Алексей ВЕНЕДИКТОВ, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы».

Эдуард САГАЛАЕВ, президент Национальной ассоциации телевещателей.

Алексей ВЕНЕДИКТОВ, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы»:

       — Это «внутрипартийный» конфликт. К свободе слова имеет лишь опосредованное отношение.

       Парфенов не был уволен за сюжет о вдове Яндарбиева, так как, выполняя распоряжение господина Герасимова, он сюжет с эфира снял. Конечно, то, что сюжет был изъят, — акт цензуры. Тем не менее Парфенов выполнил распоряжение.

       Причина увольнения в том, что господин Парфенов, выйдя в эфир с изуродованной программой, опубликовал распоряжение своего начальника и обсуждал его в другом СМИ, что ни в одной корпорации невозможно. Либо сразу уходи, если не нравится политика корпорации, либо сиди и молчи. Какое это имеет отношение к свободе СМИ? Я бы уволил в первый же день.

       Если отвлечься от истории с Парфеновым, этот случай — еще один признак старой болезни российских СМИ. Каждый не знает своей функции: журналисты принимают себя за руководство корпорации, а руководство корпорации — за журналистов.

       Игорь ЯКОВЕНКО, генеральный секретарь Союза журналистов России:

       — Увольнение Парфенова — это столь же знаковое событие, как уничтожение НТВ и ТВС. Ликвидирована последняя отдушина, источник более или менее независимой информации. Сенкевич поставлен был для того, чтобы отстаивать партийные интересы нынешней власти, поэтому он вынужден был уволить журналиста, который представляет непартийный интерес.

       Парфенов не имеет такой обязанности — «поддерживать политику руководства компании». Это абсурдное обвинение. Главная поддержка, которую журналист Парфенов оказывает руководству канала, — это то, что он для руководства телеканала обеспечивает высокий рейтинг. А теперь федеральным телеканалам фактически дана команда прекратить рассматривать свои интересы с точки зрения бизнеса, им однозначно сказали: «Ребята, не надо ставить интересы своего бизнеса выше интересов пропаганды».

       Владимир КАРА-МУРЗА, ведущий телеканала RTV:

       — Это показательная порка, устроенная по принципу «Бей своих, чтобы чужие боялись». Что касается Парфенова, то он проявил большую лояльность в 2001 году, когда ушел к «Газпрому». Его проверяли и в прошлом году, когда в январе сняли Йордана: Парфенов уволился, а потом все равно вернулся на канал. Это сделано в назидание Шустеру, Соловьеву, Осокину, Митковой, чтобы знали, чем шаг влево и шаг вправо будет им грозить.

       Собственно о цензуре здесь говорить не приходится. Если бы боялись повредить нашим разведчикам в Катаре, то не показали бы этот сюжет и на Дальний Восток. Это искусственно спровоцированный конфликт. Это был просто жест «Чего изволите?» — «Изволим выпороть Леонида Парфенова». Пожертвовали крупной фигурой и тем самым сохранили лояльность к Кремлю.

       Это не столько потеря для Парфенова, сколько для российской аудитории. Жаль телезрителей. Самому ему, думаю, ничего не грозит, у него, например, хорошие личные отношения с Константином Эрнстом на Первом канале. Вообще Леонид — человек осторожный и умеющий просчитывать на несколько ходов вперед. Может быть, он просчитал, что дни, условно говоря, Сенкевича сочтены и с этим начальством можно уже не мириться, а дождаться лучших времен.

       Светлана СОРОКИНА, ведущая программы «Основной инстинкт» (Первый канал):

       — История с «Намедни» показывает вектор определенной политики. Программа «Намедни» была последней передачей, где был возможен иронический взгляд на власть предержащую.

       В увольнении Парфенова все взаимосвязано. Здесь свою роль сыграли и личные обиды, и нестыковки с начальством. В его интервью с Маликой Яндарбиевой я лично ничего крамольного не нашла. Здесь на первый план вышли эмоции: гибель Зелимхана Яндарбиева не должна вызывать даже человеческого сочувствия в нашей стране. И здесь, конечно, чувствуется вмешательство сил извне.

       Что же касается «корпоративной этики», то поведение Парфенова объяснимо. Он сам мне рассказал, что интервью с женой Яндарбиева добивались многие журналисты, в том числе и зарубежные. И после того как стало известно о том, что Парфенову удалось сделать с ней сюжет, его стали одолевать звонками со всего мира с вопросом, почему материал не идет в эфир. Именно поэтому Парфенову пришлось дать публичные объяснения.

       Многие журналисты не только выражают солидарность с Парфеновым, но и готовность уйти вместе с ним. Я думаю, что без работы он не останется. Для любого телеканала приход Парфенова с его командой будет огромным подарком.

       Алексей СИМОНОВ, президент Фонда защиты гласности:

       — У меня такое ощущение, что у Парфенова никогда не было серьезных разногласий с властью. Это стало ясно еще в предыдущем конфликте вокруг НТВ, его идеологические расхождения носили и носят чисто стилистический характер.

       Я не могу сказать, было ли прямое распоряжение из Кремля. Но «подвиг» Николая Сенкевича в качестве Александра Матросова, с которым он сравнивал себя, не выдерживает критики. Он слишком много на себя берет, чтобы это было правдой. А это является показателем того, что указание из Кремля все же было.

       Эдуард САГАЛАЕВ, президент Национальной ассоциации телевещателей:

       — В приказе об увольнении Леонида Парфенова сказано, что он не разделил линию руководства НТВ. В то же время в титрах основной ежедневной информационно-аналитической передачи НТВ «Страна и мир», а также в титрах итоговой еженедельной передачи «Намедни» в строке «руководитель» значится имя Леонида Парфенова. Следовательно, Леонид Парфенов тоже имеет отношение к руководству НТВ и в какой-то мере определяет политику телеканала.

       Кто это руководство НТВ и на каком уровне было принято решение о закрытии передачи и увольнении ее руководителя? Был ли это Николай Сенкевич, или Александр Герасимов, или «Газпром-медиа», или же от сюжетов Парфенова устал президент — непонятно.

       Гипотетически я могу предположить, что команду Леонида Парфенова теперь может принять единственный частный телеканал, освещающий политическую жизнь страны, — REN TV.

       «Новая газета» № 39

       03.06.2004

"Новая газета"