева!

— Долой! — подхватила толпа, растущая буквально на глазах. К импровизированной трибуне пробился мужчина в очках в возрасте около 40 лет. В тот момент его имя и фамилия были мало кому известны, но уже на другой день он стал знаменитым.

— Я рабочий авиационного завода Валерий Карлов! — перекрывая шум толпы, кричал в микрофон этот человек. — Инициативная группа по проведению митинга поручила вести его инженеру нашего завода Белоусову, но он почему-то до сих пор здесь не появился. Наверное, он арестован. Поэтому митинг с этой минуты поручено вести мне!

Забегая вперед, следует сказать, что инженера авиационного завода Валерия Белоусова никто не арестовывал. Он стоял в толпе на площади, но в последний момент решил не выходить на трибуну, потому что испугался ответственности.

А тем временем люди все выступали и выступали. В разных концах площади и прямо около выступающих появились плакаты: «Долой современных сталинцев и брежневцев», «На партийную конференцию — честных коммунистов», «Перестройке — да, Муравьеву – нет». Собравшиеся почти сразу же стали требовать, чтобы на митинг пришел сам Евгений Федорович, но он на площади в тот день так и не появился.

Наконец на импровизированную трибуну вышли первый секретарь горкома КПСС В.И.Золотарев и председатель горисполкома Г.В.Задыхин. Они попытались рассказать о том, как много делают парторганизация и исполнительная власть города для решения жилищной, продовольственной и экологической проблем. Однако говорить коротко и ясно партийно-советские вожди не умели, и уже через несколько минут их перестали слушать и прогнали с трибуны. Участники митинга не уходили с площади где-то до десяти часов вечера. Официальным итогом собрания стал только один документ — коллективное обращение инициативной группы и участников митинга о выражении недоверия Е.Ф.Муравьеву.

Любопытной оказалась реакция партийных и советских руководителей Куйбышева и области на сам факт проведения неформалами митинга на центральной площади города. О применении каких-либо репрессий к его организаторам и речи быть не могло — реакция народных масс могла быть непредсказуемой. Замолчать волеизъявление многотысячной людской толпы тоже было невозможно, и потому 24 июня в «Волжской коммуне», органе обкома КПСС, появилась редакционная статья под заголовком «Демократия и дисциплина». В ней неназванные авторы попытались объяснить, что митинг был организован группой безответственных лиц, стремившихся нажить на этом событии политический капитал. И лишь газете «Волжский комсомолец» в номере от 3 июля 1988 года удалось достаточно объективно рассказать о прошедшей в Куйбышеве политической акции.

Дальнейшие события показали, что искажения и просчеты обком КПСС допустил не только в редакционной статье «Волжской коммуны», но и вообще в своей политике по отношению к неформалам и им сочувствующим. Но понадобился еще один «антимуравьевский» митинг, который состоялся через месяц, чтобы всем стало окончательно ясно: областное руководство КПСС спит в своем сытом благополучии, и уже более не способно адекватно реагировать на народный гнев. Лишь в августе 1988 года произошло событие, которого так долго добивались неформалы: первый секретарь обкома КПСС Е.Ф. Муравьев «по состоянию здоровья» ушел со своей должности.

Казалось бы, у демократической общественности есть повод праздновать победу. Однако с уходом Муравьева в области практически ничего не изменилось. Понадобилось еще три года, чтобы в России рухнула изжившая себя власть коммунистической партноменклатуры.

Самара today