Выводы опросов общественного мнения в России не внушают оптимизма. Западные комментаторы в ужасе наблюдают, как Путин медленно и целенаправленно устанавливает в России однопартийную систему. Но они не замечают другого, еще более зловещего явления — его действия пользуются одобрением значительного большинства россиян.

После распада Советского Союза в 1991 г. многие надеялись, что Россия, избавившись от коммунизма, возьмет четкий курс в сторону Запада: осуществит демократизацию политической системы, предоставит гражданам неотъемлемые гражданские права и вернется в ряды международного сообщества. Таковы были обещания президента Бориса Ельцина в момент прихода к власти. Но и через десять с лишним лет эти ожидания не оправдываются. После того, как 2000 г. президентом стал бывший полковник КГБ Владимир Путин, российским демократическим институтам затыкают рот, гражданские права урезают, а сотрудничество России с международным сообществом далеко не гарантировано.

В чем же причина этих неблагоприятных тенденций? Данные ряда опросов указывают на то, что ответ не так прост, как кажется на первый взгляд. Хотя действия Путина и его соратников и играют важную роль, немало данных указывает на то, что антидемократические, антилиберальные шаги нынешней администрации не навязываются российскому народу, а пользуются его поддержкой. Эти данные говорят и о том, что лишь одному из десяти россиян дороги демократические свободы и гражданские права.

Deja vu

Прежде чем анализировать сегодняшние слова и настроения россиян, необходимо оглянуться назад — на прошлое России. При всей своей пресловутой непредсказуемости, Россия — чрезвычайно консервативная страна: ее менталитет и обычаи меняются очень медленно, если вообще меняются, независимо от того, какой режим находится у власти.

Еще 75 лет назад 80% населения России было занято в сельском хозяйстве, проживая в деревнях, существовавших в основном по принципу натурального хозяйства (в стране было всего два крупных города — Москва и Санкт-Петербург — население которых также в основном составляли бывшие крестьяне, покинувшие свои села). В подобном, преимущественно крестьянском обществе, социальное единство, которое жители Запада принимают как должное в собственных странах, было развито очень слабо: Россия представляла собой не столько общество, сколько скопление десятков тысяч отдельных сельских поселений.

Все это приводило и к слабому развитию чувства национальной принадлежности, за исключением тех моментов, когда страна становилась объектом внешней агрессии. До недавнего времени русский крестьянин скорее считал себя православным христианином, чем россиянином. Царское самодержавие, существовавшее в России до 1917 года, пресекавшее любую попытку участия подданных в политической жизни, представляло собой в их глазах некую далекую силу: власть собирала налоги и «забривала» людей в солдаты, но не давала гражданам практически ничего взамен. До 1861 г. подавляющее большинство жителей России были крепостными — они принадлежали государству или помещикам. В рамках данной системы хозяева могли на законных основаниях подвергать крестьян телесным наказаниям, изгонять или отдавать в солдаты; тем же было запрещено жаловаться властям на злоупотребления. Права человека были для них совершенно незнакомым понятием.

Частная собственность и правосудие в стране также были неразвиты: и то и другое возникло достаточно поздно и в несовершенном виде. Если в Англии земля стала товаром еще в тринадцатом веке, то в царской России до середины восемнадцатого столетия вся земля принадлежала короне, и лишь затем права земельной собственности были предоставлены дворянству. Подавляющее большинство крестьян жило общинами, владевшими всей землей в данной деревне и периодически перераспределявшими ее между семьями в соответствии с изменениями в их количественном составе. Лишь незначительное меньшинство крестьян владело своей землей напрямую.

Эффективная судебная система появилась в России лишь в 1864 г. Но и тогда целый ряд дел, классифицировавшихся как политические преступления, решался в рамках произвольных административных процедур, а не в зале суда.

Дважды в одном столетии — в 1917 и 1991 г. — правящий режим страны рушился чуть ли не мгновенно, при очевидном равнодушии народа к его судьбе. В обоих случаях власть в глазах россиян утратила право на существование, перестав быть «грозной».

