Наша власть спокойно жить не даст: у нее в мыслях еще одна реформа, на этот раз — избирательной системы. Думу выбирать будем по новым правилам, придуманным Кремлем. По данным “МК”, решение о том, что ГД станет исключительно “партийной”, без одномандатников, фактически принято. Политики с политологами пока не очень понимают, о чем идет речь, — потому что планы Верховной Власти озвучены лишь в самых общих чертах.

Что уж говорить о простых смертных, которые пришли к окончательному и бесповоротному выводу:

    “как ни выбирай этих … (определение депутатам каждый подбирает в меру своей испорченности), толку от них нет”… Однако в политике имеет огромное значение не только “что”, но и “как”. От того, как выбираем, по какой процедуре, во многом зависит и то, что получаем в итоге.

    Свое мнение о новшествах нам высказали известные политологи. Президент Фонда эффективной политики Глеб ПАВЛОВСКИЙ — “человек Кремля”. И глава фонда ИНДЕМ Георгий САТАРОВ, который перед Путиным отнюдь не благоговеет.

СПРАВКА “МК”:

    С 1993 года половина депутатов выбирается по пропорциональной системе — партспискам. Партии, списки которых набрали больше 5% голосов избирателей (на следующих выборах будет 7%), проходят в Госдуму и получают право создавать фракции.

    В начале мая глава ЦИК Александр Вешняков заявил, что есть планы всю Думу выбирать по “партийной” системе. Серьезно отнестись к словам главы ЦИК заставило упоминание его о том, что президент согласен с этими идеями…

ОТКУДА ВЗЯЛАСЬ НЫНЕШНЯЯ СИСТЕМА?

    Георгий САТАРОВ:

    — Когда после трагических событий осени 1993 года наметили выборы, встал вопрос: а по какой системе? В этот момент демократы (через Гайдара, по-моему) передали Ельцину в кабинет проект Шейниса. Ельцин отдал его Батурину, Батурин — Краснову, которые смотрели, нет ли юридических ляпов, и все… С точки зрения политологии никто его не анализировал — хорошо будет или плохо. За этим, конечно, стояла идея: мол, мы теперь победили и, контролируя СМИ, ворвемся в Думу на плечах проигравших, выиграем выборы по партийным спискам… Не вышло.

Глеб ПАВЛОВСКИЙ: “ПУТИН ХОЧЕТ В ТИХУЮ ЗАВОДЬ ПУСТИТЬ ПАРОЧКУ ЩУК”

      — Вы наблюдаете связь в том, что Вешняков сказал о переходе на пропорциональную систему сразу после того, как вышел со встречи с Путиным?

    — Связь здесь есть, и самая что ни на есть прямая. Вешняков после встречи с президентом набирается храбрости. У главы ЦИК бывают два рода инициатив — после встречи с президентом и вне этих бесед. Вторые инициативы, как правило, оказываются несколько экзотическими…

    — В чем плюсы и минусы “прощания с одномандатниками”?

    — Идеальной системы не существует. Но у нас сегодня проблемой является то, что политическая система, решив целый ряд задач, которые она не могла решить все 90-е годы, застряла в промежуточном состоянии. Все эти годы парламент решал проблему непропорционального присутствия коммунистов на левом и левоконсервативном фланге. То есть присутствовало два полюса — президент и коммунисты. А все остальные болтались где-то посередине и существенного веса не имели…

    — Но ведь сейчас коммунисты уже никому не угрожают…

    — Да, но ужас в том, что наша конституционная система создавалась в крайне высокой степени недоверия к партиям. Многие забыли, что такое департизация, — это популярное слово, возникшее в борьбе с КПСС. И Конституция была выстроена так, что победа той или иной партии не имела никакого значения.

      — То есть Путин, простите, Вешняков ратует за то, чтобы было больше реальных партий?

    — Вот именно! Вспомните, что в 1999 году, в момент острейшего кризиса в стране — уход Ельцина, раскол элиты, дрейф регионов в разные стороны, — партии не смогли ведь выдвинуть президента. Они оказались бесполезны. Путин же пришел извне какой-либо партии. Слава богу, что это оказался Путин, — ведь кто угодно мог оказаться преемником: по мемуарам понятно, что обсуждались довольно странные фамилии. А сегодня, когда есть консенсус по принципиальным задачам, основным направлениям национальной цели — жилье, образование, здравоохранение, — могут быть разные позиции.

