В ее биографии значится — бывший астронавт NASA. В русском языке такая стилистическая конструкция невозможна, и человек, хоть раз побывавший в космосе, остается космонавтом навсегда. — В Америке это профессия. Если ты уже не работаешь, не числишься в NASA, то ты — бывший.

Такая солидная организация как ООН уделяет много внимания статусу женщин. Ею даже создана специальная Комиссия, которая этот статус исследует и определяет. После создания специального подразделения UNWomen во главе с экс-президентом Чили Мишель Бачелет март этого года был объявлен Объединенными Нациями месяцем женского равноправия, по случаю чего очередное заседание этой Комиссии было особенно представительным. В американскую делегацию вошла Мэй Джемисон — бывший астронавт NASA, ставшая в 1992 году первой афроамериканкой, совершившей полёт в космос, отправившейся на орбиту на борту шаттла Endeavour.

Мэй Джемисон родилась 17 октября 1956 года в американском городе Декатур. Её отец работал техническим инспектором в благотворительной организации, а мать большую часть своей карьеры была учителем английского языка и математики в начальной школе. Семья переехала в Чикаго, когда Мэй было три года, т.к. там было больше возможностей дать ей хорошее образование. По словам Мэй, она с детства считала, что попадёт в космос, и мечтала, что это будет так же обыденно, как и ходить на работу. Тогда же началось её увлечение наукой и медициной.

Закончив среднюю школу, она поступила в Стэнфорд, получив степень бакалавра, затем закончила еще один вуз, став врачом. Через несколько лет осуществила свою детскую мечту — ее зачислили в 12-ый набор астронавтов, став первой афроамериканкой, попавшей в космический отряд NASA.

После ухода из NASA в 1993 году начала заниматься пропагандой медицинских знаний и охраной здоровья в Африке. В том же году получила приглашение сняться в эпизодической роли в одной из серий «Звездного пути», став первым настоящим астронавтом, снявшимся в этом фантастическом сериале. Основала собственную корпорацию и продолжает заниматься общественной деятельностью, решительно выступая в поддержку науки и образования.

— Мэй, это правда, что вы приятельствуете с первой леди США, Мишель Обамой?

— Мы действительно знакомы. Г-жа Обама пригласила меня принять участие в патронируемых ею проектах, связанных с образованием для девочек. Мы регулярно встречаемся.

— О каких проектах может идти речь? Ведь в современной Америке нет никакой дискриминации по половому признаку…

— Женщины и национальные меньшинства в США слабо представлены в таких областях, как естественные науки, технологии, технические дисциплины и математика. Согласно статистике, причинами являются плохие школы, стереотипы, предвзятость и препятствия на работе. Опросы показывают, что если женщины или представители меньшинств решают делать карьеру в одной из этих областей, то они сталкиваются с рядом преград уже в процессе получения образования. Общество должно понять, в чем заключаются эти преграды.

— А, может, они не хотят? Быть может, девочки — в большинстве своем гуманитарии, которым не так интересны точные науки? Займутся все математикой, и не будет у нас новых актрис и манекенщиц.

— Но ведь чайник они должны научиться включать, понимая, что этот нужно включить в сеть, а тот поставить на плиту, тесто замешивать на муке, а не на алебастре. Базовые знания в области химии, физики, математики в современном мире нужны всем каждый день.

— Но, вроде бы, никаких преград нет. В той же Америке — множество примеров того, как женщины вне зависимости от материального статуса и цвета кожи добились огромных успехов на разных поприщах: Кондолиза Райс, Хиллари Клинтон, вы…

— Ни Кондолиза Райс, ни я никогда не скрывали того, что на своем пути мы неоднократно сталкивались с проявлением в т.ч. и расовой дискриминации. Мало того, до сих пор нас относят к особой, особо успешной группе афроамериканок.

Современное общество практически во всем мире не является беспристрастным ни в отношении расы, ни в отношении пола. Взять, например, детей. Исследования показывают, что уже в 10-летнем возрасте у них появляется интерес к науке, детям интересно, что происходит вокруг, но система образования и общество наталкивают их на препятствия. Общество осторожно намекает, что женская доля — это исключительно дети и семья, а не карьера. В самых прогрессивных в плане феминизма странах такая тенденция существует и сегодня.

— Возможно, в этом есть своя правда, ведь мужчина не может рожать, он по природе своей — не такой хороший педагог и воспитатель…

— Никто не требует замены семьи и детей на карьеру. Проблема находится в другой плоскости — если женщина хочет еще и роста в профессиональном и социальном плане, то никто не должен запрещать ей этого делать или ограничивать ее в этом, создавая препятствия на ее пути.