Все перечисленные факторы — отсутствие социального и национального единства, неосведомленность о правах человека, отсутствие реального понятия частной собственности и неэффективность судебной системы — побуждали россиян отдавать предпочтение сильной, «царской» власти. При неразвитости горизонтальных социальных связей, они рассчитывали, что государство защитит их друг от друга. Они хотели видеть своих правителей сильными и жесткими — в русском языке эти качества объединяются понятием «грозный» (такое прозвище получил царь Иван IV; на английский язык оно ошибочно переводится как «terrible» [«ужасный» — прим. перев.]. Опыт научил россиян отождествлять слабую власть — а демократия считается слабой властью — с анархией и беззаконием.

Таково культурное наследие России: из-за его совокупного воздействия россияне и в современную эпоху остаются наименее общественно активным и политизированным народом на европейском континенте.

Россияне куда более асоциальны и аполитичны, чем жители западных стран, поскольку предпочитают искать убежище в своем внутреннем мире, где они чувствуют себя уверенно. О них говорят, что они живут «как в окопах», в постоянном окружении врагов.

Сравнивая отношение граждан России, США, Великобритании, Германии и Швеции к собственному правительству, социологи из «Validata» пришли к выводу, что больше всего государству доверяют американцы и шведы, а россияне «не доверяют государству вовсе». Данные этих источников позволяют предположить, что современные россияне, как и их предки, испытывают отчужденность как от государства, так и от общества в целом. Они верны родным и друзьям — тем, к кому они могут запросто обращаться на «ты» (в отличие от более формального «вы»). Доверие к «чужакам», лежащее в основе западной цивилизации, в России все еще в основном отсутствует.

Политические партии также не пользуются популярностью, и большинство россиян вполне согласились бы жить в условиях однопартийной системы. По результатам недавнего опроса, проведенного Центром социологических исследований при Московском университете, 82% россиян считают, что не обладают влиянием на правительство страны; 78% утверждают, что не могут влиять даже на деятельность местных властей.

Россияне открыто отождествляют себя с «малой родиной». На вопрос «что для вас в первую очередь означает понятие «наша страна»?» 35% участников опроса, проведенного в 1999 г., ответили: «Место, где я родился и вырос», и лишь 19% выбрали вариант «государство, в котором я живу».

Многие рассматривают демократию как обман: преобладает мнение о том, что российская политика «приватизирована» и контролируется влиятельными кланами. В ходе опроса в декабре 2003 г. 78% респондентов заявили, что демократия — это фасад, прикрывающий власть, контролируемую богатыми и могущественными кликами. Лишь 22% отдали предпочтение демократии, а 53 % заявили, что относятся к ней с явной неприязнью. В ходе другого исследования, на вопрос о том, чего больше приносят многопартийные выборы — вреда или пользы, 53% респондентов ответили «вреда», и всего 15% — «пользы» (5/91).

Поощрение личной свободы и укрепление гражданских прав не пользуются особой поддержкой. В ответ на просьбу сделать выбор между «свободой» и «порядком» 88% респондентов в Воронежской области отдали предпочтение порядку, явно не понимая, что одно не исключает другого, а в западных демократиях эти понятия подкрепляют друг друга. Лишь 11% опрошенных заявили о нежелании поступиться свободой слова, печати или передвижения ради стабильности. В то же время 29% были готовы отказаться от гражданских свобод просто так, без всякой компенсации, поскольку эти свободы не представляют для них никакой ценности. Опрос, проведенный зимой 2003-2004 гг. центром социологических исследований «РОМИР Мониторинг», показал, что 76% россиян выступают за восстановление цензуры для средств массовой информации.

Отказ от гражданских прав

Судебная система является объектом презрения за коррумпированность и прислужничество перед государством, особенно после прихода к власти Путина. В августе 2003 г. «Financial Times» сообщала, что крупнейшие российские корпорации создали собственную систему арбитража, чтобы не прибегать к услугам судов, которые они обвинили в зависимости. Судебные решения, заявил один бизнесмен, определяются местными властями, правительством, или частными компаниями, которые «просто проплачивают» нужный им приговор. У нас в России появилось новое выражение: «судебные аукционы» — кто больше заплатит, тот и выиграет дело»».

