Если кто-то наивно полагает, что достаточно посмотреть первую часть «Убить Билла», сэкономив деньги и время на второй, он заблуждается так же, как сам Билл. Этот изощренный убийца, взрастивший целую банду головорезов обоего пола, правильно думал, что в одной семье достаточно одного киллера, а двоих уже многовато. Не веря, что Невеста, она же Черная Мамба, способна стать хорошей женой и матерью, он решил уничтожить ее вместе с зародышем и учинил резню в провинциальной церкви. Но Черная Мамба, вместо того чтобы отдать концы, впала в кому, из которой выкарабкалась через четыре года и принялась мстить с энергий Ниагарского водопада и с неотвратимостью взбесившегося компьютера. Весь Биллов план пошел под откос, и истребить живучее женское начало оказалось непосильной задачей.

      Хотя в общих чертах совершенно ясно, чем завершится многочасовой опус Квентина Тарантино, его необходимо посмотреть от начала до конца. И только тогда осознаешь грандиозность этого проекта. Первая часть «Билла» бравировала самурайскими массовками с участием десятков статистов, вкраплениями японского анимэ, напоминала оперу, балет, театр кабуки и доказывала всемогущество режиссера, плетущего изысканные кружева из идиотского сюжета, пустоты и киноманских грез. Она, первая часть, выглядела блистательным упражнением, которое Тарантино почему-то взялся выполнить. В нем была горделивая робость отличника, уже получившего свою золотую медаль, но вынужденного держать новый экзамен. Он сдал его блестяще – и все-таки это не вязалось с репутацией Тарантино как самого отъявленного монстра последнего десятилетия.

       Во второй части режиссер обрел почти что прежнюю свободу. При всех боевых восточных трюках, поединках и мертвецах, восстающих из могилы, вовсе не насилие – тема этого фильма, а невозможная любовь. Тарантино предстает не циником, а лириком, его фильм не жесток, а грустен. К концу его Ума Турман истончается в прямом и переносном смысле, превращаясь почти в астральное тело. Дэвид Каррадайн, бывший актером B-фильмов серии кунг-фу, обнаруживает величие мифологического героя. Дэрил Ханна в роли одноглазой соперницы Умы Турман – еще один из великолепных монстров, которыми Тарантино населил свой гипнотизирующий мир. Все трое и раньше в той или иной мере были культовыми, теперь – стали частью тарантиновского мифа, который по своей природе гораздо ближе античному, чем какая-нибудь «Троя». Потому что это кино не только о любви, истреблении и мести, но прежде всего о роке – категории, редко встречающейся и трудно воплотимой.

       Ума Турман занимает в тарантиновском мегапроекте особое место. Квентин Тарантино, прежде чем снять этот фильм, терпеливо ждал, пока Ума родит ребенка и разберется со своей личной жизнью. Уже несколько лет мировая пресса муссирует слоган «U&Q» (Ума+Квентин). Остается добавить: равняется любовь. Но правильнее сказать: равняется кино. Собственно, весь фильм был придуман режиссером для нее во время съемок «Бульварного чтива» – когда режиссер зомбировал свою любимую актрису фразой «Uma Thurman Will Kill Bill!». В сущности эта фраза – не более чем звучный слоган с тремя удвоенными «l», но в нем есть бешеная термоядерная энергия. Последняя сцена смертельного поединка Умы Турман с Дэвидом Каррадайном решена как любовная – и она, несомненно, войдет в антологию кинематографической любовной лирики.

       Десять лет спустя после мирового триумфа Тарантино (и через пять лет после проходной криминальной мелодрамы «Джеки Браун») появился новый амбициозный фильм режиссера, признанного культурным героем 1990-х годов и вестником кинематографа будущего. Сегодня будущее стало настоящим, а то, что делает теперь Тарантино, не открывает новых горизонтов, но подводит итог и сразу вписывается в анналы классики. Теперь любой его жест – даже награда, присужденная в Канне агитфильму Майкла Мура,– выглядит харизматично.

       Что касается Умы Турман, она за эти десять лет выросла не просто в большую актрису (как, скажем, Николь Кидман), но в единственную диву современного кино, про которую можно сказать «divine» – божественная. И в желтом костюме от Брюса Ли, и в кровоподтеках она удивительным образом сохраняет отблеск великих звезд золотого века кино – хотя те, разумеется, не могли себе позволить грязно выражаться, участвовать в смертельных поединках и протыкать ладонью человеческую плоть. Именно после «Билла» стало ясно, что роль Марлен Дитрих, которую Турман прочили на заре карьеры, по праву принадлежит ей, а вовсе не Гвинет Пэлтроу.

       В московских кинотеатрах с 18 июня

       Фильм посмотрел Андрей Плахов (Ъ)

       «Weekend» №105(2944) от 11.06.04

Коммерсантъ