(The New York Times) Правозащитники приветствуют президентскую инициативу, но «с учетом послужного списка России в правовой сфере» сомневаются, что реформа будет доведена до конца. Что касается сотрудников ФСИН, то они не уверены в эффективности предлагаемых мер.

James Hill for The New York Times

Одну из сегодняшних статей The New York Times посвящает тюремной реформе в России.

Подавляющее большинство российских заключенных (по данным NYT, 724 из 862 тыс.) сегодня содержится в бараках — «грубо сработанных, приземистых» зданиях вместимостью около сотни человек, причем бок о бок отбывают сроки и закоренелые уголовники, и «первоходы», и лица, совершившие незначительные преступления. По сведениям лондонской общественной организации Penal Reform International, такая модель размещения заключенных, обеспечивающая большую вместимость пенитенциарных заведений при низкой стоимости содержания, характерна, прежде всего, для постсоветского пространства и Африки.

Президент РФ Дмитрий Медведев, юрист по образованию, предлагает комплекс мер, направленных в конечном итоге на «почти полный отказ от совместного содержания заключенных», для чего к 2020 году должны быть расформированы все 755 существующих в стране исправительных колоний. Программу предполагается реализовать в три этапа.

На первом этапе от основной массы заключенных отселят рецидивистов. К 2016 году из оставшихся выделят лиц, совершивших тяжкие преступления, а к 2020 году их вместе с рецидивистами разместят в новых тюремных корпусах. После этого исправительные колонии будут окончательно упразднены, останутся только колонии-поселения, в которых поддерживается менее строгий режим.

Заместитель директора Центра содействия реформе уголовного правосудия Людмила Альперн рассказала, что на зоне существует «жестокая четырехступенчатая иерархия», а заключенные, с которыми удалось поговорить корреспонденту NYT, объяснили, как она функционирует на практике.

Тюремная «элита» — это «воры в законе» или «авторитеты». За ними следуют так называемые «активисты» — те, кто открыто сотрудничает с надзирателями и тюремным начальством и, в числе прочего, занимается выбиванием признаний. По словам Валерия Борщева, бывшего депутата Госдумы, состоявшего в комитете по тюремной реформе, слой «активистов» за последнее время «значительно увеличился», и лишь в этом году ситуация начала меняться. В самом низу иерархии находятся «опущенные». Все остальные попадают в категорию «мужиков». Один из собеседников NYT сравнил эту иерархию с «кастовой системой в Индии».

The New York Times поясняет, что почин Медведева означает готовность распрощаться с издавна существующей в российских исправительных учреждениях практикой встраивания части заключенных — «активистов» — в систему управление колонией.

Правозащитники, в том числе из организации Human Rights Watch, приветствуют президентскую инициативу, но «с учетом послужного списка России в правовой сфере» сомневаются, что реформа будет доведена до конца. Что касается сотрудников ФСИН, то они не уверены в эффективности предлагаемых мер: заменив бараки четырехместными камерами, государство не изживет тюремную иерархию, но лишь увеличит количество иерархических ячеек, убежден заместитель начальника одной из российских колоний Алексей Чудин.

Источник: The New York Times

23 марта 2010 г. | 13:02

Эндрю Крамер | The New York Times

InoPressa.ru ссылка на статью