По официальной статистике, 3,3 процента (3 человека из сотни) ее жителей состоят на учете и лечатся в государственных психиатрических учреждениях, в то время как в среднем по России — примерно 2 процента. «Теневых» же, неучтенных, нуждающихся в помощи больных еще больше. По данным зав. отделением эпидемиологии НЦ психического здоровья РАМН Владимира Ротштейна, их в столице насчитывается более 14 процентов.

Аншлаг в палате N 6

Центральная диспетчерская «Скорой психиатрической». Пятница. Вечер. Телефоны трезвонят, почти не умолкая. Запарка, говорят дежурные психиатры, полный аншлаг! Впечатление, что у всего города поехала «крыша». За сутки на пульты поступает до 300 и более звонков. По словам врачей, еще не стихла докатившаяся до диспетчерских пультов волна майских застолий. Подзатянулся нынче и сезон весенних обострений. В обычные дни телефонных обращений раза в два меньше. Впрочем, и их трудно назвать спокойными. Психиатрическая «неотложка» — место, куда обращаются лишь в случаях, грозящих бедой, тяжелыми нервными срывами. Руководитель отдела психиатрической помощи Москвы Александр Иванов называет свою службу пожарной командой. «Только обычные пожарные тушат огонь в домах, а мы в головах людей», — говорит он.

Далеко не на каждый сигнал выезжает бригада «скорой». Сначала медики дотошно выспрашивают, что да как. Едут к так называемым ядерным больным, «крайне острым», представляющим опасность как для окружающих, так и для самих себя. «Пустые», так называемые необоснованные, выезды случаются гораздо реже, чем на «03». С психиатрами шутки плохи — видят насквозь. Хотя, бывает, даже им сложно отличить «психа» от непсиха. Так все перемешалось в обществе.

По словам Александра Иванова, еще каких-нибудь пару десятков лет назад одна бригада выезжала к «острым» больным 2-3 раза в сутки, сейчас — 10-15. Ежесуточно на линию выходит до 14 машин. Это примерно половина нормы. А норма — одна психиатрическая бригада на 300 тысяч населения. Она должна быть укомплектована врачом, двумя фельдшерами и водителем. В фельдшеры женщин не берут: служба сопряжена с риском. Среди врачей слабый пол встречается, но тогда при них обязательно состоят два нехилых мужика. Больные-то часто непредсказуемы, бог знает, что у них на уме. Потому на всякий случай женщин обучают приемам самообороны. Случаются в ходе дежурства ножевые ранения, выбитые зубы и переломанные руки и носы.

Смирительную рубашку давно заменили парашютные стропы, которыми скручивают чересчур возбужденного больного. Но к «вязке» стараются прибегать как можно реже. Только если не подействовали ни личное обаяние, ни уговоры, ни маленькие хитрости. На одного больного вместе с дорогой уходит в среднем 2,5 часа. За сутки бригада легко накатывает 300-400 километров.

Черт под кроватью

Звонок. Испуганный мужской голос сообщает о странном поведении отца родного: мол, мерещится, что с потолка льется вода, снял люстру, чтоб не пострадала, еще кажется, что квартира едет и он вместе с ней, да, выпивал, да, ведет себя агрессивно.

Опять звонок. Просит приехать женщина: муж потерял маму, почившую много лет назад, ищет под кроватью.

Новый абонент растерянно взывает о помощи: родственник развел в квартире костер, боится, «что пингвины замерзнут».

Таких звонков, наверное, процентов 70. Выезжают только к трезвым, в состоянии абстиненции, с явными симптомами алкогольного психоза. По словам Иванова, в прошлом году госпитализировали 7488 алкоголиков. Лет 15 назад их было около тысячи. Пьяницами по-настоящему теперь никто не занимается. Раньше хотя бы были ЛТП. Основной наплыв «белой горячки» идет из «пролетарских» районов, с окраин Москвы.

В выходные и праздничные дни народ пьет, поэтому вызовов в «психиатричку» поступает меньше. «Черти» появляются на второй-третий день после выхода из запоя. Или вампиры. Насмотрелись триллеров. Самый пиковый месяц — январь, затем май. Ну и 8 марта, а также 23 февраля, когда кое-кто считает, что грех не выпить.

Как сообщил «РГ» доктор медицинских наук зав. отделом Московского института психиатрии Минздрава РФ Александр Немцов, в «номинации» алкогольные психозы динамика самая неблагоприятная. «Часто приходится спасать пациентов после визита к ним частных наркологов. Заколют до полусмерти, чтобы вывести из запоя, а потом развивается алкогольный психоз. К таким больным можно сразу, без лишних расспросов, выписывать путевку», — говорят врачи.

В картине алкогольных психозов появились новые сюжеты. Вскоре после взрыва на Автозаводской один мужик, говорят, бывший архитектор, поймал в метро террориста — «лицо кавказской национальности» и сдал в милицию. «Террорист» не сопротивлялся. Его отпустили на свободу, а бдительного архитектора положили в психбольницу.

Вяжите меня!

