Толстая старая женщина в отчаянии умоляет охранника у двери в подъезд: «Сделайте же что-нибудь, мою квартиру затопило!» Мужчина в голубой униформе, похожий на отбойной молоток, смотря в сторону от смущения, отвечает: «Приказа сверху не было».

Москва, полночь. Наши соседи, покидая квартиру, забыли выключить воду в ванной. И это на 16-м этаже! Драгоценная влага в виде потоков устремилась вниз — с этажа на этаж. У охранника есть разводной ключ, и он мог бы без всяких проблем перекрыть главный кран. Но мы живем в доме для иностранцев, наш домовладелец -«Управление по обслуживанию жилья для дипломатов» Министерства иностранных дел, сокращенно — УПДК (правильно: Управление по делам дипломатического корпуса, а не жилья — прим. пер.). Поэтому охранник и боится прикоснуться к крану: для этого нужно получить разрешение шефа, а тот не подходит к телефону. Вода течет и течет. . .

Один за другим отчаявшиеся жильцы спускаются вниз: вода уже на 14-м этаже. Я набираюсь мужества и по мобильнику звоню в городскую Службу спасения. Но тут активность проявляет «консьержка», сидящая рядом с охранником и, в свою очередь, тоже звонит в Службу спасения: «Речь идет о здании УПДК, вы не имеете права приезжать, у нас свои службы спасения!»

Видимо, «жучки» спецслужб в нашем доме не должны попасть в чужие руки, — горько шутит один африканский дипломат. Тем временем вниз спускаются жильцы уже 10-го этажа.

Эта ночная сцена — не единичный случай в России. Так, например, пожар в московской телебашне в августе 2000 г. превратился в катастрофу только потому, что никто не считал себя вправе отключить электричество. И дежурный пожарник, и его начальник, и комендант башни, и бургомистр вместе с министром, никто не решился вырубить ток. Потому что это привело бы не только к прекращению распространения огня, но и к исчезновению программ с экранов телевизоров. Никто не хотел взять на себя такую ответственность и попасть под возможный гнев президента. «Добро» пришло из Кремля с большим опозданием, но только после этого пожарные, наконец-то, отключили электричество. Башня уже полыхала.

А у нас в доме затоплен уже 8-й этаж. Невольно у меня возникает вопрос: «Зачем же здесь охранники?» Они должны охранять нас или надзирать за нами? Случись пожар, что они будут делать? Может быть, задача их в том, чтобы не пустить сюда пожарных?

5 тысяч долларов за трехкомнатную квартиру

Может быть, целесообразнее жить в самом обычном московском доме, без охраны? Но на свободном рынке аренда жилья стоит безумных денег. Отличная трехкомнатная квартира в центре Москвы стоит 5000 — нет, не рублей, а долларов. Несчетное число москвичей сегодня живут тем, что сдают свои квартиры. Сами они перебираются к родственникам или на дачу. А поскольку в большинстве случаев оплата идет наличными и «в черную», случись что — резкое повышение аренды или, если выставят за дверь, — квартиросъемщикам возразить будет нечего.

В УПДК можно снять трехкомнатную квартиру «уже» за 1000 долларов. Но зато каждая мелочь сверх аренды стоит дополнительно. Даже за тарелку спутникового телевидения взимается «арендная плата за место крепления» на внешней стене дома. Бесплатная возможность повесить, без арендной платы за гвозди, — это уже чудо.

УПДК, видимо, таким своеобразным способом компенсирует беззаконие на свободном рынке жилья. Точно к началу года нам выдали огромный список документов, которые нужно представить для продления договора аренды. Уже одно только чтение этого списка — мученье: учредительный договор работодателя вместе с выпиской о регистрации фирмы на родине и решением об открытии представительства в Москве, разрешение МИДа и российской Торговой палаты, а также решение о назначении руководителя представительства и доверенность на подписание договора аренды, включая заверенную на родине подпись и нотариально заверенный перевод этого документа, а также справка из банка, налоговое свидетельство, справка о регистрации в центральном государственном реестре в стране происхождения и, наконец, в заключении регистрация договора аренды в министерстве юстиции.

И все это необходимо для простого договора аренды, для которого в Германии достаточно одной подписи. Единственное счастье при этом, что в России строгость закона компенсируется необязательностью его соблюдения, как еще в 19-ом веке подметил русский сатирик Михаил Салтыков-Щедрин. Я, например, и по сей день не представил ни одного документа — и ничего, продолжаю жить в своей квартире.

Да и вообще, УПДК не особенно соблюдает всякие предписания. Так, на нашей охраняемой парковке у дома стоят, совершенно очевидно, роскошные автомобили мафиозных воротил всей прилегающей местности. Зато места для парковки наших гостей постоянно заняты, и им приходится идти пешком. Но это не самое противное. По старой советской привычке охранники требуют от наших гостей, зашедших на чашку кофе, предъявлять паспорта. С дотошностью каждый посетитель регистрируется в «журнале». Даже об уровне радиации дежурные ведут отчетность.

В экстренных случаях помощи от охранников не дождаться. Вода пробивается все дальше в направлении первого этажа. Охранник заверяет, что отряд ремонтников уже в пути. Соседи рвут волосы на голове. Но надо заметить, что иногда такая бюрократическая медлительность имеет и свои положительные стороны. Мы, например, прошлой весной получили извещение, что летом придется переезжать из-за ремонта всего дома. Прошло уже больше года, а мы все еще живем, как жили.

Борис Райтшустер

Focus 10 июня 2004

ИноСМИ.Ru

10 июня 2004, 14:30

ИноСМИ.Ru