Подобные настроения заставляют Александра Яковлева — одного из главных архитекторов горбачевской перестройки — сетовать на приверженность соотечественников авторитарной власти. В интервью «Financial Times» от заметил, что ни одна из партий, победивших на думских выборах в декабре 2003 г., «ни разу не упомянула слово «свобода»: все лозунги касались только запретов, закрытия и наказания».

Отношение россиян к частному предпринимательству и правам собственности также не отличается позитивностью. В этой области превалируют равнодушие, цинизм или открытая враждебность. В ходе опроса, результаты которого были опубликованы в январе 2004 г., 84% респондентов заявили, что в сегодняшней России существует чрезмерное и незаконное имущественное неравенство, причем большинство винило в распространении нищеты несправедливый экономический строй.

Единственным «проблеском света» в этой мрачной картине является более благожелательное отношение молодого поколения к частному предпринимательству, и капиталам, накопленным в результате такой деятельности, по сравнению с пожилыми россиянами . Лишь около четверти россиян рассматривают право частной собственности как одно из важных прав человека. Один российский аналитик связывает подобное отношение с неравномерным распределением собственности в стране. По его оценке, всего 3,9 миллионов российских граждан владеют собственностью, достойной какой-либо заботы: «В России слишком мало людей имеют что-то, что стоило бы защищать. И по этой причине слишком многие хотели бы присвоить чужое имущество». В полном соответствии с этим объяснением, лишь чуть больше половины населения, как показывают опросы, считает неуплату долгов или обвес в магазинах «вполне приемлемым».

Дух предпринимательства в России также слаб, поскольку стремление к безопасности пересиливает честолюбие. Так, лишь 9% респондентов ответили утвердительно на вопрос «Хотели бы вы занять руководящий пост?», а 63% выбрали ответ «Нет, ни в коем случае». Примерно 60% россиян предпочитают небольшой, но гарантированный доход, и лишь 6% готовы пойти на риск, связанный с частным предпринимательством. С каждым годом все больше россиян выступает за вмешательство государства в экономическую жизнь страны. В 1999 г. 72% заявили, что частную инициативу в экономике следовало бы ограничить.

Образ России в глазах собственных граждан отличается противоречивостью. При ответе на вопрос (без упоминания о других странах), как они относятся к себе и собственной стране, россиян буквально переполняет гордость. Они говорят о своей «драматической истории, богатой культуре, дружбе, честности, открытости, эмоциональности, спокойствии». Особенно им нравится похваляться своей победой во второй мировой войне и лидерством в освоении космоса.

Однако картина радикально меняется, когда россиян просят сравнить свою страну с другими. Как показывают опросы, проведенные службой «Validata», они страдают от острого ощущения собственной неполноценности: из пяти стран, служивших предметом изучения, у россиян самый низкий уровень самооценки (самый высокий — у американцев). Подобные результаты помогают найти убедительное объяснение для последних тенденций в российской политике: утратив после 1991 г. чувство национальной идентичности, Россия изо всех сил старается создать новую, в основе которой лежит смесь царизма с коммунизмом и сталинизмом. Центральное место в этих усилиях занимает тот факт, что люди ассоциируют себя с сильной властью — как в стране, так и за рубежом. А «сильная власть» неразрывно связана с военной мощью, которая вызывает у иностранцев уважение или хотя бы страх.

Двойственность мышления

Многие россияне по-прежнему считают, что их страна окружена врагами. В ходе одного из опросов респондентов спрашивали: «Есть ли у России враги?» 78% ответили утвердительно, называя (в порядке убывания масштаба предполагаемой угрозы) «финансово-промышленные круги Запада», Соединенные Штаты, НАТО, российских «олигархов» и банкиров, демократов и исламских экстремистов. Как объясняют российские аналитики, людям нужны враги, поскольку они являются единственным источником национального единства: идеал свободы, утверждают они, оказался не в состоянии сыграть роль психологического «цемента».