По словам врачей, благодаря современным лекарствам больные теперь тихие, не так агрессивны и социально опасны, как, скажем, в 70-е годы. Шизофреник тоже пошел какой-то вялый, напичканный транквилизаторами. Когда-то этот диагноз преобладал. Теперь не то чтобы шизофреников стало меньше, просто психических расстройств на почве алкоголизма больше. Как во всем мире исторически сложилось — 8-10 больных шизофренией на тысячу населения, — так и идет. По статистике, в крупных городах с диагнозом шизофрения обитает примерно 1,5-2 процента.

Тематика бреда воздействия — есть такое понятие в психиатрии — ныне переключилась на космос, лазер, секретное оружие. Если увидите где-нибудь человека в каске или с кастрюлькой на голове, знайте — он уберегается от психотронных и космических лучей.

Как-то позвонили из церкви: прихожанка в домашнем халате и тапочках раскачивается, уставившись в одну точку, молчит, документов при ней нет. Храм божий давно пора закрывать, а она не хочет уходить. В тотально атеистические времена медикам редко приходилось сталкиваться с религиозным бредом. Сейчас — сплошь и рядом. Только в этом бреду ангелы почти никогда не опускаются на землю.

Наполеонов нет

Изменились и персонажи, характерные для бреда преследования. Теперь это не Наполеон, не Сталин и не сотрудники КГБ во главе с Берией, а другие злые люди. Угроза вполне может исходить и из родного ЖЭКа. Современных политиков почти не поминают. Как родного, встречают психиатры одного ходока из Ульяновска. У него — своя причуда, чуть что — жаловаться в Кремль. Последний раз со Старой площади его забирали зимой, босого и обмороженного. Как-то выручали Галину Вишневскую от преследований психически больного поклонника. Можно сказать, спасли брак Аллы Борисовны, госпитализировав в больницу иногороднюю девчонку, на которой якобы обещал жениться Киркоров.

Слаб на голову

Москва все больше становится городом пожилых. А старческое слабоумие… молодеет. Более половины людей старше 60 лет нуждаются в помощи психиатров. Ослабевшие умом пожилые люди среди «съехавших» пациентов психиатрической неотложки идут на третьем месте после алкогольных психов и шизофреников.

Чаще всего старикам мнится, что их обворовали. Последнее, что еще осталось у большинства из них, — квартира, за которой и в самом деле немало охотников. Поэтому врачи «психскорой» соседским вызовам к одиноким пожилым не особенно-то доверяют, просят сначала вызвать милицию. Немало случаев, когда звонят ради корысти, в надежде на квадратные метры душевнобольной старушки. Впрочем, встречаются «риелторы» и среди милиционеров. Иногда обезумевшие от усталости родственники просто хотят сдать своих престарелых предков в сумасшедший дом, чтобы отдохнуть от них.

Пограничники

Иногда, кажется, сходит с ума целый район. Трезвонят и трезвонят — то из Ясенева, то из Алтуфьева, Отрадного или Бибирева, — звонки идут пучками. С чего бы? Может, привели в возбуждение магнитные бури, разросшаяся озоновая дыра, парад планет, наличие О2 и СО в атмосфере, пятна на солнце? Все гораздо проще: улучшая жилищные условия психически нездоровых, власти селили их скученно на одной территории.

Количество «классических» тяжелых больных в городе стабильно. Но к хроникам присоединяются ранее не состоящие на учете в психдиспансере «новобранцы». Среди них имеются и так называемые «пограничники», то есть те, кто вроде еще не совсем болен, но уже не вполне здоров. Балансируя между нормой и патологией, они зачастую соскальзывают вниз, пополняя статистику. «В благополучных странах таких не более 25 процентов,- говорит профессор психиатрии Института повышения квалификации врачей Евгений Шапошников. — В Москве уровень пограничных заболеваний составляет 70 процентов. Это в 2 — 3 раза больше, чем в малых городах или сельской местности. Как показывают наши исследования при грантовой поддержке Российского гуманитарного фонда, этим больным свойственны так называемые психические атаки — страхи, ощущение ужаса, тревоги, чувства безысходности. Количество панических атак на москвичей за последние 10-15 лет возросло на 15 процентов. И ученые предрекают дальнейшее их увеличение. Сказываются нервное напряжение, борьба за выживаемость, которую вынуждены вести обитатели мегаполисов».

«В нашем городе «странные люди» подвергаются остракизму, окружающие часто ведут себя по отношению к ним немилосердно и даже жестоко, — комментирует главный психиатр Москвы Владимир Козырев. — Мы продолжаем оставаться обществом, в котором обязательно нужно кинуть камень в горбуна. Но этот камень — пробный, проверка уровня духовного развития и человека, и общества». Тот, кто кидает, о возможном бумеранге не думает. А зря. По данным ВОЗ, каждый четвертый из нас рано или поздно столкнется с проблемой психического здоровья. А к 2020 году психические расстройства с потерей трудоспособности могут оказаться на втором месте среди всех нарушений здоровья, уступив первенство лишь сердечно-сосудистым болезням.

Галина Писарчик

31 мая 2004 г.

«Российская газета»

«Российская газета»