По-над площадью Болотной гордо реет буревестник

Там не лучшая площадка для свержения Бастилий.

Но на площадь, где брусчатка, даже птицу не пустили.

Гром гремит, земля трясется, волны буйствуют в охотку.

Рядом курица несется: «Не раскачивайте лодку!»

Слепота присуща курам от Москвы до Барнаула.

Им еще не видно, дурам: эта лодка утонула.

Стонут вещие гондоны, расседительны, но тупы:

«Не ходите, там Гапоны! Будут трупы, будут трупы!».

Вьются чайки серым роем: «Все потонете в пучине!

Трупов нет — так мы устроим: нас учили, нас учили!»

Страстно каркает ворона: «Бойтесь будущего года!

Нету большего урона, чем внезапная свобода!

Вся тусовка ваша — рыльца из московского гламура.

Вон спешит Божена Рынска. Дура, ты же сядешь, дура!»

Глупый пингвин робко прячет тело жирное в Инете

И от страха чуть не плачет: «Дети, будут вас имети!

Прекратите ор нахальный, сдайтесь милости монаршей.

Все равно же ваш Навальный завсегдатай русских маршей!»

Не вопите, смуту сея, присмотритесь хорошенько:

Если выбрать Алексея — это ж будет Лукашенко!

Вы, ей-Богу, обалдели, вы докличетесь потопа.

Он кричит на самом деле: «Пусть сильнее грянет жопа!»

Воют раки без утайки, нагло щелкая клешнями:

«Путин враз закрутит гайки — сразу всех поставит нами!

Побежите шибче зайца все, как только Путин злобный

Вам слегка прищемит яйца, брючной молнии подобный!»

Рядом мечется сорока — и кричит на той же фене ж:

«Все простудитесь — и тока, ни фига же не изменишь!

Лишь отстой — судьба России. Дайте ж ей скатиться плавно».

И всего невыносимей то, что это, в общем, правда.

Да, отнимут все победы. Да, удел у нас провальный.

Да, поднимутся скинхеды. Да, испортится Навальный.

Да, возникнет новый Чуров. Да, евреи. Да, простуда.