Политические символы в современной России вновь подвергаются удивительным трансформациям. На этот раз дело касается Первомая — традиционного политического «шабаша» (всё ж таки накануне — Вальпургиева ночь), исторического дня борьбы за права трудящихся, сопровождаемого массовыми гуляниями, возлияниями в ознаменование весны, наступившей уже полностью и окончательно, с непременным вторым выходным днем, дабы «привести себя в чувства». Как символ социального протеста 1 мая получает теперь несколько неожиданное звучание.

Долгое время — на протяжении всего прошлого века — Первомай был монополизирован левыми силами. Всё началось в США, где 1 мая 1886 по всей стране прокатилась волна стачек. В Чикаго, где движение было наиболее массовым, рабочие устроили демонстрацию, требуя сокращения рабочего дня до восьми часов. Демонстрация закончилась кровопролитными столкновениями с полицией, а несколько организаторов забастовки — лидеры анархистской организации Международное товарищество трудящихся — были казнены.

С тех пор 1 мая отмечалось регулярно, а столкновения с полицией в этот день стали традиционными. А в июле 1889 года Парижский конгресс 2-го Интернационала назвал 1 мая «Днем солидарности рабочих всего мира» и предложил ежегодно отмечать его демонстрациями с социальными требованиями.

В России этот праздник впервые был отмечен в 1890 году в Варшаве первомайской стачкой. На следующий год первая маевка состоялась в Петербурге. В 1917 году 1 мая впервые отпраздновали открыто, миллионы рабочих вышли на улицы с лозунгами Коммунистической партии «Вся власть Советам», «Долой министров-капиталистов».

В СССР — стране победившего социализма — Первомай потерял свой протестный характер. Традиция отмечать праздник «всеобщей стачкой» была закреплена официальными выходными днями и сохранилась до сих пор. Близость майских праздников к Пасхе — традиционно самому важному празднику для православной России — отчасти способствовала его всеобщему принятию. Существовали даже идеи перенести часть пасхальных традиций (таких, как кулич и раскрашивание яиц) на 1 мая.

Однако день этот имеет и другие совсем не христианские коннотации. Вальпургиева ночь (с 30 апреля на 1 мая) — ежегодный слет ведьм на гору Броккен на «шабаш» к своему господину Сатане. Такую интерпретацию в средневековой Германии получил один из главных языческих праздников, посвященный весне и плодородию, который опальные язычники продолжали отмечать нелегально (почти как дореволюционные коммунисты — свои маевки).

В нынешней Германии 1 мая — праздник вполне официальный. Каждый год противники капиталистического строя отмечают его беспорядками, битьем витрин и автомобилей, столкновениями с полицией. На улицы выходят все радикально настроенные политические маргиналы — от «левых» анархистов до «ультраправых» неонацистов, что, естественно, заканчивается драками. Результат прошлогоднего майского побоища в Берлине: 29 раненых полицейских (один — тяжело), 212 раненых гражданских лиц (из них 25 — случайные прохожие), 15 сгоревших автомобилей и множество разбитых окон, витрин и телефонных автоматов. Полиция арестовала около 100 человек.

В постсоветской России 1 мая, наряду с 7 ноября, стал символом «реваншистских настроений» — именно так трактовались демонстрации лево-патриотических сил, хотя далеко не все из них были реальными наследниками КПСС. Власти в основном закрывали глаза на активизацию протестных выступлений в эти дни, пытаясь — впрочем, крайне вяло и безуспешно — переориентировать праздники в своем, «позитивном» ключе. Так, в 1997 году 1 мая переименовали в «день весны и труда». Большинству населения, правда, уже тогда было совершенно всё равно, с какой это стати у них имеется два лишних выходных и повод для застолья.

Самые интересные тенденции наметились в последнее время.

Протестная активность левых постепенно сходит на нет. Повторяющиеся из года в год лозунги мало кого уже способны повести на баррикады. Крупные партии больше озабочены тем, чтобы сохранить свое место в официально одобряемой политической системе современной России, поэтому дискуссии о судьбах рабочего класса с улиц постепенно ушли в кабинеты, где благополучно затихли. Мелкие организации «маргинального» толка были окончательно вытеснены из публичного пространства. Время от времени напоминают о себе лишь несгибаемые национал-большевики.

Прошлый Первомай был отмечен неожиданной активизацией «Единой России» — партия, упорно пытающаяся представить себя выразительницей интересов абсолютно всех слоев и классов российского общества, не преминула воспользоваться поводом и выступить за права рабочих.

Но, похоже, совсем уж неожиданные маевки ожидают нас в нынешнем году. На этот раз подтвердить старую истину о том, что 1 мая — на самом деле, праздник оппозиции и социального протеста, вызвались сегодняшние наиболее активные оппозиционеры — «правые» партии и правозащитные организации. «Яблоко», Союз Комитетов Солдатских Матерей России, Московская Хельсинская Группа, СПС, Гринпис, движение «За права человека» и ряд других организаций намерены провести шествие под лозунгом «Гражданское общество против полицейского государства». Разрешение на проведение акции организаторам удалось получить лишь со второго раза.

«Нет полицейскому государству! Спецслужбы под гражданский контроль! Россия победит бесправие! Мировым ценам — мировую зарплату! Природную ренту — на лицевые счета граждан! Нет «басманному» беспределу! Дорогу свободным профсоюзам! Ограничение гражданских свобод — путь к экологической катастрофе!» — такие лозунги услышит Москва 1 мая 2004. Что ж, похоже, из всех комментариев, прозвучавших в последнее время по поводу «кризиса либерализма в России», призыв Бориса Березовского «выйти на площадь» и действием доказать состоятельность своих идей оказался наиболее убедительным.

Максим Хорьков

Росбалт, 30/04/2004, 19:44

Росбалт