Чтобы расстроить планы этих воображаемых врагов, настаивают 78% россиян, Россия должна быть великой державой. Это желание проявляется самыми разными путями. Когда в 1999 г. респондентов попросили назвать десять величайших людей всех стран и народов, в этом списке оказалось девять россиян (единственным иностранцем был Наполеон, по всей вероятности это связано с тем, что он потерпел поражение на русской земле). Первые пять мест в списке заняли Петр Великий, Ленин, Пушкин, Сталин и космонавт Юрий Гагарин. За исключением Пушкина, все эти исторические личности объединяет одно: благодаря их деятельности Россия стала державой, с которой весь мир должен был считаться — будь то на земле или в космосе. На вопрос, почему они восхищаются Сталиным, многие дали ответ: «Он поднял страну».

В ходе еще одного опроса, проведенного в конце 2000 г., граждан России спрашивали, считают ли они «легитимным, народным, своим» существующий режим, или тот, что ему предшествовал. Целая треть опрошенных сочла эти определения уместными для советского строя — режима, прекратившего существовать девятью годами ранее. Лишь 12% считали посткоммунистический режим «легитимным», и только 2% назвали его «своим».

Неудивительно, что, когда в октябре 2003 г. им был задан вопрос, как бы они отреагировали на коммунистический переворот, 23% заявили, что активно поддержали бы его, 19% — стали бы сотрудничать с повстанцами. 27% — попытались бы выжить, 16% — эмигрировали бы, и лишь 10% выразили готовность оказать активное сопротивление.

Ностальгия по Советскому Союзу во многом связана с убеждением, что именно в этот период Россия стала великой державой на мировой арене — в дальнейшем этот статус был утрачен. На вопрос, какой им хотелось бы видеть свою страну в восприятии других народов, 48% россиян ответили «могучей, непобедимой, несокрушимой, великой мировой державой». Лишь 22 % хотели бы, чтобы Россию считали «изобильной и процветающей»; 6% — «образованной, цивилизованной, культурной»; 3% — «миролюбивой и дружелюбной»; и лишь 1% — «законопослушной и демократической» (13). Эти данные позволяют объяснить, почему так много россиян — 74%, по результатам одного опроса — сожалеют о «кончине» СССР.

Среди россиян распространена враждебность по отношению к Западу, который по-прежнему рассматривается как враг и носитель чуждых ценностей. На вопрос «Ощущаете ли вы себя европейцем?» лишь 12% респондентов ответили «Да. Всегда», а 56% — «Нет. Никогда».

Особенной неприязнью пользуются Соединенные Штаты, в основном из-за того, что они, как считается, узурпировали мировую гегемонию, которую ранее им приходилось делить с Россией. Каждая акция Соединенных Штатов на мировой арене или шаг в освоении космоса преподносится российскими СМИ как очередная попытка укрепления господства Вашингтона.

Боевые качества американских солдат в Ираке поначалу вызывали насмешки (как написал один журналист из «Известий», «такого страха и беспорядочной пальбы во всех направлениях военная история еще не знала»). Даже когда война увенчалась быстрой и решающей победой, пресса продолжала отрицать достижения Соединенных Штатов: такой результат был достигнут за счет подкупа иракских военных, а не храбрости и умелой стратегии.

Выводы опросов общественного мнения в России не внушают оптимизма. Западные комментаторы в ужасе наблюдают, как Путин медленно и целенаправленно устанавливает в России однопартийную систему. Но они не замечают другого, еще более зловещего явления — его действия пользуются одобрением значительного большинства россиян.

Конечно, победа Путина на президентских выборах в 2004 г. отчасти обусловлена подавлением оппозиции. Но он действительно пользуется популярностью — именно потому, что восстановил в России традиционную модель управления: автократическое государство, где граждане освобождены от ответственности за политические решения, а для укрепления искусственного единства используются образы воображаемых иностранных врагов. Единственное желание, которое пока не удовлетворил Путин — это восстановление статуса России в качестве великой военной державы. Но если брать за образец его реакцию на остальные требования общественности, то и это пожелание, скорее всего, со временем будет удовлетворено.

Ричард Пайпс (Richard Pipes)

Foreign Affairs 01 июня 2004

ИноСМИ.Ru

01 июня 2004, 21:42

ИноСМИ.Ru