«В целом получается так: если задать россиянам вопрос о практической стороне демократии — Необходимо ли разделение властей? Должны ли люди выбирать своих лидеров путем голосования? Должны ли СМИ быть независимыми? — две трети ответят «да», — говорит Макфол. — «Но если спросить их о собственном опыте демократии, то он является крайне негативным, поскольку, как считается, люди, называвшие себя демократами, в 1990х гг. потерпели провал».

Зададим вопрос: если говорить о глубинной сущности национальной психологии, можно ли утверждать, что россияне стремятся к демократии?

Данные нескольких социологических опросов, казалось бы, показывают, что россияне отдают предпочтение авторитарной власти. Так, в ходе одного из них выяснилось, что 53% россиян настроены против демократии, и лишь 22% — за.

Однако контекст, в котором были получены эти цифры — как и результаты других опросов — говорит о том, что все обстоит не так просто. Россияне стремятся к стабильности — и большинство из них считает ее восстановление заслугой президента Владимира Путина — но одновременно они сохраняют верность демократическим ценностям.

«Идет война цифр, и каждый ссылается на тот опрос, чьи данные ему больше нравятся», — говорит Майкл Макфол (Michael McFaul), специалист по России из Стэнфордского университета, уже десять с лишним лет изучающий общественное мнение этой страны.

«В целом получается так: если задать россиянам вопрос о практической стороне демократии — Необходимо ли разделение властей? Должны ли люди выбирать своих лидеров путем голосования? Должны ли СМИ быть независимыми? — две трети ответят «да», — говорит Макфол. — «Но если спросить их о собственном опыте демократии, то он является крайне негативным, поскольку, как считается, люди, называвшие себя демократами, в 1990х гг. потерпели провал».

Противоречивость реакции россиян — учитывая их историю, отмеченную долгими периодами диктатуры и централизации власти — выглядит не более загадочной, чем позиция самого г-на Путина, часто на словах отдающего должное демократии, но на деле укрепляющего собственную власть.

«Нам необходимо критически проанализировать состояние нашей демократии, — заявил г-н Путин в среду, в ежегодном послании к Федеральному собранию. — Приверженность демократическим ценностям диктуется волей народа и стратегическими интересами Российской Федерации».

В заключение Путин отметил, что «создание в России свободного общества свободных людей» является «важнейшей» — и «сложнейшей» — общенациональной задачей.

Однако под прикрытием этой тонкой риторики Кремль душит политическую оппозицию и устанавливает контроль над главными общенациональными СМИ. Такая политика получила название «управляемой демократии».

Возможно, некоторое ограничение демократии и необходимо, если учесть недавнюю историю России. Безудержная свобода 1990х, когда государственный контроль рухнул, а «сырость» политического ландшафта приводила к тому, что самозванные «демократы» вырастали повсюду, как грибы, по-прежнему вызывает болезненные воспоминания. В статье, опубликованной в последнем номере «Foreign Affairs», Ричард Пайпс (Richard Pipes) приходит к выводу, что «лишь одного из десяти россиян волнуют демократические свободы и гражданские права».

«Большинство считает демократию обманом, — пишет г-н Пайпс. — Опыт учит россиян, что слабая власть — а демократия считается слабой властью — сопровождается анархией и беззаконием».

В качестве одного из доказательств Пайпс приводит данные о 53% противников демократии. Однако в аналитической статье, опубликованной в газете «Известия» в июле прошлого года — на которую и ссылается Пайпс в качестве источника — говорится, что результаты опроса «отражают разочарование общества не столько в самой демократии, сколько в политическом выборе, сделанном в начале 1990х гг.».

В ходе другого опроса, проводившегося в ноябре прошлого года, россиян спрашивали, какой бы они хотели видеть свою страну. 48% ответили: «могучей, непобедимой, несокрушимой великой мировой державой», и лишь 1% ответил — «демократической».

Специалисты по России говорят, что это лишь один из элементов головоломного вопроса об отношении россиян к демократии.

Почти половина россиян «больше, чем кто-либо еще, готова к более радикальным, системным демократическим реформам, — говорит Лилия Шевцова, политический аналитик московского Центра Карнеги, ссылаясь на опросы, методологию которых она считает надежной. — Лишь 20% российского общества еще испытывает ностальгию по прошлому, по империи, по диктатуре».

Аргумент об антидемократическом настрое россиян используется и в политических целях — теми, кому в России принадлежит реальная власть и богатство. «Элита — другое дело: она против демократии, потому что не умеет действовать, конкурировать, выживать в условиях политической борьбы, — говорит г-жа Шевцова. — Нельзя во всем винить одного Путина, потому что . . . все эти гиены приходят к нему и говорят: «Видите, Владимир Владимирович, вы все делаете правильно. Посмотрите на данные опросов: Россия не готова к демократии. Вы должны сосредоточить все инструменты власти в своих руках»».

И все же выступление Путина в среду вызвало у многих удивление. «Путин впервые осмелился четко заговорить о демократии, ценностях свободного общества и даже духовном сближении с Европой», — отмечается в аналитической статье в «Известиях».

Президент «явно хотел дать всем понять, что такая ценность, как свобода — это основополагающий принцип его второго срока».

Однако англоязычная газета «Moscow Times» задается вопросом, осуществит ли Путин «на практике то, что он проповедует». Роланд Нэш (Roland Nash) главный стратег московской фирмы «Ренессанс Капитал», пишет в статье, опубликованной в «Times»: «Такие понятия как либерализм, верховенство закона, частная собственность и свобода СМИ отлично звучат с трибуны», но на практике зачастую являются «досадной помехой».

Частично это несоответствие связано с различным пониманием демократии и связанных с ней ожиданий в России и на Западе, в глазах правителей и подданных. Опубликованные в среду результаты опроса, проведенного социологической службой «РОМИР», показывают, что для россиян приоритетное значение имеют вопросы, связанные с качеством жизни: лишь 1% респондентов назвал в качестве такового «развитие демократии».

«Многие не понимают, что чуть ли ни большинство [россиян] считает: действия Путина направлены на повышение эффективности демократии», — утверждает Макфол из Стэнфорда. По данным его собственного опроса, проведенного в предвыборный период, 80% россиян полагают, что демократия в их стране не работает, но в то же время 75% согласны, что правителя страны необходимо избирать. Кроме того, 80% высказываются против военной диктатуры.

Неразбериха начинается наверху. «По большому счету, Путин убежден, что Россия должна быть демократической страной, во многом потому, что он считает ее частью Запада, — говорит Макфол. — Демократия для него — «пропуск» на Запад. Он не предлагает альтернативного проекта. Это вам не Гитлер или Сталин, однозначно отвергавшие [демократию]».

Однако Путин — бывший сотрудник КГБ — «боится независимых людей, пользующихся влиянием, поскольку они бросают вызов его собственной власти, — добавляет Макфол. — Он представляет это как борьбу за власть между «хорошими» и «плохими» парнями, между патриотами и предателями. Здесь его слова расходятся с делами».

Собственный смысл, как утверждает Шевцова из Центра Карнеги, россияне вкладывают и в понятие «законность». В отличие от Запада, где закон ограничивает правительство, здесь «законность стала одним из главных инструментов укрепления исполнительной власти — такой вот российский парадокс».

«Ничто не совершается без поддержки исполнительной власти. — отмечает она. — Законность — ее служанка».

Скотт Питерсон (Scott Peterson)

Christian Science Monitor 28 мая 2004

ИноСМИ.Ru

28 мая 2004, 12:53

ИноСМИ.Ru