У Елены Яковлевой юбилей
Она родилась 5 марта 1961 года на Украине. На ее сайте есть много интересных интервью, опубликованных в разных изданиях. Вот фрагмент одного из них «Загадочное существо Елена Яковлева». Про эту замечательную актрису написано так много статей («Не пора меня в Книгу рекордов Гиннесса заносить?»), у нее взято так много интервью («Журналисты пользуются тем, что я не могу сказать «Нет!»), что наступила пора опровергать мифы, которые про нее сочинили.
— Лена, вы не будете возражать, если мы построим беседу по принципу: «А правда ли, что…»?
— Пожалуйста! Может, что-нибудь новенькое о себе узнаю!
— Говорят, что «Плейбой» засылал к вам своих агентов?
— Да, мне звонили оттуда, только из японского «Плейбоя». Но это было давно, сразу после «Интердевочки».
Я свой отказ как-то очень грамотно и аргументированно сформулировала, так, что больше они ко мне не обращались. Сейчас и не вспомню — как.
— Ага, тогда закономерен вопрос: это правда, что везде, где ваши героини обнажены, на самом деле снималась ваша дублерша?
— Я не могу отвечать на этот вопрос.
— Что ж, уход от ответа — тоже ответ. Правда ли, что вы, такая целомудренная актриса, на съемках картины «Анкор, еще Анкор!» предложили заняться любовью…
— Ха-ха-ха! Это был такой художественный момент. Мы снимали эпизод, когда муж моей героини возвращается домой с трогательными мимозами и застает свою супругу с другим. Она начинает ему что-то мямлить, вот, мол, он зашел за спичками. В общем, у меня текут слезы, я кричу: «Да, я — б…, я — б…!» А потом шутки ради добавляю фразу не по сценарию: «Вань, давай пока я разгоряченная… А?» Вся съемочная группа просто легла со смеху. Предлагали эту фразу оставить в картине, но режиссер оказался целомудреннее меня, сказал, что чересчур откровенно.
— Раз уж мы заговорили об «Анкоре…», скажите, вы действительно, будучи беременной, практически раздетая носились в этом фильме по снегу?
— Носилась. И действительно была беременной. Но срок был не очень большой. И перед съемками я проконсультировалась с врачами: не повредит ли ребенку то, что я несколько минут раздетая буду бегать по снегу. Они меня успокоили. Мы сняли эту сцену, потом они меня укутали, предложили даже водки выпить, но я отказалась.
— А правда, что у вас есть агент, который подыскивает вам работу за границей?
— Нет. А жаль. Какой хороший слух! Жаль. У меня даже в России нет агента.
— Правда ли, что вас чуть не исключили из ГИТИСа — то ли за профнепригодность, то ли за то, что вы категорически отказывались посещать лекции по истории КПСС?
— Из-за истории КПСС? Нет, нельзя сказать, что категорически не посещала. За дисциплиной на курсе у нас очень бдительно следил комсорг, который после окончания института удачно эмигрировал в США. Он требовал, чтобы лекции мы посещали, особенно по истории КПСС. Но если это была первая пара, то я позволяла себе проспать, потому что очень уставала.
Но мне намекали на возможность исключения. У меня абсолютно не получались, насколько я помню, этюды без предметов и слов. Например, надо было показать, как вставить нитку в иголку. На подобных заданиях я спотыкалась. И художественный руководитель нашего курса Владимир Алексеевич Андреев мне намекнул: может, стоит подумать об исключении?
— И слава Богу, что вы не поняли намека: ведь зрители могли лишиться Элизы Дулиттл, Марии Стюарт — если говорить о ваших театральных работах, Насти Каменской, интердевочки Тани Зайцевой, наконец. Ведь именно после нее вы проснулись знаменитой?
— Думаю, что да. И этот ярлык надолго приклеился к моему кинематографическому образу.
— А это правда, что при первом знакомстве вы нагрубили режиссеру «Интердевочки» Петру Тодоровскому?
— Нет, вот это ложь! Мерзкая ложь! Причем прочитала я это о себе в какой-то уважаемой газете, где не было даже подписи автора. Я позвонила Петру Ефимовичу, и нам осталось лишь вместе посмеяться над этой выдумкой.
— Да, насколько я помню, речь шла о том, что Петр Ефимович подошел к вам, поздоровался и представился: «Тодоровский». А вы на него якобы набросились: «Ага, скажите еще, что Кончаловский!»
— Не было этого даже в отдаленном приближении!
— Ну хорошо, а история со Смоктуновским была?
— Со Смоктуновским была. Мы вместе снимались в картине «Сердце не камень». Но в той истории действующими лицами были Иннокентий Михайлович и моя мама.
Мы играли сцену, когда герой Смоктуновского лежит больной, а я подношу ему какие-то лекарства. Закончив эпизод, он подошел к маме и спрашивает: «Ну как, Валерия Павловна, вам понравилось?» Она растерялась: «Да-да, конечно. Но все зависит от того, чем болеет ваш герой… Если это болезнь дыхательных путей, то дышать надо тяжелее. Если другое заболевание…» И тогда Иннокентий Михайлович сказал съемочной группе, что сцену надо переснять. Пересняли. Мама еще больше взволновалась, она так трепетала перед ним, мне пришлось ее успокаивать, мол, самому Иннокентию Михайловичу не очень понравилось, как он сыграл первый дубль…
— А правда ли, что в ближайшее время на одном из телеканалов должна появиться ваша собственная, авторская программа?
— Нет. Тоже жаль.
— Вы достигли такого статуса — звезды, когда уже никто не осмеливается говорить вам неприятные вещи. Когда последний раз вы слышали что-то неприятное в свой адрес?
— Дайте-ка подумать. Было, было. Нынешним летом мы с сыном замечательно провели день, гуляя по Москве, и захотели отдохнуть. Сели под какой-то зонт в уличном кафе, заказали что-то поесть. За соседним столом сидели две женщины и очень громко ругались, стараясь перекричать и так довольно громкую музыку. Мне так не хотелось портить хороший день, что я попросила выяснять отношения чуть тише. Они тут же объединились и всю свою ненависть направили на меня. А потом узнали и распалились еще больше: что я совсем не такая, и что я хуже, чем в кино, несли что-то еще. Мне пришлось побыстрее уйти оттуда. Не ругаться же с ними, в самом деле!
— Лена, в телепрограмме, которую вы ведете, вы пытаетесь выяснить, что же все-таки хочет женщина. Выяснили?
— Нет, конечно!
— Так чем же третий год вы занимаетесь на телеканале «Россия»?
— Пытаемся докопаться до истины, что же хочет женщина. Женщина — это такое загадочное существо…
— Ой, Лена, как же вы правы! Между нами, женщинами, говоря…
К. Полина, газета «Окна» N 2
***
