Книга Дмитрия Быкова «Булат Окуджава» (М., «Молодая гвардия»; серия «Жизнь замечательных людей») по всем статьям должна вызвать если не крупномасштабную бурю, то что-то штормообразное. Окуджава давно не столько писатель, сколько миф…

Быков энергично и в целом успешно стремится занять такую же позицию; острых и неожиданных (или кажущихся таковыми) наблюдений почти на восьмистах страницах предостаточно (не одно, так другое кого-нибудь из «гусей» раздразнит); выходов в современную социокультурную (и политическую) ситуацию хватает; глобальные концепции (их две, о чем ниже) подаются азартно, изобретательно и настойчиво…

В предисловии автор призывает потенциальных оппонентов к «водяному перемирию»: «Мне кажется, создание полного, документированного и выверенного жизнеописания одного из самых известных и значимых поэтов России — повод забыть о любых личных трениях и общим усилием осмыслить его судьбу и дар». Мне тоже так кажется — и не только в случае Окуджавы. Но почему-то любые — серьезные и легковесные, традиционные и новаторские, строго документальные и взвихренные фантазией — биографии (особенно писательские) вызывают не трогательное единодушие, но более или менее свирепую полемику. Вспомним, как напряженно, пристрастно, болезненно обсуждались сравнительно недавние книги Владимира Новикова о Высоцком, Дональда Рейфилда о Чехове, Людмилы Сараскиной о Солженицыне, Алексея Варламова о Булгакове да и самого Быкова о Пастернаке. Предполагать, что для Окуджавы будет сделано исключение, по меньшей мере странно. Тем более если автор озабочен не столько фактографией, сколько сотворением собственного мифа о поэте, а заодно и о русской истории, ХХ веке, феноменах «аристократии» и «интеллигенции», сущности фольклора, природе гениальности и прочих столь же привлекательных и столь же конфликтогенных материях. Иначе и быть не могло: книга в «ЖЗЛ» по жанровой задаче принципиально отличается от «Летописи жизни и творчества…», а Быков — со всеми его достоинствами и недостатками — похож на смиренного хрониста, как Азазелло на архиерея. Разумеется, Быков любит Окуджаву, но свои заветные мысли любит (скажем аккуратно и без злорадства) по крайней мере не меньше.

В основе книги лежат (и всю ее плоть пронизывают) две неподвижные идеи. Одна — хорошо знакомая по прежней быковской историософской публицистике (публицистической историософии) — о дурной цикличности русской истории, в которой неизменно чередуются заморозки и оттепели, всякий новый виток хуже предшествующего, порядочный человек всегда принужден выбирать из двух зол, разочаровываться во вчерашних обольщениях и замыкаться в гордом (но не целительном) одиночестве.

Вторая (изящно и умело связываемая с первой) «длинная мысль» Быкова: «Окуджава был своеобразной реинкарнацией Александра Блока».

Подробнее: Время новостей

Время новостей