Корреспондент Би-би-си в Нью-Йорке Владимир Козловский взял по телефону интервью у бывшего вице-президента «МЕНАТЕПа» Александра Конаныхина, находящегося в тюрьме под Вашингтоном в ожидании депортации в Россию.

Би-би-си: При каких обстоятельствах вас арестовали?

Александр Конаныхин: Мы договорились в Канаде, что мы там подаем на политическое убежище, и поехали туда. Доехали до пограничного моста Peace Bridge, остановились заплатить $2.50. 12 человек в масках с автоматами окружили машину. Просто полная антитеррористическая операция.

Би-би-си: Они заранее там вас поджидали?

А.К.: Они два дня там ждали нас.

Би-би-си: Откуда вы знаете, что два дня?

А.К.: Они сами сказали.

Би-би-си: Были милы?

А.К.: Были профессиональны. Прикладами не били, мордой в снег не кидали. Просто наручники, по двое взяли за руки, все это профессионально. Они не знали, кто и что: просто пришел приказ. Были взбудоражены поимкой. Через полтора часа мы уже были на самолете в Вашингтон. Я спросил: «Почему вы Лену остановили? Ей прямо суд сказал, что она может выехать добровольно». А они говорят: «Приказ из headquarters» [зд. центра, штаба]. Я говорю: «Можно адвокатам позвонить?» — Они говорят: «Приказ headquarters: не положено»! Прилетаем в Вашингтон — сразу в российское посольство. Минут через 25 после прилета мы были внутри российского посольства.

Би-би-си: Вы летели на рейсовом самолете?

А.К.: Да.

Би-би-си: То есть всю дорогу вы сидели в наручниках?

А.К.: Да. И в аэропорту, и в самолете. Лена тоже. Привезли в российское посольство. У этих агентов, которые нас привезли, — чемоданы: они готовы лететь в Москву, у них билеты на тот же день. Я прошу каждые пять минут позвонить адвокату, говорят: «Не положено!». Представляете? Для меня в Москву — это смерть.

Би-би-си: Да, вам, наверное, не хотелось бы туда.

А.К.: Лена сидит бледная. Она молится, чуда просит. Для нас — это все. Как заходим на эшафот. Чудо предстает в лице российского консула, который говорит: «А я сегодня не могу документы оформить». На него INS (иммиграционное ведомство) орало больше часа. Они говорили, что согласовано на самом высоком уровне, что он обязан… А он говорит: «Я не могу, у меня инструкция». Когда мы пришли, там вроде все было подготовлено. Он говорит: «Подпишите здесь, здесь и здесь». Заявление на travel documents, на въезд в Россию. Я говорю: «Извините, я отказываюсь». Он говорит: «Как отказываетесь? Вы должны!» Я говорю: «При всем уважении я отказываюсь».

Би-би-си: Я бы тоже удивился: на родину задаром везут, а он отказывается бумажку подписать.

А.К.: Он тоже несколько раз повторил: «Ну как же, вы абсолютно должны!». Я говорю: «Извините, я, тем не менее, не буду». Он тогда поворачивается к INS и говорит: «Ну, тогда извините, я не могу сегодня выписать. Мне требуется согласие депортируемой стороны». Они на него орали, топали, и все прочее. Он говорит: «У меня есть инструкция! Да вам не все ли равно? Завтра пошлете». В первый раз как бы зашли мы на виселицу, но спустили нас с нее. Живешь вроде бы нормально, и вдруг все вдребезги, в тартарары. Меня поместили в тюрьму, и я смог связаться с адвокатами. Я попросил обратиться к тому самому судье, который уже один раз принял решение, что они меня не имеют право арестовать, пока у меня все апелляции не закончились. С утра нас опять в наручники, в INS и потом опять на самолет. Опять-таки не дают юристам позвонить, юристы не знают, что нас везут, нас в Вашингтоне регистрируют на рейс на Москву и выдают посадочные талоны. Мы прилетаем в Нью-Йорк в Кеннеди [аэропорт имени Кеннеди], они ведут нас к самолету на Москву. Мы стоим там в очереди на посадку, рейс «Дельты», 5:30. С нами четыре агента. Как потом выяснилось, они так и не получили у русских travel documents, и они даже не получили визы на агентов. В этот момент у старшего раздается звонок: судья приказывает снять нас с рейса. Нас с рейса снимают, вещи мои улетают, включая мой мобильный телефон. Пару чемоданов успели снять с рейса, нам их вернули.

Би-би-си: Машина была ваша или прокатная? И что с ней сталось?

А.К.:Моя. Отвезли в гараж полиции Буффало.

Би-би-си: Лет на десять? Или сколько вам на родине обещают?

А.К.: Я уже не знаю ничего про будущее, ничего не знаю про свою судьбу. Раньше мне казалось, что я как бы ее контролирую как-то. Происходят какие-то неприятности и так далее, но такого поворота я, честно говоря, не ожидал. Два дня подряд выходить, как бы условно, на расстрел, и в последний момент, когда мешок на голову надели, казнь откладывается.

Би-би-си: Что происходило с вами дальше?

А.К.: Меня отправили в Нью-Джерси, Лену — в другую тюрьму, там провели два дня, а потом, поскольку мой адвокат попросил, чтобы нас привели на слушание, нас первым классом отвезли в Вашингтон: это было перед Рождеством, и других билетов не было. Знаете, как они объяснили на слушании, почему Лену арестовали? В гуманных целях. Для ее собственной пользы. Иначе, говорят, семья разъединяется, и у нас кровью сердце обливается. Нельзя ж ее в Канаду, а его — в Россию.

Би-би-си: Как вы провели Новый год?

А.К.: На Новый год нам дали ветчину потолще. Новый год я опять провел в тюрьме, уже второй раз. Знаете, в Москве у меня был страшный сон, что меня забирает КГБ. Я все-таки там высовывался. У меня было предчувствие, что добром это не кончится. Я все-таки жил в стране, где высунулся — раз тебе по шляпке! Но что они меня здесь загребут и все опять разрушат… И жизнь, и бизнес к чертям. У нас на 14-е назначено слушание, но сейчас у INS такие неограниченные полномочия, что я даже не знаю, как оно все повернется. Я никогда не предполагал, что меня будут стирать в порошок 11 лет так упорно, на таких уровнях.

09 января 2004 г., 18:21 GMT 21:21 MCK

Би-би-си