31 декабря, Борис Ельцин объявил о своей отставке. Газетчики тогда прервали свои каникулы и выпустили экстренные номера — исключительный случай. И вот прошло десять лет.

Что такое десять лет по историческим меркам? Две с половиной Великие Отечественные. Время правления Хрущева. Меньше, чем брежневский застой. Но больше, чем промежуток между застоем и «самой крупной геополитической катастрофой ХХ века».

Десять лет — хороший срок, чтобы, вспомнив ельцинское «Берегите Россию!», спросить себя: ну, и как успехи? справляемся?

Успокаивая себя разговорами о развитии политической системы, вернулись к однопартийности. Под предлогом необходимости политической стабильности выхолостили смысл выборов на федеральном уровне. Под предлогом необходимости бюрократической дисциплины отменили выборы губернаторов. Без всяких предлогов, просто получив в 1999 году прививку от оппозиционного НТВ, исключили саму возможность существования независимого телевидения. От аксиомы о том, что частный собственник эффективнее государства, перешли к попыткам ежедневно доказать теорему о том, что государство по крайней мере справедливее. Убедились сами и показали другим: при тотальной коррупции можно жить.

Но главное, пожалуй, не это. Главное — что после десяти лет «стабильного развития» и неимоверно льготных (из-за мировой конъюнктуры) условий проживания мы как-то незаметно привыкли к тому, что небо над Россией всегда низкое, а в горизонт вглядываться нет никакого смысла. Мы точно знаем свое место: у нас великое прошлое, а в будущем — шанс (!) стать настоящей региональной державой. Мы соглашаемся, что по уровню экономического развития, видимо, никогда не догоним большинство тех, кто нас опережает. Мы, изучая подготовленные специалистами сценарии развития страны, знаем: наш сценарий — средний (средненький).

Даже забавно, что на исходе послеельцинского десятилетия власть выдвинула лозунг «Россия, вперед!» и, протестуя против типичного очковтирательства, требует не путать освоение производства современных лампочек с инновациями. Модернизация образца 2009 года выглядит, конечно, диковато — не потому, что она не нужна. Она жизненно необходима, но пока явно нет никакого стимула мобилизоваться для нее. Горе и идеалы могут быть такими стимулами. Общенационального горя такого масштаба, слава богу, нет — его не принес и глобальный экономический кризис. А идеалистов почти не осталось.

Подробнее: Время новостей

Время новостей