Эта инициатива, безусловно, уникальна. Собрано рекордное число подписей — около 200 тысяч, причем «кустарным способом». У инициаторов нового закона нет ни своего профсоюза, ни денег, ни прочных политических связей.

Единственное, что ими по-настоящему движет, это эмоции. Меньше чем за месяц до намеченного на 8 февраля плебисцита по введению «пожизненного заключения для преступников, совершивших сексуальные или насильственные преступления и считающихся особо опасными и неисправимыми», сторонники этой меры знают, что именно эмоции остаются их самым надежных союзником.

«Нужно работать на эмоциях», — убеждены Жан-Пьер Пюипп и Жильбер Дюбюллюи — активисты, начавшие кампанию по сбору подписей в кантоне Вале. «У нас нет средств ни для оплаты рекламы в газетах, ни на расклейку плакатов», — говорят они.

Сидя в бистро Мартиньи, друзья рассказывают: «Однажды вечером, а дело было в марте 2000 года, нам сказали, что наша инициатива ни к чему не приведет. И мы решили мобилизовать все силы. Уже за месяц мы кое-чего добились, собрав около 50 тысяч подписей». Из них 41 936 только в Вале. Люди передавали новость друг другу, одно объявление появилось в газете Le Matin, нашлись добровольцы для наклейки марок на конверты. Партия была выиграна.

Активисты из Вале подчеркивают: «Мы не хотим, чтобы нас использовали партии». Но сегодня важен прежде всего результат, и, если для этого нужна поддержка ХДС, то ничего страшного. Ведь ХДС — единственная крупная партия, которая до сих пор выражала благосклонное отношение к этой инициативе.

Ни Жан-Пьер Пюипп, ни Жильбер Дюбюллюи официально не являются членами инициативного комитета. Последний состоит исключительно из германоязычных швейцарцев, близких к движению Licht der Hoffnung («Свет надежды»), созданному для оказания помощи жертвам сексуальных преступлений. «Язык сыграл роль барьера».

Однако в Вале инициатива получила широкий резонанс. Как и большинство авторов инициативы (таких, как отец, мать и сестра 14-летней Фабьенны, зарезанной серийным убийцей Вернером Феррари), Жан-Пьер Пюипп считает, что он имеет полное право вести борьбу. Его 17-летнего сына Венсана в 1987 году до смерти замучил Мишель Пейри, «ромонтский садист», отбывающий с тех пор пожизненное заключение за длинную серию сексуальных преступлений.

В Берне все, от парламентариев до министра юстиции Рут Метцлер, сталкивались с этой тяжелой проблемой: какие аргументы противопоставить горю матери, отца, брата или сестры жертвы опасного педофила? Как призвать их проголосовать против законопроекта, оправдывая его цель и считая лишь, что средства были выбраны неправильно?

«Если бы не наша инициатива, Мишелю Пейри, возможно, уже предоставляли бы отпуска, — полагает Жан-Пьер Пюипп. — Никто, даже самые видные психологи, не может сказать, продолжает ли преступник представлять опасность. Никто не может дать гарантию, что он не возьмется за старое, — говорит Жан-Пьер Пюипп. — Я никогда не был за смертную казнь. Этого мы не хотим». Как и другие сторонники инициативы, он желал бы только одного: «Мы не хотим, чтобы эти люди покидали тюрьму».

«По мнению Федерального совета и обеих палат, где много юристов, нужно оставлять шанс. Но общество говорит: нет, второго шанса быть не должно. Ведь они не оставили его своей жертве», — говорит Жильбер Дюбюллюи.

Подавляющим большинством голосов Федеральный совет и парламент приняли решение рекомендовать отвергнуть эту инициативу, противопоставив ей в качестве контрпроекта новую редакцию уголовного кодекса, которая готовилась с конца 80-х годов и должна вступить в силу в 2005 году.

Главным камнем преткновения в диалоге между сторонниками обновленного уголовного кодекса и защитниками гражданской инициативы являются условия, при которых осужденный может быть освобожден. Интернирование, которое является скорее не мерой наказания, а мерой защиты общества от угрозы, в принципе не имеет фиксированного срока. Федеральный совет и парламент сочли, что время от времени применение этой меры следует пересматривать.

Скорректированный закон предполагает, что такой пересмотр будет проводиться ежегодно, в первый раз — по прошествии двух лет, при условии, что осужденный, прежде чем подвергнуться интернированию, отбудет свой срок тюремного заключения — а он в случае необходимости может затянуться на долгие годы, даже на всю жизнь.

Но этот механизм сторонников инициативы не устраивает. В их проекте говорится твердо: «Больше — никогда». Предложенный ими текст исключает всякую возможность освобождения заключенного или предоставление ему отпуска, если только «новые научные знания» не позволят установить, что преступник больше не представляет угрозы для общества.

В 2002 году, в соответствии с законом, комиссия кантона Вале по условному освобождению рассматривала вопрос о том, должен ли был Мишель Пейри, к тому времени уже отсидевший 15 лет, оставаться в тюрьме, и в итоге пришла к выводу о невозможности его освобождения.

«На это ушли долгие месяцы, — отмечает Жан-Пьер Пюипп. — Если нужно будет запускать эту машину каждый год, это дорого обойдется обществу».

Главная забота — чтобы преступник никогда уже не вышел из тюрьмы. Еще тогда, когда судили убийцу его сына, Жан-Пьер Пюипп больше всего хотел «быть уверенным, что тот уже никогда не выйдет».

Отец Венсана не пришел на процесс, но он являлся на нем гражданским истцом. Это обычная практика в подобных делах. Тогда правосудие не дало ему практически никакого удовлетворения, вздыхает он, пожимая плечами. Но через много лет после трагедии он испытал «облегчение», когда появилась эта инициатива. И это облегчение будет еще большим, если 8 февраля швейцарцы скажут ей «да».

Луи Масмежан

12 ЯНВАРЯ. Le Temps.

Переведено на InoPressa.ru

InoPressa.ru