В галерее «Новое пространство» — юбилейная выставка – 75 лет жизни и 50 лет творчества Каркарьяна. Ваган Гайкович весь в букетах, телекамеры не сводят с него пристальных глаз, фотокамеры салютуют вспышками, и народа в галерее все больше и больше. Коллеги, друзья, поклонники… Представители власти спешат засвидетельствовать юбиляру почтение и попозировать на фоне его работ. Юбилей Каркарьяна для Самары не просто событие – праздник.

А родился меж тем Каркарьян в Баку.

Родился в Баку, но вы его представляете без Самары? Вот и я не представляю. А уж Самара без него – это что-то совсем невозможное. Ну как вдруг не будет гостиницы «Волга»? Набережной? «Теремка»? Дома актера? Площади Славы? А это все Каркарьян сотоварищи. Как и схема микрорайонной застройки, и открытие Дома архитектора, и создание архитектурного факультета в строительном институте. И даже топографический образ Самары – чайка, подныривающая под Луку — это его образ. Он придумал. Точнее — разглядел. На карте, когда участвовал в «верстке» первого в своей собственной истории и истории нашего с вами города градостроительного плана.

Но изначально он — столичный парень. Родился в столице Азербайджана. Диплом получал в столице СССР. В Московском архитектурном институте. В знаменитом МАРХИ, где и Вознесенский учился, и Данелия, и Макаревич. Первый, правда, поэт, второй – режиссер, третий — музыкант. Каркарьяну прочили славу художника. И она у него есть. Но прежде всего Каркарьян — архитектор. И, может быть, именно потому, что в этом качестве осуществляться начал в Самаре, в проекте, о котором и зрелые мастера порой могут только мечтать — генеральный план города-миллионника.

Нет, в самом деле – это большущая редкость, чтобы сразу со студенческой скамьи да на «генеральный», да еще первый в истории города. Городов, впрочем, в 1958-м в Самаре было по сути два, живших каждый своей, обособленной жизнью. Старый город и Безымянка. А между ними — практически целина. И авторы проекта, к которому подключился и Каркарьян, должны были свести эти две ипостаси в едином ансамбле. Им удалось, и это в их городе мы живем по сути сегодня. И в Самаре нет здания, биография которого Каркарьяну была бы неизвестна. К доброй половине сам имеет прямое отношение. Как архитектор. Или как учитель архитектора. А если какое и не проектировал и не учил проектировать, то наверняка рисовал.

Деревянное зодчество, самарский модерн, русский стиль, конструктивизм… Самара, которую мы теряем. Классицизм, неоклассицизм, эклектика, советский ампир… Изюминки нашего города, его особенность, уникальность вот в этом вот «напластовании» стилей, и он спешит, Каркарьян страшно спешит, стараясь зарисовать как можно больше. Пока не снесли. Или не реконструировали, вместо того чтобы реставрировать.

Сколько их, этих рисунков? Сколько, если в одной только «Графической летописи Самары», серии, которую давно уже окрестили изобразительной энциклопедией города, то ли 300, то ли 400 «оттисков» архитектурных шедевров? В карандаше, фломастерах, акварели. А есть еще гравюры. И есть керамика. Он же ее не только видит и понимает сердцем, Самару. Он ее кожей чувствует. А родился меж тем в Баку.

Он появился на свет в Баку. В городе, где появляются на свет люди, которым нет нужды выдавливать из себя по капле раба. Свободные от рождения! И достоинство – у них качество из врожденных. И какое бы ни разворачивалось «тысячелетие на дворе», они смеют свое сужденье иметь и не боятся его отстаивать. И, мнится, Катя не близка к истине. И Ландау в Баку родился, и Ростропович, и Каспаров, и вот Каркарьян…

В одном из спичей на открытии выставки Каркарьяна назвали рыцарем нашего города. И это же — чистая правда. Чуть над старой Самарой – тучи, над модерном ее, деревянным зодчеством, русским стилем, конструктивизмом, Каркарьян – на коня, копье в руки и, забрало откинув, вперед — сражаться за свою прекрасную даму. По чиновничьим кабинетам ходить, в дискуссиях биться, статьи в защиту любимой писать, давать интервью…

А ведь когда поезд впервые привез юного Каркарьяна к нам из Москвы, ему подумалось: «деревня». Домишки низкие, на берегу волжском – хлам да склады. Не глянулась. Настолько, что даже уехать решил. Ну вот сразу, как утвердят первый в его жизни глобальный проект. Хотел уехать, а сам влюбился. Ну, так бывает в романах. И теперь не мыслит уж боле себя без Самары. И Самара не мыслит уж боле себя без него. Творца своего и воина.

Светлана Внукова

Самарская газета ссылка на статью