    — Сколько, по-вашему, партий должно быть в парламенте?

    — При том раскладе, что предлагает Вешняков, гарантируется, что на выборах в стране будет минимум четыре варианта политических позиций. То есть не одна партия — скажем, “Единая Россия”, где выбирать не из чего, — а четыре! У избирателей будет возможность определяться по позициям, а не по лицам. Это очень важно.

    — Вы считаете, что новая система гарантирует непопадание в Думу людей случайных?

    — Гарантирует. Богатые организации сейчас оказывают реальное давление на политику. Мы обращаем внимание только на олигархов и коммунистов, а на самом деле, чтобы попасть в Думу, больших капиталов не надо. Даже среднего уровня рекламный продюсер способен продвинуть в парламент одномандатника. Если у тебя есть деньги (даже не ужасно большая сумма), можно атаковать любой регион.

      — И только этим опасны одномандатники?

    — Не только. В 2003 году мы все видели попытку мажоритарщиков фактически сформировать некое лобби, когда можно было просто купить пакет их услуг. А пропорциональная система позволит мало того что выбирать между идеями, но партии станут лифтом в коридоры власти. У нас внизу скапливается толпа молодых людей скорее вашего, нежели моего возраста, среднего класса, образованных, которые сейчас могут сделать какую угодно карьеру, но в политику они попасть не могут. Она для них заперта.

    Наша политическая система должна создать защиту от дурака. Не дай бог к власти придет человек, ну, может быть, не дурак, но вынашивающий черные планы… Такая Дума, какую мы имеем сейчас, никаких препятствий для этих черных планов чинить не будет. А крупные партии будут сопротивляться.

    — Каким образом переход к новой системе будет осуществлен практически?

    — Нынешнее законодательство нетрудно скорректировать. Не требуется какого-то переворота. Конечно, конструкция Думы — вопрос очень важный, но давайте подумаем, кто останется внакладе: партия “Единая Россия”. Ведь у нее появятся сильные партии-конкуренты. Путин не хочет, чтобы в стране сложилась однопартийная система, где “ЕР” чувствовала бы себя комфортно и манипулировала всеми остальными партиями. Но на то и щука в реке, чтобы карась не дремал. Путин хочет в нашу тихую заводь пустить парочку щук.

Георгий САТАРОВ: “ПАХАТЬ НАДО, А НЕ ДУМАТЬ, КОГО И КАК ЛИЗНУТЬ”

      — Как вы относитесь к идее г-на Вешнякова?

    — Я понял так, что речь идет о нормальном варианте, когда граждане в округах голосуют за выдвинутых партиями представителей. Такая система существует во многих странах — Германии, Испании, Латвии, Эстонии. Как она работает? В каждом округе партия выдвигает своих кандидатов. Могут выдвигаться и независимые, это не запрещено. Если независимый в округе набирает первое место — получает мандат. Но это не значит, что все остальные голоса пропадают: голоса, набранные представителями каждой партии в округе, суммируются, и выясняется, сколько граждан ее предпочли по стране в целом. Эта сумма определяет будущее число мест партии в законодательном органе. Дальше подсчитывается, кто из кандидатов от партии внес больший вклад в эту победу. И именно эти товарищи занимают места в Думе — те, на кого указали перстом избиратели, а не те, кого включили в список партруководители. Что существенно…

    — У вас есть информация, что именно этот вариант будет предложен?

    — Нет у меня никакой информации. Мне хотелось бы Вешнякова так понять. Потому что какова альтернатива? Некоторые мои коллеги из демократического лагеря напуганы, они предполагают, что за всем этим стоит совсем другое, а именно: взять нынешнюю избирательную систему и механически убрать из нее мажоритарную часть. Вот это будет страшно.

    — Почему?

