До старого Нового года осталось всего ничего, а там, глядишь, граждане начнут выносить из квартир на улицу изрядно полысевшие и пожелтевшие за пару-тройку праздничных недель елки. Варварство, конечно, но для городских коммунальщиков, ежегодно очищающих кварталы автомобильной столицы России от хвойного мусора, эта картина уже стала привычной. Однако нынче к этой беде прибавилась еще одна – предприниматели, зарабатывающие на жизнь торговлей вечнозеленой красотой, оставили после себя десятки еловых могильников. Особенно много их в Автограде: здесь шалашики из непроданных елей и сосен можно встретить и у мини-рынков, и у остановок общественного транспорта, и внутри кварталов, и просто на обочине дорог…

   Вряд ли тольяттинцы могли предположить, что накануне Нового года – 31‑го, а кое-где и 30 декабря (и до сих пор) – приобрести елочку можно будет в буквальном смысле бесплатно. То есть прийти на елочный базар, выбрать любой экземпляр на свой вкус и в обнимку с ним удалиться, никому не заплатив. Потому как торговцы, почувствовавшие катастрофический спад спроса, заблаговременно удалились осваивать заработанные средства, бросив на произвол судьбы торговые площадки – сотни невостребованных елок, цена которых в свое время и в зависимости от настроения продавцов колебалась от 70 (за 1 метр) до 600 (за 4 метра) целковых… Разгадка же исчезновения торговцев и вместе с тем появления в Тольятти еловых могильников оказалась весьма прозаична: город, а вместе с ним муниципальные службы, контролирующие потребительский рынок, попросту не справились с желанием здешних и приезжих коммерсантов навариться на праздничных настроениях тольяттинцев.

   Даже по весьма приблизительным данным Ставропольского лесхоза, как сообщают «Городские Ведомости», предприниматели из соседних областей – Пензенской, Ульяновской, Нижегородской – поставили через местных перекупщиков на местный же рынок около 50–60 тысяч елок, что примерно в пять-шесть раз больше, чем в прошлом году. По оценке главы районного лесного хозяйства Ивана Улитина, такое количество продукции на тольяттинские рынки не выбрасывалось аж с советских времен, когда покупку синтетических елок могли позволить себе отнюдь не многие. При этом доля елок из ставропольских лесов в этом году составила менее 10 процентов, то есть около четырех с половиной тысяч штук, не считая декоративных наборов еловых веток. Только в Автозаводском районе официально, то бишь имея лицензию на торговлю и оплачивая каждый квадратный метр занятой площади, в предпраздничные дни действовали 36 (тридцать шесть!) елочных базаров. Сколько было нелегальных – как раз тех, что бросили свои елки на бульварах и у дорог, – один Бог знает. Их теперь придется подсчитывать ЖЭКам, ТОСам, управляющим компаниям, районным администрациям, хотя бы для того, чтобы определить «елочный» потребительский спрос на будущий год, что, по всей видимости, в этом году сделано не было.

   Кстати, на Западе, где живые хвойные стоят гораздо дороже искусственных, людям, добровольно сдающим елки на переработку, полагаются денежные поощрения. Сами же хвойные там принято использовать в качестве сельхозудобрений и даже корма для аквариумных рыб. Нечто подобное делается и в Тольятти: местный завод по переработке бытовых отходов использует ели и сосны, как и любые другие деревья, в виде одной из составляющей компоста. Правда, для этого весь елочный развал, скопившийся на улицах 70 лет Октября, Офицерской, Автостроителей и так далее, нужно сначала доставить на завод. Справятся ли городские коммунальщики с произволом безликих спекулянтов, покажет ближайшее время…

АНТ