Вездесущая российская бюрократия, в кабинетах которой подопечных граждан уже охотно называют «овощами», значительно расширила свои полномочия. Планы реформирования административной системы мало волнуют чиновников. На месте отрубленной головы тут же вырастает несколько новых.

Сегодня, в 12 часов по московскому времени, президент России Владимир Путин промарширует под торжественные звуки фанфар в Большой Кремлевский дворец. Там его приведет к присяге в качестве главы государства на второй срок судья Конституционного суда Марат Баглай. Путин одержал на выборах, проходивших 14-го марта, убедительную победу, набрав 71,2 процента голосов избирателей, у других кандидатов никаких шансов не было.

В день приведения к присяге кабинет министров, как это требует конституция, уходит в отставку, и президент назначает премьер-министра, которым, вне всяких сомнений, снова станет Михаил Фрадков. Его кандидатуру должна утвердить в течение двух недель Дума. Старое правительство Михаила Касьянова Путин отправил в отставку еще перед президентскими выборами. Вместе с кабинетом Фрадкова он, как говорит Путин, намерен незамедлительно приступить к работе во втором периоде пребывания у власти с тем, чтобы обеспечить стабильность в стране.

Стабильность — это фетиш, которым руководствуется Путин. Своим избирателям он предписал спокойствие, порядок и послушание государству, и те в большинстве своем покорно следуют этому предписанию. Поскольку, как задают вопрос россияне, что плохого в том, если после не одного года хаоса, так называемых либеральных, демократических экспериментов, после экономических и финансовых кризисов наконец-то появляется достаток и вновь, пусть и хрупкое, но чувство уверенности в завтрашнем дне? Слишком жестоко обошлась с ними в последние 15 лет судьба, заставившая большинство россиян дважды бороться за свое экономическое выживание.

Этот вопрос задают, разумеется, люди, проживающие в крупных, отмеченных удивительным бумом городах, таких, как Москва, Санкт-Петербург или Екатеринбург. Есть тенденции экономического роста также в некоторых административных центрах юга страны. Однако, в нескольких десятках километров от городских границ чувствуешь себя будто, попал с помощью машины времени в прошлое. Но и там люди сыты экспериментами. Они надеются, что дело будет двигаться сравнительно спокойно вперед, как это было в последние четыре года с приходом к власти человека, с которым они связывают надежды. На кричащий дефицит демократии жалуется пока меньшинство.

Принцип надежды является спутником переизбранного главы Кремля и во втором, последнем согласно конституции периоде его пребывания у власти. Подозрения, будто он намерен с помощью каких-то юридических или политических уловок продлить время пребывания у власти, президент всегда энергично отвергает.

Еще энергичнее он реализует свои представления о стабильности, упрочившие в неведомых до сих пор масштабах его личную власть и его систему, получившую название «путинизма», «неоавторитаризма». На строптивые крупные компании, такие, как нефтяной концерн ЮКОС, оказывается грубое давление, им грозит уничтожение. Дума в результате махинаций Кремля превратилась в однопартийный парламент, правительство — в «технический кабинет», находящийся под контролем и управлением президентской администрацией.

Таким образом, прописанное в конституции разделение властей в России практически больше не существует. Помимо этого и судебные органы не являются независимыми и продолжают оставаться придатком правителей на различных уровнях управления. Еще никогда с конца восьмидесятых годов не была столь неудовлетворительной, как в настоящее время ситуация и со свободой средств массовой информации.

В то же время и без того вездесущая российская бюрократия, в кабинетах которой подопечных граждан уже охотно называют «овощами», значительно расширила свои полномочия. Планы реформирования административной системы, направленные на сокращение бюрократического аппарата, мало волнуют чиновников. На месте отрубленной головы тут же вырастает несколько новых. Это проблема путинской системы: глава Кремля хочет провести преобразования в стране, не проводя принципиальные изменения структур, которые этим преобразованиям мешают.

Стабильности, о которой так часто говорит Путин, и которая зиждется на авторитарном стиле руководства, на полной, благодаря высокой цене на нефть, государственной казне и на летаргии подданных, грозит опасность превратиться в коросту, под которой будут похоронены все зачатки реформ. Несмотря на высокие доходы от продажи нефти, которые в эти дни достигли новой рекордной отметки, система Путина до сих пор оказывалась почти не в состоянии расходовать поступающие доходы с умом для проведения срочно необходимых реформ.

Верно, что Россия в последнее время стала страной, исправно платящей по своим долгам, что бюджетники в целом регулярно и больше получают деньги. Верно также то, что экономический рост продолжается уже пятый год, и инфляция остается в заданных рамках.

Тем не менее, ничего не изменилось в достойной для стран третьего мира зависимости России от экспорта своего сырья. Социальные противоречия при Путине стали даже острее. 14,4 миллиона человек, или десять процентов «богатых» сконцентрировал в своих руках 35 процентов всех доходов. На десять процентов людей, представляющих нижнюю шкалу, приходится 2,5 процента доходов. И все еще 30 миллионов россиян (20 процентов населения) живут за чертой бедности, установленной на уровне 2 143 рублей (61 евро).

Армия, здравоохранение, образование, социальное обеспечение — везде в этих областях структурные реформы до сих пор практически не проведятся. Внутренние проблемы продолжают существовать, их пока удается скрывать благодаря лучшему финансовому обеспечению. Ничего не сделано с простым перераспределением ожидающихся в этом году доходов в размере 23-28 миллиардов долларов США. Деньги должны были бы пойти на реализацию структурных реформ. Но они, жалуется Гурвич из группы экономических экспертов правительства, в настоящее время в России не проводятся.

Манфред Квиринг (Manfred Quiring)

Die Welt 07 мая 2004

ИноСМИ.Ru

07 мая 2004, 11:22

ИноСМИ.Ru