В разгар лета, когда ничто не предвещает сколько-нибудь значимых культурных событий, Петербург вдруг наводнили сверкающие золотой краской афиши. Оказалось, Давид Тухманов написал оперу «Царица» о Екатерине II, Дмитрий Бертман ее поставил, а Лев Лещенко выступил загадочным «автором идеи». И премьера всего этого великолепия по счастливому стечению обстоятельств настигнет петербуржцев раньше, чем москвичей.

В пресс-релизах и многочисленных интервью создатели спектакля обещали золотые горы на сцене (в виде монументальных декораций и сшитых по историческим лекалам костюмов) а также «абсолютно новое видение оперы как формы досуга, способной привлечь внимание самого широкого круга зрителей».

Подозрительным в проекте с самого начала казалось решительно все. Во-первых, время: конец июля, межсезонье (даже от ответа о приглашенных на премьеру знаменитостях организаторы на пресс-конференции уходили: «Ну вы же понимаете — лето, отпуска»). Во-вторых, с чего вдруг московская труппа ставит оперу московского же композитора в Петербурге? (Забежим вперед. Разгадка спрятана в режиссерском решении финальной сцены, где Екатерина забирается на муляж того самого памятника самой себе, что стоит ровнехонько напротив Александринки. Что было бы символично, когда бы не было смешно.). В-третьих, удивляло, что эстрадный композитор решил написать оперу, а не замеченный прежде в особенном конформизме режиссер взялся ее ставить.

Тут отдельная загадка.

Пол-интриги заключалось в том, что от Тухманова ждали чего-то мюзиклообразного, что в антураже XVIII века могло бы и выстрелить. Увы, с классиком советской эстрады случилось то же, что и с Полом Маккартни: он пожелал примерить на себя мантию «серьзного» композитора.

Подробнее: Время новостей

Время новостей