    — Наши выборы по спискам не стимулируют партии становиться нормальными политическими машинами, работающими по всей вертикали, начиная от корней и заканчивая вершиной. Стратегия победы сейчас очень простая: надо попросить информационный ресурс, договориться о лояльности, и тогда все будут вещать, какой ты хороший, и получишь заветный процент. Тот, кто контролирует информационный ресурс, контролирует и выборы, и их политические результаты. Кроме того, у партий не возникает зависимости от избирателей, от общества — они зависят лишь от того, кто подарил им победу, то есть от власти. По Конституции власть должны осуществлять представители народа, а она осуществляется через депутатов, которые покупают места в списках. Если все 450 депутатов станут избираться по нынешней пропорциональной системе — получим парламент, не на 90, а на 100% управляемый из единого центра…

    — Но некоторые говорят, что Путин, предлагая изменить избирательную систему, показывает, что он — демократ и заботится о развитии партий в России…

    — Дьявол, как известно, в деталях. Пока изменения, которые вносились в избирательное законодательство с подачи власти, демонстрировали обратное. Например, уменьшались возможности общественного контроля за выборами. Так что надо посмотреть. Но независимо от того, что планирует власть, собственные планы есть и у общества, и мы будем пытаться их реализовывать.

    Надо добавить еще одну, очень важную вещь. Дело не только в изменении избирательной системы. Дело и в Конституции тоже. При парламенте, который имеет минимальное влияние на исполнительную власть, на выработку политики, партии становятся непонятно зачем существующими. Так что для того, чтобы сформировать нормальную многопартийную систему, нужно менять роль парламента в политической системе. Менять Конституцию.

    — Ходят слухи, что Кремль хочет повысить требования к численности партий и повысить барьер, который они должны преодолеть, чтобы попасть в Думу, а он уже сейчас — 7%…

    — Это малоэффективно с точки зрения развития партийной системы, но если ставится цель монопольно управлять политическим процессом — наверное, эффективно. Понятно, что стопроцентно им все равно управлять нельзя, но появится больше возможностей.

    Но не надо думать, что ситуация безнадежна. Некоторые идеи неизбежно начнут вступать в противоречие с Конституцией. Значительное повышение барьера, например, ограничивает избирательные права граждан, и Конституционный суд может вмешаться. Потому что 7% — это еще более-менее цивилизованная практика: в Испании, допустим, семипроцентный барьер. Но выше — это уже за гранью…

    — Если эти планы реализуют, кто кроме сидящих сейчас в Думе сможет попасть туда? Правые и “Яблоко” так за бортом навсегда и останутся?

    — Почему? Возможности есть. Главное — из клубных тусовок нужно превращаться в нормальные партии. По нашим соцопросам три института вызывают наибольшее недоверие граждан: Дума, партии и ГИБДД. Так что если хотите называться партиями — заслужите это постоянной работой. Тяжело, надо учиться, но это надо делать. Безотносительно к тому, левые вы или правые.

    — КПРФ вроде ведет такую работу, но результаты на выборах у нее все хуже и хуже…

    — Может быть, именно потому, что они работают “в низах” больше, чем другие, у коммунистов все же достаточно стабильный электорат и нет необходимости клянчить в Кремле эфир. А у правых тоже есть свой электорат, количественно достаточный, чтобы стать нормальной политической силой.

    — Но даже если правые и левые заработают как проклятые с избирателями, разве смогут они конкурировать с надутыми Кремлем проектами вроде “Родины”, имеющими доступ к электронным СМИ?

    — Это фатальный взгляд на ситуацию. Но мне хотелось бы посеять немного оптимизма. Когда в Чили после длительного периода диктатуры были объявлены выборы, Пиночет контролировал все в гораздо большей степени, чем Путин сейчас. Но выборы Пиночет проиграл. Потому что его конкуренты организовали замечательную кампанию, без всяких СМИ, от двери к двери, по всей этой длинной, как кишка, территории вдоль океана, и выиграли. Вот и все. Пахать надо, а не думать, когда, кого и где лизнуть…

Московский Комсомолец

от 01.06.2004

Беседовали: Михаил РОМАНОВ, Марина ОЗЕРОВА.

Московский Комсомолец