— А лично вам запрещали?

— Общество вольно или невольно пыталось меня ограничивать. Моя юность пришлась на тот период истории современной Америки, в который американское общество особенно активно боролось с расовыми предрассудками. Я не раз слышала в школе и университете — «и зачем этим афроамериканцам нужно образование?». За многие годы люди привыкли к разделению общества не просто на белых и цветных, а еще и на людей первого сорта, имеющих право на карьерный рост, и второго, которым диплом якобы не нужен. Ситуация «подогревалась» еще и тем, что и в среде среднестатистических афроамериканцев сложился устойчивый стереотип, что женская доля заключается в обеспечении бытовых условий существования сильной половины человечества, и, следовательно, не стоит даже и думать о получении девочками даже среднего образования.

— Мечты о полете в космос стали своего рода вашим личным протестом?

— Детские фантазии редко бывают протестными. Я начала мечтать о космосе, увидев один из фантастических фильмов. Гагарин уже побывал в космосе, но полеты человека на орбиту тогда еще воспринимались как нечто из ряда вон выходящее. Мне не хотелось быть национальной героиней, мне хотелось просто прикоснуться к звездам. Часами я вглядывалась в ночное небо, стараясь найти алгоритм расположения небесных светил. В результате, как оказалось, нашла алгоритм собственной жизни.

— В отряде астронавтов пришлось нелегко?

— Астронавтом становиться непросто: тренировки, занятия, контроль за собственным телом.

— В вашей биографии значится — бывший астронавт NASA. В русском языке такая стилистическая конструкция невозможна, и человек, хоть раз побывавший в космосе, остается космонавтом навсегда.

— В Америке это профессия. Если ты уже не работаешь, не числишься в NASA, то ты — бывший. Я спокойно к этому отношусь, тем более, что моя работа и сегодня связана с космическими разработками.

— Что оказалось самым сложным в процессе подготовки к полету в космос?

— Это не входило в программу подготовки, но поскольку заранее было известно, что на орбите наш экипаж будет работать с японским астронавтом Мамуро Мори, я решила выучить японский язык. И выучила.

— В вашей биографии указано, что вы знаете и русский.

— Я действительно изучала его, хорошо разговаривала и читала, но вот уже много лет, к сожалению, у меня нет никакого общения на русском. На слух многое понимаю, но предпочитаю с друзьями и коллегами из России говорить на английском.

— Как у вас появились русские друзья?

— На последние годы моей работы в NASA пришелся пик налаживания космического сотрудничества между Россией и США. Мы обменивались делегациями, часто встречались. Так что теперь у меня много русских друзей.

Причем не только в России. Так, недавно я получила приглашение войти в состав жюри, которое подведет итоги конкурса детского рисунка, посвященного 50-летию полета Юрия Гагарина. Награждение победителей состоится на традиционном детском фестивале Русско-американского фонда «Наследие» (RACH-C), который вот уже несколько лет подряд проходит в начале июня в одном из манхэттенских парков.

Полет Юрия Гагарина в космос открыл дорогу всему человечеству во Вселенную. Я и мои американские коллеги с огромным уважением относимся к роли русских в истории освоения космоса.

— Какие космические привычки у вас остались?

— Ровно те, которые способствовали осуществлению моей мечты: я всегда следила за своим здоровьем, вела и веду правильный образ жизни, никогда не курила и не принимала алкоголь, всегда занималась спортом.

— А самые любимые земные?

— Я очень люблю водить автомобиль. Всегда предпочитаю его другим видам транспорта, даже если речь идет о значительных, тысячемильных расстояниях.

— И никаких сугубо женских?!

— А что представляют из себя чисто женские привычки? Регулярные визиты к парикмахеру и косметологу, вязание, сплетни и посиделки? В современном мире все вышеперечисленное в одинаковой степени может охарактеризовать типичного мужчину-метросексуала. Хотя, мужчин, занимающихся дамским рукоделием, я лично еще не встречала. Но вряд ли удивлюсь, если встречу.

— И он не покажется вам принцем на белом коне?

— Это место в моей жизни одним мужчиной уже занято. Давно и прочно.

— Если бы сегодня вам представилась возможность еще раз отправиться в космос, вы бы согласились?

— Да! И сегодня, и вчера, и завтра. Все те, кто хоть раз увидел нашу Землю с орбиты, остается навсегда завороженным этой картиной. Казалось бы, космос — это звезды, другие планеты. А мы все равно обращаем свои взоры именно к нашей голубой планете, воспринимая ее как один общий дом. Карта Земли и ее вид из космоса имеют одно кардинальное различие — сверху не видно границ.

Алексей Осипов

Самара today