Руферы залезают на небоскребы, строительные краны, памятники, башни или мосты. Добравшись до вершины, они балансируют и делают фотографии головокружительных видов. Для этих молодых людей руфинг — это выход из целого ряда проблем, докучающих России.

«Руферы залезают на небоскребы, строительные краны, высокие памятники, башни или мосты. Добравшись до вершины, они балансируют, иногда на самых узких выступах, и делают фотографии головокружительных видов с высоты в сотни футов. Затем они вывешивают их в интернет», — пишет Сергей Лойко в Los Angeles Times.

«Для этих молодых людей (в основном юношей) руфинг — это выход из целого ряда проблем, докучающих современной России, таких, как поиск работы или выбор стороны в войне между Кремлем и оппозицией», — продолжает он. По словам 19-летнего студента-фотографа Артема Лактионова, «проблемы кажутся незначительными, когда висишь на звезде», и даже пробки, парализующие жизнь внизу, сверху кажутся не такими безнадежными. «Кажется, что это страшно, но здесь ты контролируешь ситуацию, и если что-то случится, то виноват в этом будешь ты сам, а в обычной жизни внизу с тобой может случиться что угодно, потому что ты ее не контролируешь совсем или контролируешь не во всем», — говорит он.

По словам московского психолога Александра Колмановского, это форма эскапизма и требования внимания и признания. «Эти молодые люди стараются компенсировать острое чувство собственной уязвимости и недостаток независимости в реальной жизни, но их за это нельзя винить», — заявил он.

Как объясняет 18-летний студент-программист Александр Ремнев, нужно забраться как можно выше на лифте или по лестнице, как обычные граждане, а затем найти способ проникнуть на крышу: взломать замок, обойти препятствия или перехитрить охранную систему. По его словам, иногда руферы просто игнорируют сигнализацию, звучащую в каком-нибудь офисе внизу.

Глава профсоюза сотрудников милиции Михаил Пашкин отмечает, что такие взломы и проникновения на закрытую территорию являются нарушением закона, но если руферы не наносят существенных повреждений, они отделываются незначительным штрафом. «По-видимому, Пашкин относится к руферам со скрытым уважением», — отмечает Лойко. Пашкин говорит, что государству стоило бы установить с руферами взаимовыгодное сотрудничество: по его словам, они могли бы испытывать системы безопасности и находить в них уязвимые места.

«Ремнев и его друзья не рассказывают, как они перехитрили государственную службу безопасности и пробрались на крышу знаменитого ГУМа, серьезно охраняемую, поскольку она представляет собой идеальную позицию для снайперской стрельбы по Красной площади. Они говорят только, что у них получилось и что они увидели красные звезды Кремля и золотые купола церквей в лучах заката», — пишет Лойко. Также они побывали на четырех из семи сталинских высоток, на шпиле МГУ и на верхушке одного из небоскребов Москвы-Сити. Друг Ремнева Алексей Назаров, 20-летний студент-программист, прошлым летом проехал по России тысячи километров автостопом и влез на самую высокую точку нового моста, связывающего Владивосток и остров Русский.

По словам автора, Ремнев, Назаров и другие руферы не курят и не пьют: по их собственным словам, лучше всего они чувствуют себя на высоте.

Ремнев вспоминает, что полиция задержала их всего один раз, когда они залезли на купол петербургской мечети. Полиция спасла их от толпы мусульман, вооружившихся палками, и они были за это благодарны.

По словам психолога Колмановского, рано или поздно руферам придется спуститься вниз и столкнуться с реальностью. Однако, по его словам, он понимает их стремление вырваться: российские лидеры, говорит он, меньше всего думают о психологической ситуации, в которой оказалось молодое поколение, и ничего не делают для того, чтобы помочь ему приспособиться к жизни в обществе, не дающем им почувствовать, что они могут добиться успеха.

«Тем временем руферы строят новые планы. Они думают о вылазках в Нью-Йорк и Лос-Анджелес и даже о покорении Бурж-Халифа в Дубае — самого высокого здания в мире», — пишет Лойко.

Источник: ссылка на статью